Камень, брошенный богом - Федорцов Игорь Владимирович - Страница 76

— Начало положено! — веселея, подмигнул мне Маршалси. Я подмигнул ему и поглядел на барда. Амадеус сидел с покрасневшей, но бесстрастной рожей.

В хмельной памяти всплыл стоп-кадр. На вершине лестницы особа в распахнувшемся шлафоре… В пустоту бухнуло сердце… Я потянулся к кубку, но тут же отдернул руку. Огляделся словно малодушный карманник. Всяк был занят своим…

Выпить я выпил. Привычка. Душевную рану йодом не прижжешь. Вином и водочкой, пожалуйста.

Боэнс отвлекся от виснувшей на шею девки и опять пристал ко мне.

— Никак не вспомню, где мы встречались.

— Ничем не могу помочь, — отмахнулся я, отвлекаясь на приветливую кудряшку.

— А меня зовут Эвира, — заглянула мне в глаза дева древнего промысла. От её томного взгляда в упор мне не жарко не холодно. Почему-то именно в этот момент, когда на колени мостилась пышнозадая шлюшка, я больше всего хотел другого. Чего? Может взгляда других глаз, может ощущать другое тело под рукой и не эти ягодицы на своих коленях? Кто знает, если не знаешь сам?

— И так Эви, — я ласково провел по мягкому бочку даму, — что будем пить и кушать.

— И пить, и кушать будем все, — засмеялась она, ерзая по моим коленкам своими мягкостями.

— Тогда начнем с малого, — налил я ей вина в бокал.

Мы разделили выпивку пополам.

Кто хоть раз, а лучше не раз, участвовал в групповых попойках, поймет, как коллектив из тринадцати душ потихоньку помаленьку напивается вдрызг и разваливается на пары. В прочем трио тоже не исключаются. Вино пьется быстрее и больше, начинается брудершафт и тисканье, отовсюду слышится смех и веселые здравницы. Мужчины становились непринужденными в словах и поступках, дамы все меньше скромны и стыдливы. В общем, незыблемый церемониал!

— Сеньор бард, может вы, исполните нам какую-нибудь балладу, — попросила Амадеуса Молли, хрупкая girl с большими коровьими глазами, интенсивно обхаживающая музыканта. Казалось вот-вот и она расстелется перед ним на столе.

Бард откликнулся на просьбу, но без энтузиазма. Его чело продолжало хранить отпечаток творческой беременности.

Зазвучала мелодия. Вопреки ожиданиям довольно живая и веселая. Услышав наигрыш, одна из девиц — Гленна принялась танцевать. К ней ту же присоединилась полнокровная Опри. Кордебалет забавно подрыгивал ножками и задирал подол. Мужчины захлопали в ладоши, стараясь не упустить момента, когда юбки взметнуться особенно высоко.

— Пойте, сеньор бард, — поторопила с исполнением Амадеуса Итта, поддерживающая за локоток Торехо, неспособного попасть вилкой в курицу на тарелку.

— О чем он споет, — жарко шепнула мне Эвира. Её грудь мягко пружинила, упираясь в мои ребра.

— О чем поют барды всего мира? О любви дорогуша. О любви, — от дурацких слов во рту стало горько.

— Мы выпьем за любовь? — дыхание пассии щекотало мне ухо.

— Это единственное за что стоит пить!

Бард на миг прервался, отпить три глотка из кубка, куда до него пускала слюни Молли и объявить.

— Баллада о Вольном школяре.

Песня была в меру фривольной и задорной. К концу нестройный хор голосов, кто в лес кто по дрова, вторил барду.

Когда коллектив имени Пятницкого закончил вокализ, а балет Большого театра устал задирать ноги, все дружно выпили.

Склока началась как всегда неожиданно и как всегда из-за дам. Монро и Торехо не поделили Итту.

— Зачем тебе этот пьяница, красотка? — запустил Монро руки под юбку, бывший ничуть не трезвея сержанта.

— Дама занята! — предупредил конкурента Торехо и нырнул под подол с головой. Там его глаз наткнулся на кулак собутыльника.

Торехо в ярости вскочил, опрокинул задорно визжащую Итту на стол и провел серию хуков по физиономии Монро. Бравый капрал ответил коротким выпадом между глаз, повергнув противника в нокаут.

— Сопля! — орал Монро над поверженным противником. — Твой папаша только собирался обрюхатить твою мать, когда я водил свою опцию против сванцев!

— Ах ты, старый хрыч! — вступился за поверженного приятеля Харт. Благо орденоносец "Серебряной слезы" был в стельку пьян и промахнулся. Огромная бутыль просвистела мимо капрала и ударилась в стену.

— Пришибу, недоносок! — разбушевался Монро собираясь вступить в бой со следующим противником.

— Оставь ты их! — повисла у него на плечах Опри. Монро хотел взбрыкнуть, но где ж взбрыкнешь, коли на тебя навалилось с центнер пышных объемов и форм.

— Держись друг, — захохотал Де Гарже передавая Монро клавлен с выпивкой.

Раскрасневшийся капрал присосался к горлышку и в момент опорожнил посуду.

— За прекрасных сеньорит! — выпалил Монро и сошелся в поцелуе с необъятной Опри.

— А ты так можешь? — прошептала мне близко-близко Эви.

— И еще не так, — ущипнул я её за ягодицу.

На беду Торехо поднялся с пола. Поднялся с намерениями самыми недобрыми.

— Итта возьми солдатика, — попросила Ровза, оторвавшись от Маршалси.

Дамочка сидела практически с обнаженным верхом. Идальго осталось ослабить пару шагов шнуровки платья, что бы его наперсница предстала в неглиже.

Итта перехватила Торехо и с помощью Гленны уволокла побитого героя в угол на кровать. И пока одна расстегивала пуговицы на амуниции сержанта, другая в этой амуниции выворачивала карманы.

— Полюбуйся на барда, — тихо попросил меня Маршалси, отвлекаясь от подружки.

Бард выглядел белой вороной. Абсолютно трезвый, он дистанцировался от Молли на расстояния вытянутой руки и диспутировал с ней о платонической любви. Бедная девушка, не желая остаться без заработка, заигрывал с Амадеусом как могла. Поддернула подол юбки, кинула в него снятым с себя чулком, а вторым собиралась заарканить морально устойчивого типа.

— Наливай! — взревел Монро, вырвавшись на мгновение из лап Опри.

Вино хлестнуло по бокалам через край. Опустошив чару, Монро в сердцах швырнул малоемкую посуду в окно. Посыпались стекла.

— За солдат его императорского величества! — проорал он тост, хватаясь за следующий кубок.

Кто хотел, и кто смог выпили. Харт опрокинув в рот полпинты мадеры, упал лицом на стол. Из-под упившегося вояки потекла и зажурчала моча.

— Вот такая мы армия! — зло заметил Де Гарже. — Не пить, не еб…ть, не воевать!

— Поосторожней в словах, — потянулся за "кошкодером" Боэнс. — Если вы обосрались под Ла Саланой это не значит, что другие не дрались, а дрочили на передовой.

— Не тронь железо, — предупредил Маршалси задиру Боэнса.

— Не твое дело, капитан, — огрызнулся Боэнс, не выпуская шпагу из рук. — Пей, ешь и помалкивай. Твой орел стоит не дороже жестяного конька с деревенской крыши.

— Погоди, — Маршалси отсадил от себя Ровзу, истомленную и готовую уступить за половину от обычной оплаты. — Что ты сказал, сраный страж рубежей?

— Маршалси! Без излишеств, — попросил я капитана, помня насколько крут в драке мой приятель.

— Заткнись, князька, — мякнул из-под Опри Монро. Гетера придавила его к лавке всей мощью телес, так что он мог говорить с великим трудом.

Мне не хотелось вставать. Шаловливые ручки Эви подобрались к моему "гренадеру", а мои ладони в вожделении прилипали к шелковой коже её бедер.

— Пыхти, да не взахлеб, — предупредил я повторение дерзких выпадов в мой адрес.

— О! Ты князь, — благодарно прильнула ко мне дева. За обслуживание титулованной особы — дополнительный начет.

— И не только, — заверил я свою милку.

— Какие еще достоинства сокрыты в тебе? — попыталась расстегнуть на мне ремни Эвира, облегчая доступ к мужавшему "гренадеру".

Де Гарже вытащил шпагу и закрутил ей над головой, демонстрируя ловкость.

— Криворукий! — обозвал он Боэнса и первым же приемом выбил из рук врага оружие.

— Дерьмо! — выругался Боэнс и, нырнув собутыльнику под руку, двинул тому в челюсть.