Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий - Судникова Ирина В. - Страница 12
- Предыдущая
- 12/88
- Следующая
Екатерина не терпела шутов, но держала около себя одну женщину, по имени Матрена Даниловна, которая жила во дворце на всем готовом, могла всегда входить к Государыне, звала ее сестрицей и рассказывала о городских новостях и слухах. Слова ее нередко принимались к сведению. Однажды Матрена Даниловна, питая почему-то неудовольствие на обер-полицмейстера Рылеева, начала отзываться о нем дурно.
— Знаешь ли, сестрица. — говорила она Императрице, — все им недовольны: уверяют, что он нечист на руку.
На другой день Екатерина, увидев Рылеева, сказала ему:
— Никита Иванович! Пошли-ка Матрене Даниловне что-нибудь из земных запасов твоих, право, сделай это, только не говори, что я присоветовала.
Рылеев не понимал, с каким намерением Императрица давала ему этот совет, однако же отправил к шутихе несколько свиных туш, индеек, гусей и т. п. Все это было принято весьма благосклонно.
Через несколько времени Императрица сама начала в присутствии Матрены Даниловны дурно отзываться о Рылееве и выразила намерение сменить его.
— Ах нет, сестрица, — отвечала Матрена Даниловна. — я перед ним виновата: ошиблась в нем, все твердят, что он человек добрый и безкорыстный.
— Да, да, — возразила Императрица с улыбкой, — тебе нашептали это его гуси и утки. Помни, что я не люблю, чтобы при мне порочили людей без основания. Прошу вперед быть осторожнее. (1)
Принадлежавшие Императрице антики, слитки и другие ценные вещи находились в ведении надворного советника А. И. Лушкова. Екатерина весьма уважала его, оказывала полную доверенность и всегда без расписок присылала к нему куски драгоценных металлов, редкости и т. п.
Раз, посетив его отделение и осматривая шкафы. Императрица по рассеянности заперла их и положила ключи в карман.
Лушков этим обиделся, на другой же день отправился к Государыне и просил доложить о нем. Его тотчас впустили.
— Что тебе надобно. Александр Иванович? — ласково спросила его Екатерина.
— Увольнения от службы, Ваше Величество, — отвечал он.
— Что это значит? — с удивлением сказала Государыня.
— Я, Ваше Величество, дорожу моей честью, всегда пользовался вашим добрым обо мне мнением, а вчера приметил, что вы начали меня подозревать и в первый раз взяли к себе ключи. После этого я ни при вас, ни при других местах служить не намерен.
— Помилуй, Александр Иванович, — возразила Екатерина, — я это сделала по ошибке, без всякого намерения. Извини меня. Вот тебе ключи, не оскорбляйся.
Этот самый Лушков, тотчас после кончины Императрицы, представил не записанного в книгах золота и серебра с лишком на двести тысяч рублей и вышел в отставку. (1)
Екатерина обыкновенно вставала в 6 часов утра и, чтобы никого не безпокоить, зимою сама зажигала дрова в камине, потом садилась за письменный свой стол и занималась делами. Однажды, взглянув нечаянно в окно, выходившее на задний двор, она увидела старушку, которая гонялась за курицею и не могла поймать ее.
— Что это за старушка и что это за курица? — спросила она, призвав дежурного камердинера, и послала узнать об этом. Ей принесли ответ:
— Государыня, эта бедная старушка ходила к своему внуку, который служит поваренком на придворной кухне. Он дал ей эту курицу, которая выскочила у нее из кулечка.
— Да этак, глупенький, он измучил свою бабушку. Ну, если она так бедна, — давать ей из моей кухни всякий день по курице, но битой.
Старушка до конца своей жизни пользовалась этою милостью Екатерины. (1)
На звон колокольчика Екатерины никто не явился из ее прислуги.
Она идет из кабинета в уборную и далее и наконец в одной из задних комнат видит, что истопник усердно увязывает толстый узел.
Увидев Императрицу, он оробел и упал перед нею на колени.
— Что такое? — спросила она.
— Простите меня. Ваше Величество.
— Да что же такое ты сделал?
— Да вот, матушка Государыня: чемодан-то набит всяким добром из дворца Вашего Величества. Тут есть и жаркое, и пирожное, несколько бутылок пивца и несколько фунтиков конфет для моих ребятишек. Я отдежурил мою неделю и теперь отправляюсь домой.
— Да где ж ты хочешь выйти?
— Да вот здесь, по этой лестнице.
— Нет, здесь не ходи, тут встретит тебя обер-гофмаршал (Григорий Николаевич Орлов), и я боюсь, что детям твоим ничего не достанется. Возьми-ка свой узел и иди за мною.
Она вывела его через залы на другую лестницу и сама отворила дверь:
— Ну, теперь с Богом! (1)
Однажды, занимаясь по обыкновению после обеда делами, Екатерина встретила надобность в какой-то справке. Она позвонила в колокольчик, но на призыв ее никто не явился. Государыня встала со своего места, вышла в комнату, в которой всегда находились дежурные чиновники, и увидела, что они играют в бостон.
— Сделай одолжение, — сказала она одному из играющих. — сходи справиться по этой записке, а я между тем поиграю за тебя, чтоб не расстроить вашей игры.
Императрица села на его место и играла все время, пока он ходил исполнять ее поручение. (1)
Камер-медхен Императрицы, камчадалка Екатерина Ивановна, была очень забывчива. Однажды утром она не только забыла приготовить лед, составлявший обыкновенно умывание Государыни, но даже сама ушла куда-то. Екатерина долго ее дожидалась и когда наконец неисправная камер-медхен явилась, то Императрица, вместо ожидаемого взыскания, обратилась к ней со следующими словами:
— Скажи, пожалуйста, не думаешь ли ты навсегда остаться у меня во дворце? Вспомни, что тебе надобно выходить замуж, а ты не хочешь исправиться от своей безпечности. Ведь муж не я: он будет строже меня взыскивать с тебя. Право, подумай о будущем и лучше привыкай заранее. (1)
Статс-секретарь Козицкий, докладывая раз Императрице бумаги, был прерван шумом, раздавшимся в соседней комнате, где придворные вздумали играть в волан и своим криком и смехом заглушали слова докладчика.
— Не прикажете ли прекратить шум? — спросил Козицкий Государыню.
— Нет, — отвечала она, — мы судим здесь о делах, а там забавляются, зачем нарушать их удовольствие. Читайте только громче, я буду слышать. (1)
Раз Екатерине сказали, что одна из ее любимиц, камер-фрау Н.И. де Рибас, мучается трудными родами. Услышав это, Императрица немедленно, как была, в капоте и без чепца, села в первую попавшуюся карету и поскакала к больной. Входя в ее комнаты, она встретила акушера и спросила его, в каком положении находится родильница. Акушер отвечал, что положение довольно опасно и необходимо тотчас же принять энергические меры для облегчения страдающей. Тогда Государыня, взяв лежавший на столе передник и наскоро подвязывая его, сказала акушеру:
— Пойдемте вместе помогать ей: мы здесь теперь не что иное, как люди, обязанные подавать помощь ближним!
Благодаря стараниям акушера и внимательной заботливости Императрицы г-жа де Рибас была спасена от смерти. (1)
Во время одного из съездов ко двору Императрица стояла у окна заметила, что какой-то кучер, сойдя с козел, гладил и ласкал своих лошадей.
— Я слыхала, — сказала Государыня присутствовавшим. — что кучерскими ухватками у нас называются грубые, жестокие поступки, но посмотрите, как этот кучер обходится с животными: он, верно, добрый человек, узнайте, кто его господин?
Ей доложили, что кучер принадлежит сенатору князю Я. П. Шаховскому. Императрица приказала позвать Шаховского и встретила его следующими словами:
— К вашему сиятельству есть челобитчица.
— Кто бы это, Ваше Величество? — спросил удивленный Шаховской.
— Я, — отвечала Екатерина, — ваш кучер добросовестнее всех других: я не могла довольно налюбоваться на его обращение с лошадьми. Прибавьте, прошу, ему за это жалованье.
- Предыдущая
- 12/88
- Следующая