Шотландские тайны - Торнтон Элизабет - Страница 51

• Предыдущая
• 51/87
• Следующая

— Жаль, что я не добрался до вас прежде, чем состоялась моя свадьба, — медленно начал он, — но вы, конечно, знаете, что дороги были завалены снегом. Видите ли, мне бы очень хотелось, чтобы вы сложили балладу в честь нашего с Кейтлин Рендал бракосочетания. Я не слишком затрудню вас, если попрошу об этом?

— Балладу? — пробормотал раздумчиво старик. — Замечательная мысль! Две враждовавшие ветви большого клана наконец-то объединились… Странно, что я сам не додумался до этого.

— Если вы согласны, — осторожно, взвешивая каждое слово, продолжал Ренд, — вам надо будет встретиться с человеком, который поведает вам всю историю Рендалов из Гленшила и Рендалов из Страткерна. Я имею в виду Дональда Рендала.

— Да что вы, молодой человек, какой там Дональд Рендал! Он еще почти подросток! — Гордон засмеялся собственной шутке, и Ренд заметил, что у него еще остались зубы, причем с виду вполне крепкие. — Что он может рассказать мне такого, чего я бы и сам не знал?

— Как вам будет угодно, — вежливо откликнулся гость, подумав, что предпринятая им поездка может оказаться весьма полезной.

— Разве он сражался при Куллодене? — продолжал между тем старик. — И разве прятался в горах, подобно трусливому кролику, и разве за ним гнались по пятам красные мундиры?

— Насколько мне известно, ничего этого он не проделывал, — проговорил с легкой улыбкой Ренд. — Кажется, его семья бежала в Голландию?

— Именно так. После этого как раз и началась вражда между двумя ветвями клана Рендалов. Но я знаю и многое другое, о чем мог бы вам поведать…

Ренду совсем не хотелось погружаться в пучины шотландской истории, но обижать старика невниманием тоже было ни к чему.

— Мистер Гордон, — осведомился он с показным интересом, — верно ли я слышал, что вы отреклись от своего клана, дабы присоединиться к войску принца Чарли?

— Да, и по сей день горжусь этим. Разве вы не видите, что я ношу цвета Макинтошей?

Ренд скользнул взглядом по красно-черному клетчатому пледу, наброшенному на плечи Гордона, и сказал:

— Вижу. Но почему вы это делаете?

— Потому что я сражался при Куллодене под цветами семьи моей матери, а у клана Гордонов тогда еще не было своих цветов.

— Я был уверен, что род Гордонов такой же древний, как сам шотландский Хайленд, — пошутил Ренд.

Патрик Гордон поцокал языком. Его явно поражало, что можно так плохо знать историю местных семейств.

— Молодой человек, мы, Гордоны, происходим из долин. Когда-то мы были нормандцами и пришли в эти края вместе с Вильгельмом Завоевателем. И только гораздо позже, когда Гордоны превратились в шотландцев, мы переселились в Хайленд.

— Гораздо позже? — засмеялся Ренд. — Уж не хотите ли вы сказать, что это случилось совсем недавно?

— Конечно, недавно, — ответил явно довольный течением беседы старик. — Всего лишь две или три сотни лет тому назад. Так что мы — новые люди в этих краях, почти такие же, как сассенахи. И только спустя века мы будем окончательно признаны старыми кланами.

Ренд поймал себя на том, что ему интересно слушать рассказ Гордона, и мимолетно этому удивился.

— Послушайте, — спросил он, — а что вы можете поведать мне о моем собственном клане, клане Рендалов?

— Не огорчайтесь, ваша светлость, но вы нисколько не старше нас, Гордонов.

Ренд опять рассмеялся:

— Что ж, значит, еще каких-нибудь два века — и мы тоже станем тут своими…

— Но кланы всегда будут враждовать между собой, — неожиданно заявил старик.

— О чем это вы? — не понял Ренд.

— Вы, молодой человек, позабыли о битве при Куллодене! — назидательно воздел кверху палец Патрик Гордон. — А между тем она-то и разделила всех местных на два лагеря. Старинные кланы, например, Макинтоши, встали под знамена принца Чарли, а вот Рендалы, Гордоны, Кемп-беллы сражались на стороне уроженцев нижних долин. Представляете, они носили красные мундиры!

Ренд не обиделся на старика, хотя солдаты его собственного, полковника Рендала, полка тоже были облачены в эту форму.

— А как насчет семейства моей жены? — спросил он. — Почему оно выступило в защиту дела принца?

— Да только для того, чтобы насолить Рендалам из Дарока! — расхохотался старик. — Ведь они готовы были перегрызть друг дружке глотки. И, как мне кажется, с тех пор мало что изменилось…

Тут старик начал подробно и довольно занудно перечислять все известные ему случаи проявления кровной вражды, а Ренд механически кивал, обдумывая, как бы половчее затеять разговор об интересующем его предмете. Внезапно Гордон резко переменил тему.

— Мне очень жаль, — промолвил он, — что в битве при Ватерлоо погиб ваш юный кузен. Я глубоко скорбел о нем. Подумать только! Ведь он был надеждой всего клана.

— Вы говорите о Дэвиде? — уточнил на всякий случай Ренд. — А я и не догадывался, что вы были знакомы!

— Ну, не то чтобы знакомы… Я лишь однажды встречался с ним, и вскоре после этого он навсегда покинул Дисайд.

— Неужели Дэвид приезжал сюда? Он хотел повидаться с вами? Но зачем? Говорите же!.. — Тут Ренд запнулся и смущенно произнес: — Извините мне мой тон. Я не должен был так настаивать. Просто я очень любил Дэвида, и мне интересно все, что с ним связано.

— Я понимаю, — махнул рукой старик. — Но он не приезжал сюда и никогда не бывал в этом доме. Я беседовал с ним на балу в Эбойне. Ему очень понравилась баллада, которую я тогда пел.

— И о чем же она была?

— Я пел о дуэли, на которой погиб юный дворянин из Дарока. Она произошла летом семьсот девяносто второго года. Как только я закончил, ваш кузен подошел ко мне и представился. Он сказал, что воскрешенная мною история сильно поразила его воображение.

Ренд даже вздрогнул — настолько неожиданными оказались слова старика. Ведь именно лето девяносто второго и занимало его больше всего!

— И что же добавили вы к своей балладе, когда Дэвид обратился к вам?

— Очень мало. Я ведь знаю столько же, сколько все остальные. Говорили, будто поединок состоялся из-за какой-то неизвестной дамы и будто Дарок умер почти мгновенно, потому что пуля попала ему в голову.

Ренд решил не скрывать своих истинных чувств к давно почившему Роберту Гордону из Дарока.

— Я слышал, что этот недостойный человек получил по заслугам, — заявил он, подумав при этом о бедняжке Мораг Рендал, которую Дарок совратил, а потом бесчестно предал.

Какое-то время оба собеседника молчали. Судя по грохоту, доносившемуся из кухни, дочь старика занималась приготовлением обеда. Мужчины переглянулись, и чуть заметные ухмылки тронули их губы: уж больно не нравилось хозяйке возиться с горшками и плошками, и она совершенно этого не скрывала.

Наконец Гордон прервал затянувшееся молчание. Откашлявшись, он произнес:

— Ваш двоюродный брат полагал, что в своей балладе я слишком уж хвалю юного джентльмена из Дарока… Вернее сказать — мало его браню.

Ренд громко засмеялся:

— Еще бы! Ведь Дэвид был настоящим рыцарем и терпеть не мог людей подобного сорта.

Тут Гордон внимательно посмотрел на своего гостя и очень серьезно сказал:

— Ваша светлость, не стоит верить всему, что говорил вам Гленшил.

— Неужели вы намекаете, что мой тесть лжет? — возмутился Ренд.

— Нет, разумеется. — Старик поправил сползший плед и объяснил: — Просто Дарок был вовсе не таким дурным человеком, как вы думаете, но Гленшил считает его таковым и никогда не изменит свое мнение.

Ренд вздохнул. Эти слова старика были, на его взгляд, лишены всякого смысла, однако продолжать разговор о Дароке казалось ему неосмотрительным, и потому он спросил:

— О чем еще вы беседовали с моим кузеном?

— Я рассказал ему о человеке, который убил Дарока. Его звали Ивен Грант.

— Это имя мне ни о чем не говорит.

— А вот ваш отец знал Гранта. Когда-то он арендовал ваше поместье… Страткерн, так, кажется, на охотничий сезон. Это произошло в тот самый год, когда ваш отец не приезжал на лето в Шотландию.

— Не приезжал? А разве такое случалось?

• Предыдущая
• 51/87
• Следующая