Брачная ловушка - Торнтон Элизабет - Страница 19

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая

На зов явилась молодая горничная, маленькая и стройная. Она была смуглой, а глаза — удивительно светлые. Кардвейл подобрал ее в провинции, буквально умирающую от голода, и взял в дом. Девушка медленно соображала и была немногословна. Кардвейл подозревал, что она сбежала из работного дома или от жестокого хозяина, и надеялся устроить ее в прислуги. Но Доротея, заметив, что уважение к ней значительно возросло, когда знакомые узнали, что она дала приют несчастному созданию, оставила девушку у себя.

Обязанности Морри были необременительными. Она приносила вещи и разные мелочи, бегала с поручениями. Главным ее достоинством в глазах Доротеи было то, что она служила своей хозяйке с рабской преданностью.

— Как тебе идет форма, Морри, — ласково улыбнулась Доротея. Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить Морри вымыться и снять свои лохмотья. — Я говорила тебе, что ты со временем привыкнешь, и была права.

Глаза Морри потеплели. Она присела в реверансе.

— Да, мэм.

— Другие слуги к тебе хорошо относятся? Горничная утвердительно покачала головой.

— Хорошо. Хорошо. — Доротея понизила голос. — Его сиятельство ушел?

— Да, мадам.

Доротея ободряюще улыбнулась.

— Ты ведь знаешь мистера Дерби, поверенного лорда Кардвейла?

Морри кивнула.

— Скажи мне, когда он придет. Только не говори другим слугам, что я хочу его видеть. Это наш с тобой секрет, Морри. Понимаешь?

Глаза Морри блеснули. Она любила тайны.

— Я никому не скажу.

— Хорошая девочка. Я знала, что могу рассчитывать на тебя.

Спустя пять минут Морри вернулась.

— Мистер Дерби в кабинете, — прошептала она. Доротея выждала еще пять минут, потом вышла из своей гардеробной.

Полу Дерби еще не было тридцати. Для своего ответственного поста он был молод и получил его по наследству. Он занял место, освободившееся после смерти отца. Старший Дерби был медлителен, трудолюбив, до определенной степени осторожен. Сын оказался его полной противоположностью. Пол был амбициозен и стремился сделать карьеру. С ростом его влияния он все презрительнее относился к хозяину. По мнению Пола, Кардвейл был не компетентен не только в роли хозяина больших владений, но и в роли мужа.

Поскольку во всех своих действия Дерби руководствовался собственными интересами, он добился расположения настоящей хозяйки дома — леди Кардвейл. Несколько месяцев назад они стали любовниками.

Временный кабинет Пола в этом снятом доме находился в задней части. Маленькая комната была не больше каморки для подсобного инвентаря. В ней стояли стол и два кресла, стопки бухгалтерских книг лежали на полу. Его спальня находилась на антресолях, там, где жили слуги. Поэтому сохранить их роман в тайне было трудно. Трудно, но возможно для двух решительных людей.

— Пол, — сказала Доротея, войдя в его кабинет, — я хочу поговорить с вами о реконструкции дома в Мейфэре.

— Да, ваше сиятельство.

От его самоуверенной кривой усмешки у нее участилось дыхание.

— Закройте дверь, — сказала она.

Выполнив ее просьбу, Пол повернулся к ней. Его бесстыжие глаза неторопливо прошлись по ее фигуре.

Теперь, когда никто не мог их слышать, она отбросила притворство и забыла о реконструкции дома.

— Я узнала, что кузина Элли живет где-то в Марилебоне. Если мы найдем ее, она приведет нас к своему братцу.

Доротея не стала вдаваться в дальнейшие разъяснения. Пол не глуп и знает, что делать. Он медленно кивнул:

— Предоставьте это мне.

Она вздрогнула от внезапного возбуждения. Вот человек, который знает, что такое быть мужчиной. Она ощущала опасность, силу и волю, равную своим собственным. Пол ее не разочаровал. Он запер дверь.

Задрав юбки ей на бедра, он сказал низким тягучим голосом:

— Я не могу думать, когда вы так на меня смотрите.

— Тогда не думайте.

Взяв его за голову обеими руками, она прикусила его нижнюю губу своими острыми зубками.

Когда она приоткрыла рот, он хрипло спросил:

— А как же ваш муж?

— Морри скажет мне, когда он вернется. Не волнуйтесь, I Пол. Я все продумала.

Кардвейл недолго пробыл в клубе. Там было слишком много знакомых, желающих услышать о Париже и краже бриллиантов. А он хотел побыть наедине со своими мыслями.

Он прошелся по Сент-Джеймс-Парк, потом вдоль берега реки, не обращая внимания на холод и ветер. Случайно он добрел до конюшни, где можно было взять лошадь. Он знал, где хочет сейчас оказаться. И хотя его собственная конюшня располагалась неподалеку, он нанял верховую лошадь и отправился в Хампстед. Так Доротея никогда не догадается, где он был.

Коттедж принадлежал нескольким поколениям его семьи. Коттедж не слишком верное название. Это было двухэтажное кирпичное здание, без излишних претензий, но приятных пропорций, с участком земли в один акр. Летом, когда буйно цвели сады, воздух благоухал ароматами роз, лилий, жимолости и других цветов, названий которых он не знал.

Сейчас, в зимний день, голые ветки и черная земля вполне соответствовали его пустой и бесплодной жизни.

Поставив лошадь в конюшню, Кардвейл вошел в дом. Слуг здесь не было. За домом присматривал житель ближайшей деревни, приходивший через день. На некритический взгляд Кардвейла, в доме было чисто и опрятно. В отличие от жены случайные пылинки его не волновали.

Это был тот самый коттедж, в котором он предложил пожить Элли перед ее отъездом из Парижа. Этот дом, скорее подходящий для семьи врача или викария, был ему больше по вкусу, чем дворцовая пышность Бродвью, их семейной обители в Хэмпшире. То, что он предпочитал именно этот дом, должно было подсказать ему, какой тип женщины следовало ему выбирать в жены. Ведь тот, кто делает выбор, потом расплачивается за его последствия.

Кардвейл вошел в гостиную, налил себе бренди, зажег огонь в камине, затем опустился в кресло и погрузился в размышления.

Ему пришло в голову, что следует продать этот дом. Теперь он никому не нужен. Нет ни братьев, ни сестер, ни детей, для которых стоило беречь его. Но мысль о продаже дома ужаснула Кардвейла. Дом был его святыней.

Он задержался на этой мысли, и интуиция привела его к решению. Он не станет продавать коттедж. Вместо этого он найдет близкого по духу человека, с которым будет жить в этом доме.

Мысли Кардвейла перешли на Элли. Ради собственного душевного спокойствия надо что-то для нее сделать.

Сэр Чарлз мог сообщить Джеку перед его отъездом из Парижа только то, что Элли снимает меблированные комнаты в доме на Генриетта-стрит. Там она останавливается всякий раз, когда оказывается без работы. Что ж, ему почти по пути, подумал Джек. Генриетта-стрит находится по одну сторону Оксфорд-роуд, а Парк-стрит, где стоит его дом, — по другую. Это расстояние можно пройти пешком меньше чем за полчаса.

Джек мог отправиться в Оксфорд — тоже недалеко от города — и сначала поговорить с ее братом. Но, обдумав ситуацию, решил, что это только рассердит Элли или по меньшей мере насторожит. Для всех будет лучше, если ему удастся расположить ее к себе, и в разговоре с Робби она будет его союзником. Она должна понимать — или придется ее в этом убедить, — что Робби должен вернуть себе доброе имя.

Расположить Элли к себе? Склонить на свою сторону? Джек понятия не имел, как это сделать, несмотря на веру сэра Чарлза в силу его убеждения. Если обаяние и искренность не помогут, придется перейти к угрозам. Но в прошлом подобный прием никогда на нее не действовал. Почему это должно измениться теперь?

В его мыслях причудливо сплеталось прошлое и настоящее. Воспоминания, надо отдать им должное, развлекли его во время пятичасового пути из Дувра.

Благополучно добравшись до Лондона, Джек появился на Парк-стрит, как раз когда его бабушка и сводная сестра Каро возвращались с прогулки по магазинам. Увидев их, Джек удивился, поскольку считал, что они останутся в провинции еще месяц, до начала светского сезона. Каро, которой только что исполнилось семнадцать, ждала этого с нетерпением. Ей предстояли первый выход в свет, многочисленные балы, приемы и прочие развлечения. Интересно, ее заставило приехать в Лондон нетерпение, или была другая причина, заставившая изменить прежние намерения?

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая