Книга 1. Чужак. Сапсан и нетопырь. - Север Снег - Страница 56
- Предыдущая
- 56/88
- Следующая
До чего приятное ощущение – не надо ни от кого бежать, таиться, скрывать и обманывать... Дар неожиданно почувствовал себя дома. А события последних декад мелькали яркими картинками в памяти, не устававшей их прокручивать...
Путь от места встречи с караваном и до первого крупного города Империи - Тарка, в котором он сейчас отдыхал, занял более трех декад. После первой естественной настороженности, их приняли почти с восторгом, когда поняли, что бегство самалитов с их шаманом – заслуга неожиданно появившихся путешественников. Разумеется, наибольшие почести выпали Элеане и Квинту, «своим». Дар нисколько этому не огорчался – он был только рад, что его персона не привлекла излишнего внимания. Разумеется, караван двинулся в путь не сразу – верховые разведчики прочесали окрестности и убедились, что самалиты действительно ушли. Затем старшина каравана отвел им места в фургонах и караван, снова вытянувшись в цепочку, тронулся в путь. Еще путешественникам подобрали одежду – взамен рванья и обносков самалитов, которые они носили до того. Вымотавшаяся сверх всякого предела, Элеана тут же свалилась в отведенном ей фургоне. Маг и его помощник-лекарь, сами выглядевшие неважно – последний удар шамана был тяжел, навестили ее, и сказали, что восстановление здоровья требует только отдыха. А после свалился и Дар – его травмы остались недолеченными, расставаться с шеддовским обликом он явно поспешил. А в человеческом теле всё заживало медленнее. Провалялся он почти столько же, сколько и волшебница – с декаду. Один только Квинт остался на ногах и, навещая друзей по очереди, рассказывал им новости.
Караванный маг обиделся было на Дара, когда тот категорически отказался от любой врачебной помощи. Но выхода не было – Дар не испытывал уверенности, что амулет Хора закроет его при тщательном магическом обследовании. Самолечение у него получалось все лучше, управление магией – всё надежнее (хотя он внешне этого старался не показывать, раз благодаря защитному амулету Хора его долю не воспринимали). Поэтому он решительно предпочитал обходиться своими силами.
Квинт и Элеана потратили немало труда, чтобы убедить мэтра Проспера не обращать внимания на суеверия и чудачества дикаря-горца. Помощник мага, Деций, казался проницательнее, но если что-то и думал, то держал при себе. Он дал Дару несколько общеукрепляющих снадобий и тоже оставил в покое. Кстати, это именно он пустил, напоследок, едва придя в себя после удара шамана, огненную волну, которая оказалась последней соломинкой, вызвавшей бегство степняков. Этот огонь не причинил им реального вреда, но связываться без своего шамана с магами каравана они не рискнули.
Потом Дар поправился, и был очень рад, что маги перестали обращать на него внимание.
Караванщики легко отделались. Кроме нескольких легко контуженных первым общим магическим ударом, в караване больше не было пострадавших. Самалиты, ожидая результатов магического поединка, не нападали, и раненых обычным оружием не было вообще. Дар улучил момент, когда вокруг не было посторонних ушей, и прояснил несколько вопросов с Элеаной. Она рассказала, что с магией подчинения она никогда раньше не встречалась, хотя знала, что такая бывает. Собственно, это даже Квинт знал. Но принадлежала эта магия к особо сложным разделам черной магии и требовала точной настройки на конкретного человека, отчего применялась чрезвычайно редко. А в боевых условиях – никогда. Оттого атака магической паутины оказалась для волшебницы полнейшей неожиданностью. А всё, что было после, она помнит урывками, как в наркотическом трансе. Вплоть до той минуты, когда она пришла в себя на руках у Квинта.
Квинт с Элеаной долго извинялись перед Даром за то, что не опровергли приписанную им честь победы над шаманом, которая была всецело его. Но Дар полностью одобрил их версию – Элеана, якобы, заняла шамана магическим поединком, который тому пришлось вести на два фронта – против каравана и нее, а Дар и Квинт подкрались и атаковали его обычным оружием. Шаман струсил и бежал через портал, а самалиты, в свою очередь, бежали, оставшись без шамана – только эта, последняя часть истории полностью соответствовала истине. Посох троглодитского шамана, редкостное оружие Квинта – адамантитовая сабля с магическим артефактом, и плачевное состояние героев и придавали их истории дополнительную убедительность...
Естественные вопросы о причинах их появления в степи, Квинт объяснил еще короче и туманнее, ни словом не упомянув про Безымянный Замок – особая государственная служба. Все подробности он может доложить только должностным лицам Империи. Точка.
Рассказывать истинные подробности собственных подвигов кому-либо, кроме друзей, Дара не тянуло совершенно. Тем более, что в них было несколько моментов, которые он сам очень плохо понимал. Например, его ментальная схватка с шаманом, после которой он больше не ощущал в себе шедда. Но при этом он точно знал, что шеддовская часть личности у него никуда не делась. Собственно, всё время своего декадного отдыха, когда он не спал и не был сосредоточен на исправлении в организме чего-либо всё еще болевшего, он пытался разобраться в себе самом. Он, конечно, ощущал себя Денисом Реневым. Личность – это память, а он помнил все подробности своей прежней жизни. Но помнил уже как-то отстраненно – как нечто не столько пережитое, сколько усвоенное... Навыки магии, сила, реакция, регенерация – это от шедда, сомнений нет. И от него, возможно, некоторая жестокая холодность, равнодушие к смерти жертв... но тут Дар сомневался, от шедда ли – он и сам идеи «христианского прощения» врагам никогда не принимал, да и покойный Лакс, навряд ли. Если враг не сдается, его уничтожают – так, и только так! А вот некоторые боевые навыки – бой цепью, например – это откуда? От легионера Лакса? Но Квинт уверял, что ничего такого он за Лаксом не замечал, правда, он и знал-то Лакса всего лишь по караулу – тот был не из его непосредственных подчиненных. Дара теперь мучил чисто философский вопрос – кто же он сам такой? Хоть ищи шамана, который невольно поспособствовал его слиянию с шеддой, и задавай вопросы ему...
Кстати, что это был за шаман, сперва знал один Дар, и когда он случайно назвал его кличку – Желтый Шаман, Элеана чуть не упала, а Квинт вылил на себя кружку с заваркой кипрея... Изумленный Дар узнал, наконец, с кем они встретились – именем Желтого Шамана пугали детей на всех берегах Моря Жизни. Самалитский адепт Отступников, шестисотлетний некромант был известен куда шире Хакеса, хотя и значительно уступал ему в силе и опыте. Просто Хакес, верный своей манере, держался в тени, а Желтый Шаман неоднократно участвовал в войнах самалитов с Империей и Когуром, его мощь и невероятная жестокость вошла в легенды. То, что Дар остался в живых и обратил подобного противника в бегство, казалось совершенно невероятным!
- Теперь я кое-что понимаю, - протянула Элеана, когда друзья, наконец, пришли в себя. – О связи Хакеса и Желтого Шамана давно ходили слухи. И он вполне мог поручить... о, какая же я дура безголовая!!! Меня убить мало за дурость! Ведь я оставила там, в замке, обрывки платья, а по ним сильный маг без труда мог настроить и поиск, и подчинение! Я же закрыта только от самого Хакеса. Эта была Большая Охота за мной – магическая облава! Караван просто случайно попался им на дороге, и самалиты решили совместить два дела – охоту на человека и грабеж. А я, как лама тупая, лезла прямо в ловушку, и вас втянула – вы же чуть не погибли оба из-за меня, по моей глупости! Не знаю, простите ли вы меня когда-нибудь...
Убедить расстроенную волшебницу в том, что ее и не думают винить ни в чем, оказалось непросто. В конце концов, оставив Квинта окончательно утешать девушку, Дар спрыгнул с повозки, в которой они проводили это совещание пошел размыть ноги – караван стоял на вечернем привале.
- Предыдущая
- 56/88
- Следующая
