Любовный поединок - Торнтон Элизабет - Страница 20

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая

— Но, Джереми, если верить слухам, то почти все юноши из хороших семейств сейчас члены этих обществ. Это ровным счетом ничего не значит. Просто на них мода, и она скоро пройдет.

— Да, дорогая, но все эти юноши — не Уорды, не так ли? Нам следует вести себя так, чтобы прошлое было как можно скорее забыто. А сейчас, когда мы добились для отца помилования…

— Да, я понимаю. Бедный Джереми, как тяжело тебе с нами! — Она замолчала и внезапно рассмеялась. — Джереми, как ты смотришь на Джулиана Рэйнора в качестве зятя?

— На Рэйнора? Уж не хочешь ли ты сказать, что он влюбился в Летти?

— В Летти? Почему ты вдруг решил, что в Летти? Я говорю о Серене.

Она, конечно, шутит, дурачит его, чтобы прогнать мрачные мысли. Джереми ответил в том же тоне:

— Серена и игрок? Не могу представить их вместе.

— Ты мне не ответил. Как ты смотришь на Рэйнора в качестве зятя? Ты не станешь возражать?

— Что? Возражать против того, чтобы заполучить в нашу семью Креза? Только не я! Но, дорогая, мое мнение ничего не значит. Отец никогда не допустит этого брака.

— Да-да, но, как мы оба знаем, существуют пути в обход родительской воли. И не забудь, что Серена уже совершеннолетняя. Она сама за себя отвечает.

Джереми нахмурился.

— Кэтрин, ты шутишь!

— Нисколько, милый. Ты и сам бы мог заметить, что в последнее время майор Рэйнор посещает все балы и приемы, где бывает Серена.

— Но туда съезжается добрая половина Лондона, — возразил он. — Это ничего не доказывает.

Кэтрин торжествующе улыбнулась.

— Более того, всякий раз, как мы с Сереной выезжаем на прогулку или в магазины, мы «случайно» встречаем майора Рэйнора.

Джереми задумался.

— И Серена поощряет его?

— Отнюдь. Это не в ее натуре. Но всякому, имеющему глаза, видно, что они увлечены друг другом.

Джереми продолжал недоверчиво смотреть на нее. Кэтрин покачала головой.

— На твоем месте, Джереми, я бы понемногу начинала привыкать к мысли видеть Серену и Джулиана Рэйнора вместе.

Покинув библиотеку, Серена сразу бросилась на поиски Клайва. Искать пришлось недолго. Клайв был в передней и собирался уходить.

— Клайв! Мне нужно с тобой поговорить, — крикнула она.

— После поговорим, Серена, у меня назначена встреча.

— После никак нельзя, — прошептала Серена, распахивая перед ним дверь маленькой столовой.

Стоило ему переступить порог, она захлопнула дверь и повернулась к нему.

— В чем дело, Клайв? Что случилось?

— Ничего! То есть это ужасно, Серена! Ты сама слышала, что сказал Джереми. Я и представить себе не мог, что все так плохо.

Серена пристально смотрела ему в глаза.

— Я тоже. Но ты что-то не то говоришь. Ты забеспокоился раньше, чем Джереми объявил о наших денежных трудностях. Так в чем же все-таки дело, Клайв?

Он смутился и отвел взгляд, но в конце концов не выдержал:

— Меньше всего на свете я хотел втягивать в дело тебя! Если угодно, я был даже рад, когда ты вышла из него! Это опасное предприятие, и не женское дело в него вмешиваться.

Она положила руку ему на плечо и умоляюще взглянула на него.

— Позволь мне самой судить об этом. А теперь рассказывай, в какую историю ты влип.

Всего секунду Клайв пребывал в нерешительности, но потом его словно прорвало:

— Дело в том, что я согласился принять и доставить еще одного «пассажира». Отказываться уже поздно, и я не знаю, кому его теперь доверить, ведь я должен ехать с Джереми во Францию. О, Серена, что же мне делать? .

Когда к Уордам явился констебль, Серена, если не считать прислуги, была дома одна. Камердинер явился с докладом в маленькую дамскую гостиную, она поправила прическу и платье и спустилась в голубую приемную, где ее § ожидал констебль. В посещениях констеблей ничего необычного не было. Чаще всего они жаловались на лакеев, затеявших драку после излишних возлияний в какой-нибудь таверне. Серена молила Бога, чтобы этот визит не был вызван чем-либо посерьезней драки.

Она поприветствовала констебля, по своему обыкновению, сдержанно. Пригласив его сесть, она объяснила, почему именно с нею ему придется говорить сегодня.

— Как вы, возможно, знаете, — сказала она, — мои братья уехали во Францию по делам, связанным с возвращением отца.

— Да, я слыхал о помиловании сэра Роберта. Когда они уехали?

— Два дня назад.

— И когда вы ожидаете их?

Серена украдкой изучала констебля. Он казался добродушным весельчаком — искрящиеся голубые глаза и багровый румянец. Пудреный парик сидел слегка набекрень, отчего сам констебль не внушал страха и выглядел даже комично.

Успокоившись немного, Серена ответила:

— Я не могу сказать наверное. Перед самым отъездом брату пришло известие, что отец слегка занемог. Ничего серьезного, поверьте. Сэр Роберт страдает подагрой. Как только ему полегчает и он будет готов к путешествию, братья вместе с ним вернутся домой.

— А госпожа Уорд уехала с ними?

— Нет. Кэтрин, то есть госпожа Уорд, и моя младшая сестра отбыли в Ривервью к детям. Я бы и сама поехала с ними, если бы не заболела моя кобыла. Голди так избалована, — пояснила Серена, — что никого, кроме меня, к себе не подпускает, вот мне и приходится лечить ее самой.

Ей было крайне неприятно изворачиваться и обманывать окружающих, но другого выхода у Серены не было. Она обещала Клайву, что они с Флинном возьмут на себя доставку «пассажира», и это, разумеется, означало, что она останется в Лондоне до окончания предприятия. Легкость, с которой все приняли ее оправдание, лишь усугубляло угрызения совести. Ей доверяли, и Серену это мучило. Если бы Кэтрин хоть немного воспротивилась, она, наверное, не чувствовала бы себя такой уж виноватой. Но Кэтрин только и сказала, что дети будут расстроены, однако они должны знать, что нельзя оставлять без помощи больную лошадь Серены.

— Надеюсь, ваша помощь оказала должное действие? — вежливо осведомился констебль.

Когда Серена последний раз видела Голди, та преспокойно жевала в стойле овес.

— Об этом еще рано говорить, — ответила Серена, стараясь выглядеть встревоженной, — она такая нервная… Беда с этими чистокровками.

Обмен любезностями окончился, и Серена не знала, о чем говорить дальше, а господин Лукас, казалось, не торопился с изложением дела.

Вспомнив о причине последнего посещения дома констеблем, она сказала примирительно:

— Флинн, по-видимому, снова ввязался в уличную потасовку? Поверьте, я его строго накажу. Будьте добры сообщить мне размеры ущерба, и я тотчас оплачу всю сумму.

Выяснилось, однако, что визит констебля не имел к Флинну никакого отношения. Господин Лукас надеялся застать Клайва. Именно этого Серена больше всего боялась.

— Клайва? Какое же у вас к нему дело?

— Милейшая мисс Уорд, вам не о чем беспокоиться. Мое дело к вашему брату касается другого джентльмена, его знакомого. Вам не приходилось слышать имя лорда Алистера Камминга?

Серена не только слышала имя лорда Алистера, она точно знала, где он сейчас находится. Это был тот самый «пассажир», доставить которого она обещала Клайву. Они с Флинном приняли его лишь сегодня утром, и в настоящее время он скрывался в одной из комнат дома на Уайтфрайерс-стрит. Ночью они должны были зайти за ним туда и проводить его на корабль.

— Вы говорите, он знакомый моего брата? Имя я, кажется, слыхала, но… — Она покачала головой. — Сожалею, но ничем не могу вам помочь, господин Лукас.

Они еще немного поговорили о каких-то пустяках, и констебль очень скоро откланялся.

Когда через некоторое время в голубую приемную вошел Флинн, он застал Серену погруженной в размышления о недавней беседе.

— Что ему было надо? — без обиняков спросил Флинн.

В нескольких словах Серена изложила ему цель посещения констебля.

— Не нравится мне все это, — нахмурившись, сказал Флинн.

— И мне не нравится, — беспечно отозвалась Серена, — только что особенного может случиться? Не станет же констебль подозревать женщину. А мы не можем покинуть бедного лорда Алистеравбеде.

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая