Школа Добра - Ли Марина - Страница 147
- Предыдущая
- 147/149
- Следующая
Первокурсники боялись вздохнуть, не понимая, что старый седой черт делает в Школе Добра второкурсники, зная о происхождении Вельзевула Аззариэлевича, лишь гадали о том, кто мог довести уравновешенного ректора до боевой формы и зверского настроения. Третьекурсники почти все были пьяны, ибо уже начали праздновать медиум, поэтому они единственные плевали на происходящее в зале. Студенты четвертого курса испуганно сжались под сценой, опасаясь, что ректорский гнев как-то связан с каникулами по обмену. И только пятикурсники совершенно точно знали что происходит, а потому мечтали испариться, растаять утренней дымкой и провалиться сквозь землю.
– Всех с началом учебного года! Чтоб вас разорвало! – начал Вельзевул Аззариэлевич и голос его, многократно усиленный, докатился до школьных ворот, вспугнув задремавшего охранника.
– За двести лет, за все двести моих директорских лет у меня не было такого идиотского выпуска! – продолжал громыхать ректор. После его слов большую часть зала отпустило. И правда, чего бояться, если дело касается "выпуска". – Как такое возможно? Почему все сразу? За что мне это?
Вопросы были исключительно риторическими, поэтому никто даже не пытался на них ответить.
– Начнем по порядку, – рыкнул старый черт. – Где проклятые всеми богами ботаники?
Ботаники в лице старосты курса побледнели и встали со своих кресел. Ректор смерил поднявшегося студента презрительным взглядом и спросил:
– Вас за пять лет хоть чему-нибудь научили?
Тяжелый студенческий вздох.
– Это что за фигня была с говорящим деревом? Это же международный скандал! Да я вас за этого Буратину со свету сживу, вы у меня до госов не доберетесь!
– Мы не виноваты, – пискнул староста курса. – Дерево нормальным было, это нам химики экспериментальной живой воды подсунули просто...
– Химики???? – заорал Вельзевул Аззариэлевич. – Я вам сейчас дам химиков! Свою голову иметь надо! Где эти химики?!
Гениальные Ручки вскочил с предпоследнего ряда, и вокруг него сразу образовалась полуобморочная не дышащая зона.
– Вельзевул Аззариэлевич, – проблеял староста химиков тонким голосом. – Ну, вы же сами говорили, наука любит риск. Вот мы и рискнули... И ботаники сами опытный вариант уперли, никто им его специально не подсовывал... И вообще... кто ж знал, что у этого реактива будет побочный эффект...
– Побочный эффект? Иди сюда, умник, я тебе за этот нецензурный эффект язык оторву!.. Вы знаете, что этот ваш Буратино на детском празднике устроил? Да я заеба... кхы... заколебался на гневные письма родителей отвечать! Вы где вообще таких слов набрались, сволочи? Это школа Добра. ДОБРА!!!!! – рявкнул так, что стеклянная люстра под потолком испуганно зазвенела. – Вам такие слова по определению знать не положено!
Тищенко хлюпнул носом и опустил очи долу.
– Ладно. Теперь феи. Что вы там нафеячили в лагере лесорубов? Зачем, я вас спрашиваю, вы им любовное зелье в колодец подсыпали? У них же там на двадцать километров вокруг ни одной бабы нет!!!
Огромная двухметровая фея – и почему у феек староста каждый год меняется? – поднялась с первого ряда и пробасила:
– Виноваты, простите, мы пьяные были...
– Что-о-о-о-о-о??? Да вы обалдели, говорить мне об этом?
– А что? Мы ж на каникулах и в неурочное время... И потом, дровосеки не в обиде... Мы с химиками договорились, они нам стирающее память зелье дали...
– Убью... – прошипел ректор и, кажется, раздулся еще больше...
– Там хорошее зелье, Вельзевул Аззариэлевич! Не переживайте, – подал голос Тищенко. – Вы в конце учебного года сами проверять изволили.
Ректор громко и тяжело задышал, стараясь не вспоминать о том, как именно он проверял это зелье.
– Черт с вами, – наконец проворчал старый черт, и химики с феями выдохнули. – Теперь зоологи. Кто подговорил ежика бегать по лесу и петь песенку Колобка? Признавайтесь сами, иначе будет хуже. Где вообще ваш староста?
– Это не ежик был, – послышалось справа.
– А кто? – опешил ректор.
– Колобок...
– А почему он матерился на весь лес, как рота королевских гвардейцев?.. Так, стоп, молчите! Я догадался! Химики, вы сколько литров этой экспериментальной бурды выгнали?
– Не переживайте, Вельзевул Аззариэлевич, больше не осталось...
– Понятно! – процедил ректор сквозь зубы. – Вопрос дисциплины в этом учебном году беру на личный контроль. И все эксперименты впредь только в лаборатории и с моего письменного разрешения!
Пауза затянулась.
– Ладно. Зоологам по практике незачет.
– Почему незачет-то? – возмутились зоологи скопом.
– Зачет поставлю, когда Колобка поймаете и объясните ему, что он не ежик. А то он уже всех ежих в волшебном лесу перепортил.
На заднем ряду громко заржали, и ректор внимательно посмотрел в ту сторону. Нарушитель вмиг забыл, из-за чего он смеялся, и очень резко задумался о смысле бытия.
– Теперь предметники. И предметницы, мать их за ногу!!!! – заорал ректор и охранник у школьных ворот на всякий случай спрятался в сторожку.
– Не выдай, – пискнула я затравленно, когда сидящий рядом со мной Веник начал подниматься. Он бросил на меня злобный взгляд и ничего не ответил.
– Где эта фея-крестная?
– Она не фея, – проворчал Веник. – Феи на другом факультете учатся.
– Кто эта идиотка, я тебя спрашиваю? И не притворяйся, ты прекрасно знаешь, о чем речь.
Веник вздохнул и, скосив правый глаз на молитвенно сложившую руки меня, решил идти напролом.
– Я не вполне уверен, о чем именно вы сейчас говорите, Вельзевул Аззариэлевич. В моей команде пятнадцать человек, так что я немного растерян... Неужели и мы завалили практику?
Ректор пошел красными пятнами.
– Какой именно инцидент вас беспокоит? – прямо спросил Веник, надеясь, что старый черт не пойдет против личной просьбы "пострадавшего" и не станет рассказывать, что именно я натворила.
– Вениамин, – в голосе главы Школы Добра послышались ласковые нотки. – Просто назови имя.
Веник вздохнул.
– И я клянусь освободить тебя от госов.
На этот раз вздохнул весь зал.
– Все госы автоматом, Вениамин. Ты меня хорошо слышишь?
Веник набрал полную грудь воздуха, и я зажмурилась.
– А давайте она сама разберется, Вельзевул Аззариэлевич, а?
От такой наглости ректор растерялся, даже как-то сдулся немного. Осуждающе посмотрел на нашего старосту.
– Смерти вы моей хотите, – махнул на нас рукой Вельзевул Аззариэлевич и вышел вон из зала.
– А что у вас случилось-то, а? – ткнула меня в спину Ласточка, когда дверь за ректором закрылась.
– Понятия не имею, – отмахнулась я, стараясь не смотреть на Веника и боковым зрением замечая, что у левого выхода, нервно переминаясь с ноги на ногу, топчется соучастница моего преступления. – Извини, меня там ждут.
Я вежливо улыбнулась и, с трудом удерживаясь от того, чтобы перейти на бег, направилась к Сонье.
– Я только что видела ЕГО в Школе, – прошипела она и сделала большие глаза. – Он нас убьет.
– Не убьет, – я поспешила успокоить подругу, схватила ее за локоток и уволокла подальше от общего зала, где к нашему разговору уже начали прислушиваться.
– Тебя – нет! – волчица безрадостно кивнула и посмотрела на меня исподлобья. – Он к тебе уже сколько лет дышит неровно?
Я тяжело вздохнула и покаянно опустила голову:
– Много…
– А может, он нас не заметил? – Сонья посмотрела на меня просительно, словно это от меня зависело, заметил нас Павлик или нет.
– Сомневаюсь… Ты же знаешь, у него глаза на затылке.
– Ох-х-х-х…
Действительно, ох. А ведь все так хорошо, я бы даже сказала, героически, начиналось.
Дело было в пятницу. В последний рабочий день последней в моей жизни летней практики. Сонька, не в первый уже раз, между прочим, напросилась со мной. И я не могу сказать, что я не понимала причин ее желания поработать бесплатно моей девочкой на побегушках. Понятное дело, практику мы проходили не где-нибудь, а в замке графа Д… Того самого легендарного графа, чьим именем уже не одно столетие крестьянки пугают расшалившихся детей.
- Предыдущая
- 147/149
- Следующая
