Легенда о нефритовом соколе-2: Путь воина - Торстон Роберт - Страница 43

• Предыдущая
• 43/61
• Следующая

С большим трудом Хранителю Закона удалось установить хотя бы видимость порядка. Это заняло у него довольно много времени, между тем как Эйден стоял, словно происходящее его не касалось, с бесстрастным выражением лица, ни на кого не глядя, но и не опуская головы.

Джоанна была поражена. Эйден продолжал удивлять ее, он снова превзошел все ее ожидания. Она почти восхищалась им. Сделанное ему предложение хоть и казалось великодушным, но на деле было оскорбительным. Какой вернорожденный воин принял бы его? С момента, когда вернорожденный появлялся из «канистры» на свет, его ведут по заранее намеченному пути для исполнения его предназначения — особенно через проявление доблести в бою, — и единственная его цель — заработать Родовое Имя и внести свой вклад в священный генный пул.

Ход, сделанный Советом, был политической игрой, попыткой руководства Клана избежать решения серьезной проблемы. И своим отказом Эйден, вероятно, подписал себе приговор. Члены Совета теперь были настроены против него еще больше, чем прежде. Хан загнал его в угол и определил исход голосования. Теперь, как следствие, собрание Совета запретит Эйдену участвовать в состязании за Имя. Хан Элиас Кричелл был знаменит своим умением изобретать выигрышные политические ходы. «Сейчас он сделал еще один удачный ход», — подумала Джоанна.

Хотя некоторые воины еще не успокоились и все время говорили друг с другом сердитым шепотом, в зале снова установилась зыбкая тишина. Свой допрос начала Ленора Ши-Лу. Ее первые вопросы касались автобиографических подробностей, которые Эйден изложил сжато и без лишних эмоций.

— Командир Эйден, — вдруг сказала она, не задавая подготовительных вопросов, — понимали ли вы, что Тер Рошах нарушил закон Клана, когда скрывались на Твердыне под именем вольнорожденного?

— Я знал, что второй попытки мне давать не должны.

— Однако вы согласились на нее, когда ее вам предоставили, воут?

— Ут. Я хотел быть только воином. В первый раз я потерпел поражение, потому что был слишком смел. Если б не это, я прошел бы Аттестацию успешно.

— Вы говорите, что выиграли бы, если б изменили стратегию. Однако каким образом воин Клана может быть «слишком» смел? На это вы можете ответить?

— Нет. На это ответить я не могу. Возможно, я употребил неправильное слово. Я проиграл, как проигрывают и другие кадеты. Я заслужил это. Я согласен с этим.

— И так же легко вы согласились на вторую попытку?

— Да, я думаю, так можно сказать. Прокурор, с некоторых пор и до теперешнего момента я был воином. И как воин я могу вернуться в то время и сказать со всей честностью, что я отнюдь не благодарен за вторую попытку. Но я также полагаю, что для Клана теперь слишком поздно что-то менять. Я служил Клану Кречета хорошо, служил как воин, и что бы здесь ни произошло, я воин и останусь им.

Слова Эйдена были произнесены тихо, но тем не менее были услышаны всеми в зале. Вспыхнул новый взрыв протестов.

Одинокий и спокойный, Эйден стоял словно в центре гигантского смерча. Джоанна не могла подавить в себе восхищения им.

«Он идет по пути Клана, — думала она. — Его непослушание, его нежелание соглашаться с другими, его манера говорить то, что он думает, — все это тоже путь Клана. Не брать назад ни одного своего слова или поступка, не отступать никогда — также в обычаях Клана. Эйден никогда не отступит назад. Как могут от него ожидать, как могут предполагать, что он откажется от звания воина, каким бы путем он его ни заработал?» Хотя подобные рассуждения вывели бы из себя некоторых из собравшихся в зале воинов, для Джоанны они были исполнены глубокого смысла.

«Как ни странно, Эйден — мой союзник, — думала она. — Мы очень схожи. Вероятно, как раз поэтому я ненавижу его больше других. И, вероятно, поэтому моя судьба так переплетается с его судьбой».

Ответы Эйдена на многочисленные вопросы Доноры Ши-Лу казались непоследовательными. Нет, он не знал о нарушениях Тер Рошаха, сделавших возможной его вторую попытку пройти Аттестацию. Да, он подозревал, что совершается какая-то махинация, и подозревал в этом Тер Рошаха. Нет, ничего существенного Тер Рошах ему не открыл. (Тер Рошах — это знал почти каждый — был слишком скрытным для того, чтобы сделать такую ошибку.) Да, Аттестация проводилась справедливо, и победу ему принесла только его стратегия, оказавшаяся более результативной, чем стратегия врага.

Несколько ответов на вопросы Бека Квэйба добавили мало информации. Когда Эйден вернулся наконец на свое место, его лицо оставалось по-прежнему спокойным. Молчаливая ненависть собравшихся, казалось, не производила на него никакого впечатления. За время допроса он ничуть не волновался — почти немыслимое для него достижение. И он знал, что делает. А когда услышал, что Хранитель Закона произносит имя Тер Рошаха, уже догадывался, что сделает тот.

Тер Рошах встал. Его по-военному прямая спина и гордо развернутые плечи напомнили Эйдену, каким этот человек был прежде.

— Тер Рошах, правильно ли я расслышал? Вы что, хотите сказать, что мотивы совершенного вами преступления были высокими и достойными уважения?

Обычно бесстрастный. Хранитель Закона был поражен. Проявив неприсущую ему резкость и невежливость, он даже перебил Ленору Ши-Лу, которая должна была задавать вопрос.

— Да, это так. Хранитель Закона.

— Тер Рошах, вы воин с Родовым Именем и отличной боевой репутацией, поэтому мы выслушаем, что вы скажете в свою защиту. Но я должен заявить, что не вижу ни одного объяснения, которое могло бы оправдать ваши действия.

— Возможно, вы увидите, если выслушаете меня. Хранитель Закона.

— Что же, предоставляю вам слово. Говорите.

Рошах оглядел ряды воинов Клана Кречета. Почти все приготовились с интересом его слушать, но на их лицах было написано сомнение.

— На этом процессе уже не один раз говорилось, что я сделал возможным для кадета Эйдена вторую Аттестацию, ибо видел в нем некий особый потенциал. Да, я действительно определил в нем такой потенциал, но одного этого для меня было бы недостаточно, чтобы нарушить закон Клана. Я видел слишком много кадетов с таким же высоким потенциалом, жизнь которых заканчивалась в низших кастах или на поле боя. Кроме того, потенциал Эйдена почти сводила на нет его самоуверенность, безрассудство, часто слишком самонадеянное поведение в бою. Слишком большая смелость лишь иногда способна помочь воину совершить геройский подвиг, а чаще всего приводит к тому, что он притязает на слишком малые для победы силы и терпит унизительное поражение.

На официальном испытании до победы ему оставалось лишь полшага, но судьба распорядилась по-своему. Я часто жалел, что Клан не предоставляет некоторым кадетам второй попытки, но я не пошел бы против закона и традиций, не будь на то чрезвычайных причин.

— Мы ждем затаив дыхание, когда вы расскажете об этих, как вы выразились, чрезвычайных причинах, — сухо заметила Ленора Ши-Лу. — Пожалуйста, сократите ваше предисловие так, чтобы в нем остались только ключевые моменты, и переходите к основной информации.

— Извините меня. Я хотел быть в своих показаниях так же педантичен, как прокурор в своих вопросах.

— Лесть — это скверный обычай Внутренней Сферы, Тер Рошах. Откажись от нее.

— Хорошо. Еще несколько слов, и я завершу вступление, если вы позволите. Для понимания всей этой истории очень важно, что я служил с Рамоном Маттловым — одним из величайших в истории Клана Кречета командиров.

Ленора Ши-Лу набрала запрос на клавиатуре компьютера, стоявшего на главном столе, затем прочла информацию, которая появилась на экране.

— Маттлов — генетический отец сиб-группы командира Эйдена, воут?

— Ут. Он был великим человеком, Рамон Маттлов, и умер он тоже как герой. Когда я оставил действующие войска и принял командование Центром обучения на Железной Твердыне, то решил посвятить ему свою службу. И действительно, мысли о Рамоне Маттлове часто приходили мне в голову, когда я исполнял свои обязанности. Я ставил его на свое место, когда мне требовалось принять какое-нибудь важное решение, а на собраниях и встречах с подчиненными мне офицерами-инструкторами я довольно часто дословно повторял его высказывания. Временами — тут я прошу у Совета прощения за высказывание не в духе Клана на официальном процессе — мне даже казалось, что я и есть Рамон Маттлов. Я ругал кадетов точно так же, как это когда-то делал он. Я демонстрировал боевые приемы точно так же, как он их демонстрировал мне. Я вел себя с неожиданно прибывавшими проверяющими так же грубо, как это делал он.

• Предыдущая
• 43/61
• Следующая