Легенда о нефритовом соколе-2: Путь воина - Торстон Роберт - Страница 39

• Предыдущая
• 39/61
• Следующая

Джоанна ничего не знала о Геракле, но во время полета на Твердыню Эйден рассказал ей о нем. Это был сказочный герой, обладавший удивительной силой. Он совершал деяния, лежащие за пределами обычных человеческих возможностей. Хотя Джоанна и посмеялась над Эйденом, но втайне была удивлена. Что-то, без сомнения, произошло с Эйденом за годы, прожитые им в качестве вольнорожденного. У того Эйдена, которого она когда-то знала, интеллект был не выше среднего. Джоанна не могла понять, что его так изменило, да и не пыталась. В одном он, по крайней мере, продолжал оставаться прежним. Тот факт, что он решил состязаться за Родовое Имя, не спрашивая ничьего одобрения, показывал, что он все такой же упрямый, как и во времена, когда был кадетом. Однако даже Эннеас Прайд, наверное, почувствовал бы отвращение, узнав, что Эйден хочет получить его Имя.

Последняя обладательница Родового Имени, Илайна Прайд, может быть, отнеслась бы с большей симпатией к стремлению Эйдена, поскольку сама отличалась большой целеустремленностью и упорством.

Джоанна знала ее — она была ничуть не хуже и не лучше большинства других воинов. Высокая и красивая, с царственными манерами, Илайна была уже знаменита, когда встретилась с Джоанной. Она попыталась втянуть Джоанну в дискуссию об особой стратегии, приведшей к бесплодной и кровавой стычке между Кланами Барса и Мангуста. Идеи Илайны отличались последовательностью и глубоким проникновением в суть дела, но Джоанна по природному упрямству не согласилась с ней. Вскоре обе вели спор столь же бесплодный, как и стратегия, которую они обсуждали. Когда они зашли в тупик и решили, что надо прекратить спор, Джоанна заметила, как щеки Илайны пылают от возбуждения. Она подумала тогда, что Илайной владеют те же необузданные страсти, как и ею самой. И ее уважение к этой женщине возросло.

Джоанна и Эйден сидели за столом, находившимся почти в центре огромного зала Совета. Отсюда казалось, что ряды воинов с Родовым Именем простираются до бесконечности. Каждый воин был в маске и ритуальном одеянии, украшенном яркими узорами. Это создавало оптический эффект огромного лоскутного одеяла, неровно раскинутого с одной стороны зала. За главным столом сидели Хранитель Закона, адвокат, прокурор и теперешний Хан Клана Кречета — Элиас Кричелл. Об Элиасе Кричелле ходила слава как о великом воине и проницательном политике. Говорили также, что он суровый судья и сторонник серьезных наказаний за малейшие провинности. Многие считали, что особый успех Кречетов среди всех семнадцати Кланов — именно его заслуга.

Джоанна перестала изучать Совет, неожиданно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Даже не повернув головы, она уже знала, кто это. Тер Рошах. Главный обвиняемый. Офицер с высшим среди подсудимых званием должен был сидеть один за центральным столом. Она взглянула на него и была поражена произошедшей с ним переменой. В былые времена массивный и внушительный. Рошах теперь, казалось, сморщился. Его лицо, когда-то казавшееся каменным, теперь стало мягче, как будто время сгладило его. Не изменились только глаза. Они сияли, как сигнальные огни. И пронзали противника не хуже, чем лучи импульсного лазера. И вдруг Джоанна поняла, что он смотрит не на нее. Вся его ненависть была обращена на Эйдена.

Эйден наблюдал за тем, как ввели Тер Рошаха. Он не видел его несколько лет — с тех пор, как улетел с Твердыни. Рошах поклялся убить Эйдена, если тот хоть словом обмолвится о том, что произошло. Угроза не пугала Эйдена, но все-таки достаточно часто приходила ему на ум.

На какое-то мгновение он даже усомнился, правильно ли поступил, — ведь теперь карьере Тер Рошаха обязательно придет конец. Но что может быть хорошего в карьере человека, нарушившего закон Клана? Из них троих, кому здесь на Совете предъявлялись обвинения, суда заслуживал только Тер Рошах. Ни Эйден, ни Джоанна не убивали из-за одной только нелепой прихоти. Правда, убийство в этом деле не главное. Очень немногие из сидевших здесь воинов Клана задумались бы, прежде чем уничтожить группу вольнорожденных. Нет, главным преступлением Тер Рошаха было то, что своими махинациями он нарушил закон Клана.

Эйдена, однако, пугало убийство невинных людей, запланированное и проведенное Тер Рошахом с холодным расчетом. Возможно, Эйдена просто испортило чтение книг. Он знал, что общество Клана не ценит человеческую жизнь так же высоко, как ценило земное. Но убийство кадетов, которые могли стать воинами, просто для того, чтобы освободить любимчику место, казалось ему безнравственным. Иногда он даже смеялся над собой. Почему его так заботит нравственность? Убийство, совершенное Тер Рошахом, могло быть ошибкой, недостаточно продуманным решением, но нравственность в действиях с точки зрения Клана никогда не принималась в расчет.

Воины все еще заполняли зал. До начала суда оставалось некоторое время, и Эйдену хотелось, чтобы оно скорее прошло. Поговорить бы с Джодиной, но его могли удалить из зала, даже если бы он ей просто кивнул. Этому дню должна сопутствовать тишина. Молчать должны были не только свидетели и обвиняемые, но и все воины, находившиеся в зале суда. Так, в соответствии с обычаем, Кречеты концентрировали всеобщее внимание на рассматриваемом деле. Во время суда воин мог говорить только стоя, когда его вызывал Хранитель Закона, который вел все заседания.

Сейчас разрешалось общаться только судебным должностным лицам, сидевшим за длинным столом напротив Тер Рошаха. Все время слышались их приглушенные голоса, хотя нельзя было различить ни одного слова. Вошедший довольно давно Тер Рошах ни разу на них не взглянул.

Адвокат всех трех подзащитных закончил разговор с прокурором и Ханом Элиасом Кричеллом, расположившимся поодаль. На лице Хана читалось полное безразличие к происходящему. Адвокат встал и подошел к столу, за которым сидели Эйден и Джоанна. Адвоката звали Бек Квэйб — вот, пожалуй, и все, что Эйден знал о нем. Ростом почти с Эйдена, он был достаточно высок, и его глаза казались необычно кроткими для человека Клана. Эйден встречал охотничьих соколов с такими глазами, и почти всегда они оказывались плохими бойцами. Он надеялся, что в случае с Квэйбом это сравнение неприменимо.

— Суд скоро начнется, — сообщил Квэйб. — Меня попросили довести до вашего сведения, что вы можете избегнуть участия в суде, признав свою вину, обратившись к Ритуалу Прощения и согласившись принять любое наказание, которое Хан для вас выберет. Основываясь на том, что я знаю о вас обоих, я полагаю, что вы откажетесь от такого предложения, нег?

Одновременно Джоанна и Эйден произнесли традиционный ответ:

— Нег.

Бек Квэйб дал последние инструкции относительно судебных процедур. Эту информацию доводили до Эйдена с тех пор, как он прибыл на Твердыню, уже столько раз, что он пропустил слова адвоката мимо ушей. Как и Джоанна, он изучал собравшихся в зале воинов. Если судить по жесткости, отражавшейся в их глазах, то у него и у двух других обвиняемых не было ни единого шанса.

Неожиданно чей-то взгляд привлек его внимание. В нем отсутствовала злоба и даже холод. Что-то неуловимо знакомое! Воин сидел очень далеко, так далеко, что глаза его казались почти точками. Но все же этот взгляд, эта характерная поза... «Марта!» Да, это не мог быть никто другой.

Что ж, вполне логично. Во время Аттестации Марта одержала две победы — одну из них над Эйденом — и вступила в ряды воинов командиром звена. С тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы она могла подняться выше и завоевать Родовое Имя — другое по линии Крови Прайдов. Хотя Эйден решил состязаться за Имя в первый раз, за годы своей воинской службы он слышал, что дважды освобождалась почетная линия Крови Прайдов. Марта, должно быть, выбрала одну из них и завоевала ее.

Он не знал почему, но чувствовал некоторое удовлетворение оттого, что Марта раньше него попала в ряды воинов с Родовым Именем. В сибгруппе они были очень близки, и он ожидал, что дальше они также будут шагать вместе по ступеням иерархии. Потом, когда во время обучения Марта опередила Эйдена и стала относиться к нему прохладнее, он долго не мог смириться с мыслью о том, что утратил близкого человека. Возможно, слишком долго. Возможно, он так и не смирился с этим до сегодняшнего дня.

• Предыдущая
• 39/61
• Следующая