Обжигающее чувство - Торп Кей - Страница 31
- Предыдущая
- 31/55
- Следующая
— Т-сс, тише, детка, — успокоил ее Том. — Не надо волноваться.
Тяжелые руки опустились ей на плечи, Эвелин вновь оказалась лежащей на спине, а Том уже возлежал рядом с ней, крепко прижимая к себе, опаляя жаром своего сильного бронзового тела. Его нагота ошеломляла Эвелин, силу его желания больше не сковывала никакая одежда. Он продолжал успокаивать ее горячим тихим шепотом, в котором слова были не важны, а руки его ласкали ее тело, медленно разжигая в нем ответный огонь.
Эвелин бессильно прижималась. к телу Тома, совершенно растерянная внезапным поворотом событий. До сего момента ей казалось, что с помощью Тома она уже прочно освоилась в империи чувств, но, оказывается, все это время она только беспомощно топталась на пороге… Если бы не разливающееся по телу блаженство, она, наверное, вскочила бы и попыталась убежать… Но это чувство, это наслаждение, ах, оно было всесильным.
Трепет пробежал по стройному телу Эвелин, и оно вновь напряглось, как до отказа натянутая тетива… Томас Уиклоу не был бы настоящим мужчиной, если бы не сумел моментально заметить, что это напряжение вызвано уже отнюдь не страхом. И руки его еще быстрее заскользили по ее телу, уверенно и умело раздувая разгорающийся пожар страсти.
Его губы превратили ее соски в средоточие сладостных мук. Эвелин сладострастно изгибалась в его объятиях, бедра ее вздымались и опускались в древнейшем ритуальном танце любви. Пальцы Тома наконец раздвинули нежные створки ее влажного лона, и указательный палец его проник внутрь. Бедра ее инстинктивно раскрылись, представляя Тому полную свободу действий. Она застонала от желания… Том почувствовал, что не может больше ждать ни секунды, но ведь он должен думать не только о себе, он обязан разжечь ее страсть настолько, чтобы она с готовностью приняла неизбежную боль, связанную с потерей невинности. Он боялся причинить ей боль, хотя прекрасно понимал, что сойдет с ума, если немедленно не ворвется в эти желанные врата.
Сладкая пытка все длилась и длилась… Голова Эвелин металась по постели в светлом месиве легких волос. Руки ее стискивали Тома со все возрастающей силой. И вот наконец протяжно застонав, она вонзила ногти в его широкую грудь.
— Я хочу тебя, — хрипло выдохнула она. — Возьми меня, возьми немедленно.
Он и сам не мог больше сдерживаться. Широко раздвинув ноги Эвелин, Том тяжело навалился па нее, готовясь войти в ее горячее влажное лоно, податливо раскрывшееся под его напором. Но в самый ответственный момент какое-то тревожное ощущение вернуло Тома к действительности. С усилием он оторвался от Эвелин и, протянув руку к тумбочке, достал из пачки маленький блестящий пакетик, надорвал его зубами.
— Нет! — закричала она, отталкивая его руку. — Не сейчас, только не в первый раз! Я хочу чувствовать тебя всего, понимаешь? Хочу!
Затуманенные страстью глаза с мольбой смотрели на него, ее разгоряченное страстью тело звало его самым простым первобытным зовом… Сейчас она была как настоящая Валькирия — страстная язычница, с широко разведенными ногами, готовая принять мужское естество, которое лишит се девственности. Она жаждала мужской власти, она ждала мужского тела и готова была стать плодородной почвой на этом древнейшем празднике урожая…
Томас Уиклоу не был новичком в сексе, в отличие от Эвелин он имел богатый опыт и прекрасно представлял степень риска, на который они идут, но сегодня он тоже хотел чувствовать ее полностью, чтобы не было никакой преграды между ними.
Эвелин мгновенно затихла, как только почувствовала первую попытку Тома войти в нее. Он вошел глубже, желваки заиграли на его лице. Эвелин почувствовала острую боль, но не сделала ни единого движения, чтобы отстранить его. Она безумно хотела его, жаждала отдаться ему со страстью, превращающей боль в ничто… И вот хриплый стон наслаждения вырвался из его груди.
— Да, — тяжело выдохнул он, — все хорошо, детка, теперь ты можешь принять меня. Давай. Еще. Еще раз…
Горячие слезы брызнули из глаз Эвелин. Раздирающее, переполняющее ощущение его твердости было невыносимо, но она терпела, терпела потому, что единственной альтернативой было остановиться, а это было уже невозможно. Она была слишком возбуждена, чтобы думать об осторожности, слишком распалена, чтобы отдалить неизбежное… Ее грудь была распластана под железными мускулами его груди, руки Тома скользнули вниз и яростно, до боли стиснули ее ягодицы, резким рывком он вздернул тело Эвелин вверх, навстречу своим ритмичным ударам — и неожиданно острое наслаждение захлестнуло ее. Судорожно прижимаясь лицом к его курчавой груди, она всхлипывала, стонала, слабо вскрикивала… Наконец она перестала изгибаться, неистовое напряжение покинуло ее тело, и оно облегченно обмякло в руках Томаса. Тихий шелестящий звук сорвался с ее губ.
— Томас, — шепнула она, и томная нега ее голоса едва не лишила его рассудка.
— Сейчас, еще немного — глухо прорычал он. Настал его час, и он едва мог контролировать свирепую жажду своего тела. Приподняв ноги Эвелин, Томас наклонился вперед, опираясь на локти. Ее ноги взлетели вверх, широко раскрылись — теперь эта женщина была полностью в его власти, поверженная, она больше никак не могла ограничить силу его ударов. Его крепкие ягодицы ритмично сокращались — и наконец блаженство затопило его, безоглядное, сумасшедшее… Сила оргазма сотрясла его тело, хриплый крик вырвался из его груди, и он сжал ее в объятиях с неистовой силой…
Он затих. Но вместо того чтобы попытаться освободиться от его тяжести, Эвелин еще крепче прижалась к Тому, наслаждаясь ощущением могучего мужского тела, вдавившего ее в постель. Она едва могла дышать, едва могла пошевелиться — и в этом было блаженство. Тело ее изнывало от боли, но несмотря на все это, глубочайшее наслаждение переполняло каждую клеточку ее и по сравнению с этим боль казалась несущественной.
Глаза ее закрывались… Все произошло именно так, как она мечтала — грубо и яростно. Это было бы еще прекраснее, если бы Томас мог хотя бы на мгновение потерять свою невыносимую выдержку. Лишь на какое-то время немного ослаб его железный самоконтроль, вот и все, в то время как она оказалась абсолютно не способной сдержать дикую страсть, неожиданно для нее самой проснувшуюся в ней.
- Предыдущая
- 31/55
- Следующая
