Школа Добра - Ли Марина - Страница 49
- Предыдущая
- 49/149
- Следующая
– Или как, – процедил сквозь зубы и нервным движением челку с глаз отбросил. Пижон. Специально же не стрижется, чтобы из романтического образа не выпадать. Может, тоже волосы отрастить? – Так насчет джинна она не придумала?
Ого! Пауль даже немного испугался. Сквозь щит видит и мысли, судя по всему, тоже читает. Темная лошадка.
– Ты про то, что у них роман? Эй! – вжался в стену, когда Александр двинулся на него. – Держи себя в руках!
Виног громко выдохнул и двумя пальцами схватился за переносицу. После чего совершенно неожиданно пожаловался:
– Она меня доконает. Напилась с джинном, представляешь? А если бы ему пьяному приспичило полетать? Она…
– Это ты к ней шлейф привязал? – перебил Пауль, потому что слушать душещипательные излияния было немного неловко.
– Какой шлейф?
Сыщик растерялся. Если замеченный шлейф привязал не ревнивый влюбленный, то, наверное, стоит начинать бояться за маленькую девочку.
– Рассказывай! – велел Александр.
Когда девушки обратились к Паулю Эро за помощью, он как-то сразу проникся к ним доверием. И даже еще до того, как они начали смешно шантажировать его настоящим именем, между прочим, тщательно скрываемым, он решил, что поможет им совершенно бесплатно.
Что же касается обыска в комнате заказчиц, то его сыщик решил провести уже после того, как заметил тонкий, как волос младенца, шлейф, тянущийся за Юлой.
Сначала Пауль решил, что это отец держит дочь на коротком поводке, потому и привязал следилку потихоньку. Но в тумбочке у девочки был обнаружен магический кристалл, который Волчок-старший подарил дочери на пятнадцатый день рождения. Спрашивается, зачем человеку, умеющему смотреть сквозь стену, мучиться и подглядывать в замочную скважину? Нет, это не отец. Поклонник? Школьные слухи уверяли, что таковых среди местных у Юлы не было. Если не считать некоторых темных личностей, конечно.
– А не среди местных? – хмуро перебила та самая темная личность, которая в данный момент нервно барабанила пальцами по каминной полке и слушала рассказ сыщика очень внимательно.
– Не среди местных есть жених.
Александр брезгливо поморщился, видимо, уже имел честь познакомиться с этой занимательной личностью.
– Это не он, – и рукой махнул, подтверждая подозрения Эро.
– Тогда если это не он, не Волчок-старший и не ты… Не ты?
– Нет.
– Тогда остается твой отец.
Виног подавил нервный смешок.
– С чего ты взял?
– Ну, сигнализацию «Крик баньши» он поставил? – Пауль посмотрел на Александра, вопросительно приподняв брови.
Александр отвел взгляд и, массируя висок, спросил нервно:
– А не слишком ли много ты знаешь, а?
– Иногда мне кажется, что наоборот, непозволительно мало.
Виног с минуту кусал нижнюю губу, размышляя о чем-то, а затем произнес:
– Черт с тобой! Я не спрашиваю у тебя, откуда ты знаешь про моего отца. Кстати, я точно уверен, что шлейф – не его работа. Сам понимаешь, это не его методы. Я даже готов подтвердить, что это он ставил сигнализацию. Но скажи мне, пожалуйста, каким чертовым образом ты про эту проклятую сигнализацию вообще узнал??
Эро хотел улыбнуться, но, вовремя заглянув в чернеющие глаза Александра, сообразил, какое направление приняли его мысли:
– Друг мой! Ревность – плохая черта. Она притупляет твой мыслительный процесс. Конечно же, у меня есть очки.
Которые сыщик, кстати, бережет, как зеницу ока. И стоит заметить, что эти очки ему подарил не кто иной, как родитель той самой девушки, о которой так печется Александр Виног. Нет, два светло-зеленых стеклышка были нужны Паулю не потому, что сыщик страдал от близорукости. Не страдал, а видел наоборот лучше многих. Однако волшебные очки давали возможность Эро увидеть то, что хотел скрыть другой маг: проклятия, следилки, заговоры и, да, сигнализации тоже.
– Конечно же, очки, – проворчал Виног и снова вздохнул тяжело. – Говорю же, она меня доконает…
– Мой тебе совет. Расскажи ей все, станет легче.
Александр опалил сыщика гневным взглядом.
– В этом вопросе я в твоих советах не нуждаюсь.
Пауль благоразумно промолчал и даже сумел не улыбнуться ехидно.
– Ладно, – Александр хлопнул раскрытой ладонью по каминной полке, приняв решение. – Про шлейф. Пока не будем его отвязывать. Попробуешь отследить автора?
Сыщик кивнул, соглашаясь с парнем. Идея была хороша тем, что еще прошлой ночью Эро ее всесторонне продумал и одобрил.
– Черт. Не нравится мне этот шлейф. Я после обеда уеду, – сообщил Виног. – Присмотришь за ней?
– Именно этим я и занимался, когда ты в своей элегантной манере попросил меня удалиться, – ну, невозможно просто удержаться от ехидства.
– Присмотришь за ней, когда я уеду? – уточнил Александр. – Сейчас – не надо.
И бровью дернул. Как у него так получается? Надо у зеркала потренироваться…
Общежитие начало наполняться утренним шумом. Давно пора. Восьмой час утра, а на занятия, кажется, никто не спешит. Молодые люди пожали друг другу руки на прощанье и разошлись. Эро – перестраивать планы на день, а Виног – очевидно, выяснять отношения со своей маленькой девочкой.
Надо отдать должное Александру, отношения он выяснял тихо – в Школе, кроме Эро и Юлы, кажется, вообще никто не знал о его внезапном возвращении – и, судя по счастливо-отрешенному выражению лица одной наивной прогульщицы, эффектно. Блаженная улыбка не исчезла даже после небольшой стычки у ворот с девицей типа акульего, но вида приятного. Пауль сделал мысленную пометку, узнать, когда и при каких обстоятельствах маленькая девочка успела поссориться с опасной рыбкой. Затем велел Альфу глаз с комнаты девушек не сводить и ускакал в поле, собирать информацию.
Если бы Эро мог только предположить, что случится в Школе за несколько часов его отсутствия, он бы, конечно, отложил расспросы очевидцев происшествия на балу в Институте имени Шамаханской царицы на другой раз. Но получилось так, как получилось. И возвращение к родным пенатам принесло с собой сшибающие с ног новости, главной из которых было исчезновение Альфреда Ботинки.
***
Когда появился Веник, мы вчетвером играли в «Крокодила». Еще с конца прошлого семестра эта игра-пантомима стала верным средством в борьбе с депрессией. Потому что мыш, который пытается жестами изобразить клизму – это очень смешно, никто не спорит. Но кабачок, объясняющий без слов выражение «медведь на ухо наступил» – это просто мозговыносительно.
Староста был задумчиво-грустен и рассеян, на мое предложение присоединиться к игре спросил без особого интереса:
– Ты где была целый день?
А потом наглым образом улегся на мою кровать, закинул руки за голову и мечтательно произнес:
– У некоторых девушек глаза бывают такого удивительного цвета, что просто теряешься.
Григорий испуганно моргнул, Вепрь пискнул что-то невразумительное, я же безнадежно посмотрела на Авроркино вытянувшееся лицо. А Веник, нарушая неловкую тишину и не замечая наших стратегических переглядываний, продолжал:
– Некоторые девушки даже в этих уродских форменных платьях выглядят так… так… – бывший друг и потенциальный самоубийца щелкнул языком, подбирая нужное слово, а Аврора медленно-медленно встала со стула.
– Вениамин, – официальным тоном обратилась она к нашему старосте.
Тот приподнялся на одном локте, и на его лице мелькнуло – только на секунду – подозрение, что что-то не так.
– Ты что-то сказала?
– Пока нет, – многозначительно пообещала Могила и со злорадным видом прошла к своей тумбочке и достала бабушкину шкатулку. Вепрь закрыл лапками глаза.
– Веник, ты никуда не торопишься случайно? – как бы тонко намекнула я.
– Не-а. Я к завтрашним практическим уже подготовился, – ответил этот носорог. Точно, носорог. И кожа у него носорожья.
– Вень, чайку не хочешь? – спросила Аврора, перебирая скляночки с маньячным видом. – Как раз Юлкина очередь за кипятком бежать.
Я, честное слово, хотела было возмутиться, но Могила посмотрела на меня так… она так на меня посмотрела, что я малодушно решила, что Веник мне друг, конечно, но собственная жизнь все-таки дороже. Бросила на старосту последний взгляд, сама толком не знаю что жестами изобразила Вепрю и убрела за кипятком.
- Предыдущая
- 49/149
- Следующая
