Камень, брошенный богом - Федорцов Игорь Владимирович - Страница 80

— Да мы… не сном не духом…

— Сеньоры торговцы более не задерживаю вас, — заявил я замороченным барыгам.

Гном и Гоблин ударились в бега.

— Маршалси, — позвал я идальго, — кажется, вы сомневались в моем умении быть дипломатичным.

— Ни полкарата! — отозвался Маршалси. — На мою память вы не первый раз и не им первым дурите головы сивым бредом!

— Цель оправдывает средство. Запишите, а то не запомните, — посоветовал я ему.

Пока мы переговаривались, пострадавшего с двух сторон окружили заботой и вниманием. Жена и дочь принялись хлопотать над распростертым телом: промывать раны, смазывать рубцы и ссадины маслом, накладывать пропитанные целебным эликсиром салфетки.

Я уселся в кресло, удобно развалился и закинул ноги на пуфик. Маршалси отошел чуть в сторонку, откуда вырез руммавского платья открывал наибольшие горизонты просмотра, а бард, разинув рот, пялился на стопки книг, склянки с маринованными уродцами и коллекциями навозных жуков.

— Премного вам благодарен, — первым делом произнес Перт, когда домочадцы закончили перевязку.

— Пустячок, — заверил я страстетерпивца. Хорошо делать широкие жесты обошедшиеся бесплатно.

— Лихо вы их…, — хохотнул тот, состроив лисью мордочку.

— Обманул, — подсказал я.

— Знаю точно. Никакого отдела с литерой А не существует, — еще хитрее захихикал Перт.

— Зато есть Торговая сыскная инспектория, — склонился к уху магистра Маршалси.

Пострадавший мгновенно стал серьезен.

— Чем могу быть полезен, — робея, спросил Перт.

— Смотря, что ввозите, — миленько ухмыльнулся я. — В ящичках из черной сосны.

— Сочту за честь…, — неровно задышал магистр.

— Ох, времена настали! Не успеешь совершить достойный поступок, от чистоты души и доброты сердца, как тебе пытаются положить в руку пятиалтынный. Друг мой, за свою работу я беру очень дорого. А за услуги друзьям ровным счетом ничего. Ну, разве что спасибо. Можно огромное.

Перт, поморщился, потрогал себя за поясницу и чуточку ниже.

— Думаю, они не скоро к вам нагрянут вновь, — успокоил я хозяина кабинета. — К тому времени вы придумаете тот божественный эликсир, от которого их дерюжная мануфактура пойдет на ура!

— Я то же так думаю, — нахмурился алхимик и перешел на официальный тон. — Разрешите представиться, Перт Прево, магистр медицины и бакалавр алхимии. Чем обусловлен ваш визит и чем могу быть вам полезен?

— Визит наш частный, — заверил я магистра, бегло глянув на Соль.

— Папа, я пригласила сеньоров в наш дом, — вставила словечко конопатая.

— Вот как? — не очень довольно отозвался Перт. Он уже забыл, чем нам обязан.

— Да мы имели честь быть приглашенными вашей прекрасной дочерью, — подтвердил я и подмигнул Соль. Девушка зарделась как невеста у брачного ложа. — А насчет полезности… Как знать… — ничего с ходу мне не придумалось.

— Пригласите хотя бы на дружеский бокал, — помог мне Маршалси.

Побои не сказались на сообразительности алхимика. Идальго еще произносил последний слог, а хозяин просчитал, как побыстрее от нас избавится.

— Румма прикажи накрыть стол, — попросил Перт. — А я представлю гостей маме.

— Простите… — переспросил я, словно не расслышав.

— Моей матери Магде Прево, урожденной Эйсбюн. Наше фамильное древо очень древнее.

Покинув разгромленный кабинет магистра медицины, мы проследовали за Пертом на первый этаж. Чудес рассованных по углам здесь хватило бы на десяток кунсткамер. И во многих они заняли бы центральную экспозицию. Коллекция препарированных лягушек чего только стоила!

Большинство из увиденного меня конечно удивило. Раритеты, древности, все такое прочее… но вот когда мы зашли в покои Марты Прево я почувствовал время шкурой. Среди старинной мебели обитала не менее древняя карга — ровесница эпохи минувшей. Пиковая дама! — она и впрямь походила на пушкинскую героиню, с той лишь разницей, что девки её не обряжали, а сидела grandmother в кресле, курила кальян, затягиваясь почище Штирлица, и читала многостраничный опус. Наверное "Войну и Мир".

— Мама позволь представить наших гостей, — обратился к ней Перт, голосом нежным и робким.

Бабуля оторвалась от чтения. К слову читала она не Толстого, а Питера фон Данцига " Искусство боя двуручным мечом". Троглодит рода Прево оглядела нас, что военврач призывников и позволительно кивнула. Валяй!

Но представлял нас не магистр медицины, а его дочь, выступившая вперед.

— Князь фон Вирхофф, — показала на меня рукой Соль.

Поскольку шляпа моя осталась на растерзание преследователям, я вежливо склонил непокрытую голову, обойдясь без реверансов и присядки.

— Любопытно, — заворчала бабуля, — маркграфские князья шатаются по Тиару как по Хеммельштрассе[79]?

— Стечение обстоятельств сеньора. И не более того, — еще раз кивнул я из вежливости.

— Капитан Маршалси, — представила Соль идальго.

— Могу ошибаться, но…

— Вам ошибаться, достопочтенная сеньора, позволительно, — перебил её Маршалси.

— Если ты настаиваешь, — выпуская дым к потолку, согласилась древность.

— Амадеус, бард и сочинитель.

— Очень хорошо! Просто прекрасно! — вымолвила сеньора Прево, толи от счастья видеть в нашей компании поэта, толи табачок в кальяне отличался достаточной крепостью, и бабку пробрало дальше некуда.

— Моя бабушка, Магда де Прево, — назвала родственницу Соль.

Бабуля окуталась сизым дымом. Авачинская сопка курилось не в пример меньше.

— Что за надобность привела вас в мой дом? — спросила матриарх рода, когда дымная завеса слегка разрядилась.

Я в двух словах скользнул по сложившимся обстоятельствам. Прево слушала, попыхивая кальяном. Заговорила она сразу, после окончания моей печальной повести.

— Всегда была сторонницей аутодафе алхимиков, — проговорила бабуля, отрываясь от кальяна. — Перт, твои глупости наделают бед, — и махнула рукой. Убирайтесь!

Мы удалились.

— Бабушка у меня добрая, — похвалилась Соль, передо мной.

— Мы и не сомневались в доброте сеньоры Прево, — тихо произнес я. — Мы сомневались в собственной репутации. И как видишь, правильно сомневались. Твое покровительство, спасло нас от Дон Блю, где меня бы подвесили на дыбу. С Маршалси бы пустили шкуру и сунули в чан с кипящим маслом, и уж не знаю, что бы сотворили с нашим бардом.

Щеки Соль зарделись. Ей нравилось чувствовать себя на передовой событий.

Мы вошли в столовую.

— Ничто так не сближает людей как кубок вина и хорошее жаркое, — вставил Маршалси не спускавший глаз схлопотавшей над приборами прелестной хозяйки.

Стол сервировали отменно. Предпочтение было отдано качеству приготовления в ущерб количеству блюд. Трапеза проходил в рамках приличий и довольно натянуто. Но только до третьего бокала благороднейшего хереса, после которого атмосфера потеплела, разговор завязался, отношения налаживались. Она, то бишь атмосфера, еще более разрядилась, когда хозяин дома, сославшись на занятость ушел. Бард, устоявший пред чарами и натиском неотразимой Молли, таял перед улыбкой конопатой скромницы Соль, Маршалси галантно любезничал с Руммой, веселя сеньору рассказами и анекдотами. Именно сейчас, здесь и так обреченно я взаправду почувствовал себя героем. Одиноким и старым… Охренеть!!! Прожить полжизни, а в закромах души одна тоска-кручина.

Я налил вина в самую большую посудину, какую увидел поблизости. Идиотски улыбаясь остроте Маршалси, сделал глоток-другой. Не греет! Не цепляет! Караул!!! Великая панацея дала сбой! Влил в себя остатки вина… Замер, ожидая шальной волны градуса. Когда теплеет в кишках, приятно кружит голову… Ничего!!!

Если это иммунитет, мне конец! — подумал я, отчего на душе сделалось тошнее тошного. Отобрали у дитятки любимую забаву. А что оставили?…Интересно когда небеса, наконец, прочтут над моей головой свою добрую молитву? В роде того… Все равно его не брошу, потому что он хороший… И прострут (слово то какое? спьяну переврешь на три раза) длань помощи…