Воздушный стрелок. Учитель - Демченко Антон - Страница 47

Но все когда-нибудь заканчивается, закончились и уроки, а следом за ними и «совет клубов», как язвительная Вербицкая окрестила наше сборище. Вот, кстати, и она.

– Мария Анатольевна, не уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени? – догнав Вербицкую у самого выхода из школы, проговорил я.

– Внимательно вас слушаю, Кирилл Николаевич. – Бессменная пилочка вновь появилась в ее руках словно из ниоткуда.

– Я хотел бы напомнить о недавнем предложении навестить ваш дом…

– О! – Из глаз Марии тут же исчез столь присущий им лукавый блеск, и девушка заговорила уже куда более серьезным тоном: – Буду рада тебя видеть. Когда думаешь почтить нас своим визитом?

– Если не возражаешь, то сегодня, – ответил я.

– Хм. Выходит, не только нам от тебя что-то нужно… – задумчиво проговорила Мария, коснувшись пилочкой губ, и, неожиданно улыбнувшись, подмигнула. – Обоюдный интерес, а? Кирилл Николаевич?

– Не стану спорить, Мария Анатольевна, – возвращаясь к преувеличенно вежливому тону, кивнул я.

– Что ж… Я не буду возражать, но… При одном условии, – не прекращая улыбаться, протянула Вербицкая.

– Каком же? – Я уже приготовился выслушать что-нибудь вроде предложения поучаствовать в очередной постановке в роли пятого телеграфного столба или кофейного столика, но… В общем, Мария и тут сумела меня удивить:

– Подвезешь меня на своем Рыжем, а? Всю жизнь мечтала прокатиться на мотоцикле. А родичи запрещают. Невместно, видите ли! – со вздохом произнесла Вербицкая. И такая в ее голосе была надежда… Актриса, прирожденная актриса!

К счастью, мне удалось уговорить нашу классную «звезду» перенести визит в гости на вечер. Но от расплаты меня это не избавило. И до дома Мария доехала с ветерком и веселыми взвизгами. А я, развернув «Лисенка», помчался домой, где меня уже должны были дожидаться ученицы. Собственно, так оно и получилось. Рыжий въехал во двор дома, и мне пришлось изрядно покрутить рулем, прежде чем я смог объехать аж три вездехода, занявшие немалую часть площадки перед домом. А вот чего я точно не ожидал – так это того, что вместе с близняшками меня почтит присутствием сын наследника рода Громовых. Впрочем, нет. Была еще одна вещь, которой я ожидать никак не мог. А именно – прием, который оказали мне мои ученицы. Витающую в воздухе злость и ревность, кажется, можно было резать ножом. Хм, не понял…

– Кирилл, когда девочки просили тебя продемонстрировать гимназии, что между вами ничего нет, они вовсе не имели в виду, что ты должен показать, насколько близок с некой Марией Вербицкой.

От холодного тона Ольги у меня даже зубы ломить начало, как от глотка колодезной воды в жару.

– Не понял, – честно признался я, усаживаясь за стол рядом с Алексеем. Ольга недоуменно моргнула, прислушалась к Эфиру и, повернувшись к насупившимся близняшкам, развела руками:

– Девочки, извините. Но он, кажется, действительно понятия не имеет, что натворил.

И вот тут до меня дошло… Ну да, а как еще ученики, чье состояние можно описать одной фразой «гормон пришел», могли отреагировать на наш с Вербицкой совместный отъезд? По их логике, я же ее «до дома проводил». Дьявольщина! Чертова актриса! Наверняка, в отличие от меня, она этот момент прекрасно просчитала. Ну спасибо, Машенька, ну удружила…

Заметив, что в Эфире ощутимо убавилось желания убийства, я огляделся и вздохнул. Они уже хохочут. Покосился на Алексея, но тот немедленно сделал вид, что поперхнулся печеньем, и прижал ко рту белоснежный платок. Как будто это могло скрыть возмущение в Эфире! Впрочем, смеялись барышни недолго. Уже через пять минут они были отправлены на полигон с персональными заданиями, после чего я налил себе кофе и, закурив, уставился на успевшего посерьезнеть Алексея.

– Итак? Что привело сына наследника боярского рода в мое скромное жилище? – поинтересовался я.

– На этот раз я только посланник, Кирилл, – развел руками двоюродный брат и, поднявшись из-за стола, чуть ли не торжественно вручил мне письмо из разряда личных официальных. По крайней мере, почерк…

– Хм, если я еще не забыл уроки госпожи Поляковой, то родовой печатью закрываются только письма главы рода, – протянул я, подняв взгляд на Алексея. – А Федор Георгиевич, чьего почерка я пока, славу богу, тоже еще не забыл…

– Советом рода признан новым боярином Громовым. Георгий Дмитриевич отстранен от главенства по состоянию здоровья. Два дня назад государь прислал конфирмацию. – Алексей вздохнул. Я недоуменно приподнял бровь, и кузен, бросив короткий взгляд по сторонам, тихо договорил, отвечая на невысказанный вопрос: – Дед вроде как с ума сошел… Но этого, сам понимаешь, даже в родовых архивах не будет. Так-то…

Приглашение на пир по случаю вступления в наследство. М-да. Дико звучит: «вступление в наследство», при живом-то наследодателе. Черт! И ведь не отвертишься теперь. Впрочем… отношения с дядей Федором у меня куда лучше, чем с остальной частью кровных родичей… да и близняшки вроде бы исправляются. Алексей? Хм, посмотрим-посмотрим. А вот остальные дедушки – это такие хинные пилюли, что так и хочется плюнуть и забыть.

– Я приеду.

– Спасибо, Кирилл, – Алексей устало улыбнулся. – Мы будем ждать… Да, приглашение на две персоны, учти!

Ага. На невесту мою решили взглянуть, значит. Ну-ну. Распрощавшись с теперь уже наследником рода, я потер лоб и… пришел к выводу, что пора обзаводиться кондуитом вроде Ленькиного. Иначе того и гляди что-то забуду. Леонид… вспомнив заместителя, я улыбнулся. Если бы не его «база данных» на наших одноклассников, я бы, наверное, и не додумался до той идеи, что сегодня приведет меня на порог дома Вербицких. Остается только надеяться, что поход в гости будет удачным.

Просторный кабинет, обитый темными фигурными панелями мореного дуба, заставленный многочисленными стеллажами книг, был тих и пуст. В высокие окна лился тусклый свет позднего зимнего утра, на высокой мраморной полке камина размеренно тикали массивные часы… Но вот откуда-то из-за высоких двойных дверей накатил неясный гул, в котором, по мере приближения, все яснее слышались уверенные шаги и голоса. Несколько голосов.

Дверные створки дрогнули и распахнулись, в кабинет стремительной походкой ворвался хозяин. Молодой человек, высокий, сухопарый, лет двадцати пяти на вид, он, недовольно хмуря брови, бросил на широкий двухтумбовый стол внушительную папку и, застыв на миг у окна, вдруг резко развернулся к притормозившим у порога сопровождающим.

– Нет, господа. Так дело не пойдет. Меня совершенно не устраивают ни действия Приказа, точнее, его бездействие, ни отговорки оперативников! – Чуть вытянутое лицо с характерным крючковатым носом дернулось в недовольной гримасе. – Да пройдите же вы. Или я должен кричать на весь этаж?!

Топтавшиеся у входа офицеры в парадных, сверкающих наградами мундирах тут же шагнули за порог, и, повинуясь единственному жесту хозяина кабинета, тяжелые двери захлопнулись за их спинами. А в следующую секунду у всех присутствующих заложило уши от заработавшего на полную мощность купола тишины.

– Слушаю вас, господа. Внимательно. Кто начнет? – Окинув взглядом обоих вытянувшихся перед ним офицеров, молодой человек, очевидно, что-то такое углядел. Кивок. – Полковник Вербицкий. У вас есть что сказать по этой нелепой истории?

– Ваше высочество, смерть сразу двух приказных Следственного стола вряд ли можно назвать нелепостью, – тихим голосом проговорил названный полковник.

Хозяин кабинета недовольно поморщился, но не стал окорачивать человека, присланного к нему отцом.

– Согласен, но я говорил не об их смертях, а о той истории, что вскрылась в связи с ними.

– Ваше высочество, не стоит доверять непроверенной информации. Нет никаких оснований полагать, что офицеры Беннет и Переверзев замешаны в… – тут же вскинулся полноватый крепыш в мундире главы Преображенского приказа.

– Господин генерал, у вас еще будет возможность высказаться, – покачал головой цесаревич, жестом прерывая возмущенного офицера. – А пока я хотел бы услышать доклад полковника Вербицкого. Итак, Анатолий Семенович, отец уверял, что у вас есть что сказать по этому поводу. Я слушаю.