Школа Добра - Ли Марина - Страница 62
- Предыдущая
- 62/149
- Следующая
И даже Эро это понимал прекрасно, потому что смотрел на меня, презрительно улыбаясь. И издевался еще, предлагая чаю. Правильно, за что меня уважать, если я ничего не решаю сама. За меня все всегда домашние решают, потому что я маленькая принцесса, любимый цветочек, сахарная булочка… Надоело все!
И я позорно разрыдалась, признавая свое поражение. Я даже готова была немедленно собрать свои вещи и уехать домой, запереться в детской и сидеть там до конца жизни, если бы Эро сказал, что это единственный выход. Но вместо этого он произнес:
– Ты немедленно успокаиваешься, а я за это не рассказываю Виногу о том, где ты ночевала последние несколько ночей…
А потом потребовал озвучить, по какой причине я в его спальне такой некрасивый скандал закатила. Словно он сам этих причин не понимает.
– Меня немного удивляют твои выводы, – признался Эро, когда я закончила свой рассказ. – С чего ты взяла, что шкатулку прокляли после того, как ты ее в последний раз открывала?
Я позволила себе снисходительную улыбку и даже тон издевательский не посчитала лишним в данной ситуации:
– Господин Эро, вы не единственный счастливый обладатель «Энциклопедии Проклятых Магов». Я ее в детстве тоже запоем читала.
– Откуда ты знаешь про «Энциклопедию Проклятых Магов»? – спросил он резко.
Я молча ткнула пальцем в книжную полку у него за спиной, и он рассмеялся.
– Все-таки паранойя – штука заразная!.. Ты бери печенье, не стесняйся. И рассказывай, мне интересно послушать, каким образом ты к такому выводу пришла.
Я и не думала стесняться, я уже съела две булочки с изюмом и, кажется, полкило конфет. Меня, когда я расстраиваюсь, всегда на сладкое тянет.
– Ну, смотри, – я разломала крекер пальцами и отправила в рот кусочек. – Шкатулку мою кто-то украл? Украл. Потом Диня испугался и вернул. Потом мы устроили представление в холле. Ты сам видел, ничего там не случилось, ни со мной, ни с кем бы то ни было из присутствующих. Да я эту коробочку сто раз в руках держала, честно, ничего не происходило. Кроме того, в среду она еще работала нормально. И я использовала свое второе желание.
– Да? – оживился Эро. – Скажешь, что загадала?
– Это так не работает, – я расстроено вздохнула. – Шкатулка сама решает, что тебе надо… И… А ты разве не знаешь, что там было?
Парень снова рассмеялся. Вот же...
– Ну, ты мне льстишь просто неимоверно! Я все-таки пока не вездесущий… Не знаю. Ни что было в первый раз, ни во второй. Я про второй раз вообще от тебя только что впервые услышал.
Вздохнула удовлетворенно и боком к Паулю повернулась, демонстрируя сережку в ухе:
– Вот это было… А про первый раз не скажу. Секрет.
И пока он догадки строить не начал, продолжила быстро:
– И со среды я свою коробочку не трогала, потому что папа запретил.
– Даже так? – Пауль искренне удивился и задумался о чем-то, нахмурив брови.
А я продолжила:
– Вот Тищенко, например, подумал, что это на Фифу сигналка так подействовала, которую я на шкатулку поставила, чтобы ее не украл никто…
– И? – спросил рассеянно.
– И, во-первых, я не ставила никаких сигналок. А во-вторых, зачем? Моя коробочка может работать только для меня… Так что я думаю, что проклятие тот же вредитель наложил, который Аврорку на остров Калипсо услал.
Пауль поморщился, словно я его лимон слопать заставила, и спросил:
– Может, она просто сломалась.
– И ты серьезно думаешь, что мой папа подарил бы мне вещь, которая может вот ТАК сломаться?
– Не думаю, – и улыбнулся мне. Одобрительно. А потом просто влюбил меня в себя одной только фразой:
– А пойдем сегодня со мной в засаду, а?
***
К вечеру я успела разлюбить Эро и пожалеть о том, что согласилась на его заманчивое и щедрое предложение.
Мы устроились в целовальне, недалеко от нашей с Сафской комнаты. Пауль поставил щит невидимости и даже щедро показал мне, как правильно создавать это нехитрое плетение, предупредив в двухсотый раз, что лично прибьет меня, если я признаюсь папе в том, что он взял меня с собой на дело. Сыщик волновался, нервно крутил перстень на указательном пальце и то и дело поправлял смешные круглые очки с зелеными линзами, которые зачем-то нацепил на нос перед тем, как мы вышли из его комнаты.
Когда он в сотый раз произнес фразу:
– Твой отец оторвет мне голову, если узнает…– я разозлилась.
– Зачем тогда вообще звал меня с собой?!
– Потому что так проще! – Эро тоже сердился. – Так я хотя бы знаю, где ты. Знаю, что не вляпалась ни во что, не пьянствуешь с джинном на крыше, не дрессируешь пельменей ваших дурацких… и вообще…
– Тебе-то какое дело, кого и с кем я дрессирую?! – возмутилась я.
– Что непонятного? Папа твой просил за тобой присматривать… – и посмотрел на меня поверх линз, ожидая бурной реакции.
Пока я осмысливала услышанное, взвешивала степень своей обиды, оценивала стоимость ущерба и решала, стоит ли скандалить по этому поводу, потому что еще до признания Эро я подсознательно знала, что именно за этим к нему папа и ходил, в коридоре послышались шаги.
– Так я и знал! – прошептал едва слышно Пауль, когда в поле нашего зрения появилась незнакомая мне девушка.
– Это кто?
– Сиди тихо и молчи!
Ладно. Сижу тихо и молчу, а девица остановилась у двери моей спальни и начала плести какое-то заклинание. Вот же коварная свинья! Я ее даже не знаю. Мне кажется, я ее даже не видела никогда. Черное платье указывало на то, что незнакомка из Предметников. Симпатичная. И чем я ей не угодила, спрашивается?
Тем временем злоумышленница закончила делать свое черное дело и, оглянувшись по сторонам, направилась к лестнице.
– Ерунда какая-то… – проворчал Эро. – Сиди здесь, никуда не ходи. Я только на минуточку.
Пауль выскочил из-за щита невидимости и припустил за девицей. А я… а что я? Я сижу тихо и молчу. Никуда не хожу, размышляю о коварстве мира.
До чертиков было интересно узнать, что же там сотворила с моей дверью эта… эта… Я пыталась придумать, как обозвать незнакомку, и одновременно догадаться, чем я ей могла так не угодить. И так увлеклась мыслями, что не услышала шагов. А должна была услышать, потому что женщина, шедшая по коридору, и не думала скрываться. Она шагала быстро и что-то прижимала к груди левой рукой. И выражение лица при этом у нее было решительное и… несчастное?
И так неожиданно и странно было видеть ее здесь, что, когда она взялась за ручку моей двери, я забыла обо всех наставлениях и предупреждениях Эро и удивленно воскликнула:
– Венера Ниловна?
Бывшая кастелянша Института имени Шамаханской царицы вздрогнула, оборачиваясь на мой голос.
– Кто здесь?
Ну, правильно, меня же не видно. Я же по-прежнему за щитом невидимости скрыта.
– Не трогайте там ничего, там какое-то…
Я не успела закончить про плетение незнакомки, потому что женщина вдруг издала болезненный стон и все-таки выронила принесенный сверток.
– О, нет! – взвыла горестно. – Нет-нет-нет-нет!!!
На пол посыпались стеклянные разноцветные шарики, похожие на те, из-за которых мы в детстве не единожды с Мечиком дрались.
– Нет-нет-нет! – Венера Ниловна дернулась в попытке сдвинуться с места и убежать, но не смогла. А шарики начали крутиться на месте, создавая маленькие вихри. И крутились все быстрее и быстрее, увеличились в размерах и уже не походили на безобидную детскую игрушку. Теперь они больше всего напоминали пустынные огненные смерчи.
Женщина закрыла лицо руками и громко заплакала. И я не смогла больше стоять на месте, я бросилась к ней со всех ног, покидая пределы щита невидимости.
– Венера Ниловна! Что происходит?
Она опустила руки и посмотрела на меня недоверчиво и испуганно.
– Ты здесь?.. – пробормотала, словно не веря, а потом зашептала сбивчиво:
– И пусть, пусть так. Я все равно не могу. Это неправильно. Я сразу говорила, что так нельзя.
Снова закрыла лицо руками, а потом сквозь зубы, словно превозмогая боль:
- Предыдущая
- 62/149
- Следующая
