Полюби дважды - Торнтон Элизабет - Страница 21

• Предыдущая
• 21/101
• Следующая

— Не понимаю, почему мы каждое лето должны торчать в этом захолустье, когда можем поехать в Брайтон с принцем-регентом? Он меня лично спросил, собираемся ли мы туда этим летом.

Голос Руперта звучал тихо и кротко, когда он отвечал жене:

— Мне так же жаль, как и тебе, моя дорогая, но мы не можем разочаровать наших людей. Они ждут, что мы будем присутствовать на их традиционном летнем балу.

— Но почему они не могут организовать его в августе? — сердито возразила Белла.

— Потому что они будут слишком заняты — уборочная страда! А кроме того, это традиция, которая соблюдается в нашей семье вот уже несколько поколений, — ответил Руперт.

Белла поджала губы. Она вынуждена была признать, что Руперт оказался довольно снисходительным и терпимым мужем, но в одном он был тверд. Когда они приехали в Беркшир, то должны были жить в доме, который принадлежал семье Хэйг вот уже два столетия. В этом доме Руперта вырастил и воспитал его дед. Сам Руперт глубоко чтил традиции.

Беллу это раздражало. Последний дом ее отца, который был куда лучше, чем эта груда рассыпающихся кирпичей, был продан. И теперь, вот уже почти полгода, ее вынуждают терпеть комнаты размером со шкаф, дымящие трубы и штукатурку, которая отваливается всякий раз, как хлопает дверь.

И хотя у них есть деньги, чтобы перестроить этот дом от крыши до фундамента, Руперт и слышать об этом не хочет. Он постоянно напоминает ей, что дом в Лондоне принадлежит ей и она может делать с ним все, что захочет. Здесь же ничего трогать не надо. Они не скупились на расходы, и дом на площади Гросвенор стал одним из красивейших особняков в столице. Однако деньги, вложенные в этот дом, принадлежали не ей. После свадьбы самым большим потрясением для нее стало известие о том, сколь богатым человеком является Руперт Хэйг. Конечно, и раньше было известно, что в семействе Хэйг есть деньги, но спартанская жизнь, которую вели Руперт с дедом, не позволяла даже приблизительно определить количество этих денег. Белла не могла понять, почему люди предпочитают жить скромно, владея огромным состоянием.

Когда они вошли в парадный зал, ее губы напоминали уже тонкую линию. Она ненавидела это мрачное помещение, с отделанными темным дубом стенами и маленькими оконцами. Другие жили в просторных особняках, украшенных греческими колоннами и отделанных белым мрамором, но совершенно бесполезно говорить об этом с Рупертом. Он, как всегда, ответит, что это дом в стиле Тюдоров и что именно Этим он отличается от других домов, а греческие колонны и белый мрамор — это уже чересчур. Что он в этом понимает?! Если это не чересчур для принца-регента, значит, и для нее не чересчур.

Когда Руперт сообщил жене, что собирается пойти в оранжерею, чтобы повозиться со своими розами, она спросила его, не будет ли он так любезен и не зайдет ли сперва к ней в комнату, чтобы они смогли поговорить наедине. Она дождалась, пока он закроет за собой дверь, прежде чем закричала в ярости:

— Я не поверила собственным ушам, когда ты сказал, что двери нашего дома будут всегда открыты для Джессики Хэйворд! И это после того, что она мне сделала!

Руперт присел на подлокотник кресла.

— Прежде всего я думал о тебе, — сказал он. — Как это будет выглядеть, если ты станешь демонстрировать свою неприязнь к этой девушке? Люди скажут, что ты до сих пор любишь Лукаса и ревнуешь его к Джессике.

— Меня не волнует, что скажут люди! — не сдерживаясь больше, кричала Белла.

— Думаю, это не так, — возразил Руперт. — На самом деле ты придаешь большое значение тому, что о тебе говорят окружающие, для меня это тоже важно.

Его спокойный тон воспламенил ее еще больше.

— Ты не прав! Я не придаю этому вообще никакого значения! — злобно прошипела Белла.

— Неужели? — Он уже не улыбался, голос его стал жестким. Лицо Руперта окаменело, словно высеченное из гранита. — Ну что ж, зато я придаю. И сейчас я говорю серьезно, Белла. Я не желаю, чтобы наше имя было вываляно в грязи. Я не желаю, чтобы моя жена вела себя вульгарно. Я не призываю тебя сделать Джессику своей лучшей подругой, но хочу, чтобы твои поступки шли на пользу репутации нашей семьи.

Белла была потрясена больше, чем сама могла предполагать. Руперт редко разговаривал с ней таким тоном, но когда это случалось, муж напоминал ей ее отца. Отбросив воспоминания, она вздернула подбородок. Никто не смеет разговаривать с ней подобным образом!

— Джессика Хэйворд сделала мне гадость, — заявила она, — и я не собираюсь прощать ей этого.

Руперт встал.

— Я не призываю тебя простить ее — сказал он — Просто веди себя с ней прилично, вот и все, о чем я прошу.

Возле двери он обернулся и послал ей одну из своих самых милых улыбок.

— Я говорил тебе, что вывел новый сорт роз? — спросил он, — Я назвал его «Арабелла» в твою честь. Это роза ярко-малинового цвета, и более прекрасных цветов я в своей жизни еще не видел. Харди тоже. Они действительно напоминают мне тебя.

У нее внутри все кипело от ярости. Неужели он думает подкупить ее тем, что назвал розу ее именем?

Оставшись одна, она села на диван и сцепила руки так, что побелели костяшки пальцев. Всего несколько часов назад она была в Лондоне, и была счастлива. А теперь — только взгляните на нее! Она вся напряжена, как натянутая тетива.

С ней всегда такое происходило в Челфорде. В Лондоне она была совсем другая, но здесь она замечала тончайшие нюансы, которые убеждали ее в том, что она никогда не сможет стать одной из здешних дам. Отец предупреждал ее, что происхождение имеет большое значение в провинциальном обществе, но высокое социальное положение и красота могут помочь ей подняться до уровня местной аристократии. Ну а уж если не она — знатная дама, то кто тогда? Она тщательно следит за собой, Она всегда одета по последней моде. Она знакома с лучшими людьми. О ее приемах говорят в городе. И все-таки в доме у Лукаса Беллу не покидало ощущение, что Джессика Хэйворд, девчонка, которая из-за своего темного прошлого не заслуживает доброго слова, стоит выше ее.

Белле казалось, что даже собственный муж предал ее.

Она закипала от одной мысли об этом. Ей причинили зло. Но тогда почему никто не вступился за нее? Она честно ждала Лукаса четыре года. Это время тянулось невыносимо долго. Четыре года, в течение которых все ее подруги одна за другой выходили замуж. Все уже стали поговаривать, что она останется старой девой. Но она любила Лукаса. И чем больше проходило времени, тем труднее ей было что-либо изменить в своей жизни. Люди могли говорить что угодно — будто она провела свои лучшие годы в ожидании Лукаса, могли смеяться над ней, однако она не сдавалась.

А потом разразился скандал, в результате которого ее выставили на всеобщее посмешище. И этого она никогда не забудет и не простит.

Ее отец разгневался даже сильнее, чем она. Он всегда был против ее брака с Лукасом, отдавая предпочтение Руперту. И хотя Руперт никогда бы не унаследовал графский титул, его происхождение было безупречным. К тому же у него были деньги, и он был героем войны. Поэтому Белла, женщина настолько красивая, что могла заполучить любого мужчину, какого бы ни пожелала, приняла его предложение.

И вот какая награда ждала ее?

Она сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя расслабиться. Конечно же, слова о том, что ее ничуть не волнует то, что скажут люди она бросила Руперту в запальчивости, под влиянием момента. На самом деле ее это очень даже волновало. И еще она очень заботилась о том, чтобы каждый, кто проявлял к ней хоть малейшее неуважение, понес наказание. Лукас поплатился тем, что потерял ее навсегда. А Джессика Хэйворд…

Джессика Хэйворд всегда была для Беллы бельмом на глазу. Правду говоря, она была странной девушкой, постоянно совала нос не в свои дела и не желала знать свое место. Но Белла не могла никому сказать правду, так как выставила бы себя в плохом свете. Из-за Джессики Хэйворд она, Белла Клиффорд, первая невеста в графстве, получила жуткую взбучку от своего отца, сэра Генри.

• Предыдущая
• 21/101
• Следующая