Убей когда сможешь - Тотис Андраш - Страница 38

• Предыдущая
• 38/47
• Следующая

Дом Мирей Марешаль был тихим. Двери заперты. Альбер нажал кнопку звонка и принялся терпеливо ждать. Слышал шаркающие шаги консьержа по ту сторону двери, его вопрос, кто там, и сдавленное ругательство, когда он ответил. Подумал, позвать ли, с собой консьержа свидетелем, если он решит взламывать дверь. Наверное, это следовало сделать, но — как уже не раз бывало — он и теперь не прислушался к голосу рассудка. Он не жаждал общества этого шаркающего, бранящегося, отвратительного старика. Не хотел, чтобы отвращение вывело его из столь редкого вдохновенного состояния.

Перепрыгивая через три ступеньки, он поднимался вверх, тень Лелака, словно пригнувшееся опасное чудовище, мчалась, опережая его. Быстрыми шагами он прошел по коридору, правая рука нырнула под пиджак, когда он позвонил в дверь.

Дом был тих. Консьерж снова лег спать и во сне бранит полицейских. А может, притаился в ожидании на темной лестнице, следит за тем, что произойдет? Альбер еще раз нажал на кнопку и вынул пистолет, когда уловил какое-то движение внутри квартиры.

— Кто там? — спросил женский голос. Сонный и испуганный.

— Полиция. — Он с облегчением сунул оружие на место.

— Дурацкие шутки…

Дверь раскрылась, и на него уставилось удивленное женское лицо. Оно было хорошеньким, Альбер на мгновенье ощутил зависть к Шарлю.

— Извините, — сказала девушка.

— Могу я зайти? — спросил Альбер.

— Нет… Я не одна. А в чем дело?

Альбер не знал, что сказать. Что Бришо тревожится?

— Вы знаете человека по имени Колль?

— А что? Я должна его знать?

— Он встречался с вашей подругой.

— Возможно. Скажите, это так срочно? — Она вздрогнула от холодного ночного воздуха. В щель двери было видно, как под коротенькой ночной рубашкой тело ее покрылось гусиной кожей.

— Мы вас целый день искали.

Девушка пожала плечами.

— Вас ждал мой друг. Он думал, вас тоже убили.

— Да полно вам…

— Почему вы не пришли на свидание?

Он понимал, что это не такой вопрос, из-за которого нужно ночью поднимать человека. Но знал и то, что не уйдет, пока не получит ответа.

— Не захотела!

Девушка упрямо глядела на него. Показалось, в этот момент она не ощущает холода.

— Не захотела встречаться с полицейским. Один раз было приятно, ваш друг был милым, второй раз не захотела, и все.

— Мы думали, что вас убили, — тупо повторил Лелак.

— Да перестаньте! Почему пришел не ваш друг?

— Он в больнице. Его ранили ножом. Доброй ночи!

Он повернулся и исчез на темной, полной теней лестнице. Еще слышал, как захлопнулась дверь.

«Мы просто ненормальные, — думал он. — Нам мнятся кошмары, делаем из себя идиотов. Зачем убивать эту девушку? А почему нет?» — задал он себе встречный вопрос. Консьерж его не ждал, входная дверь была открыта. Он вышел на улицу. У подъезда был припаркован красный «БМВ», мотор его работал, над выхлопным клапаном белым дымком вился пар. Машина тронулась с места. Альбер только заметил, что там сидят двое, на него они внимания не обратили. Он направился к своей машине. За ним никто не следовал, он не видел ни фигур, подозрительно шатающихся без цели, ни слишком медленно приближающуюся машину. Из этого «БМВ» на него могли бы наброситься, когда он выходил. Надо быть осторожнее. Хотя, если они захотят, все равно подловят, в этом городе нет ничего легче. Что ж, ему теперь не гулять больше по бульвару Сен-Мишель, по берегу Сены, не осмеливаться ездить в метро? Тогда его подкараулят в машине или дома, если он не станет выходить из квартиры. Все-таки надо быть осторожнее. Из этого «БМВ»… Машина показалась ему знакомой, вроде он уже где-то видел ее. Он дошел до своей машины, когда вдруг сообразил, где именно. Когда тот мужчина бросился на Бришо, когда он выстрелил, красный «БМВ» сорвался со своего места возле тротуара…

Лелак тронул машину и завернул за первый же угол. Это была тихая, пустынная улочка. Он выключил зажигание, свет и поставил свой «рено» среди припаркованных машин. Ждал. Сейчас он пожалел, что не курит, сидел в темной машине, наблюдая в зеркальце за тем, что происходит сзади. Некоторое время никто не появлялся. Затем показалась пара, которая шла, взявшись за руки, словно в темноте им было страшно, желтый фургончик на очень малой скорости протарахтел мотором, затем долгое время снова никого, только кошка осторожно, но уверенно пересекла улицу.

Альбер вышел из машины и медленно прошел назад к дому девушки. Красного «БМВ» не было. Не заметил он и другой машины, которая бы не стояла здесь раньше, у которой был бы включен мотор и в которой сидели бы люди.

Полчаса он простоял, укрывшись в подворотне. Потом ему надоело. Он поехал домой; по дороге больше смотрел в зеркальце заднего вида, чем перед собой, у дома сделал два круга, прежде чем поставить машину в гараж.

В квартире было темно. Марта спала в кресле. Слушая ровное дыхание жены, Альбер думал, как хрупок этот мир, достаточно одного выстрела, чтобы пошатнуть его, нарушить навсегда. Не стоит хему разыгрывать героя, надо заканчивать это дело.

Марта проснулась тотчас, как только Альбер зажег настольную лампу.

— Бедненький мой, — сказала она и подошла к мужу.

Они обнялись. Ощущая прижавшееся к нему родное, теплое тело, Альбер вновь и вновь повторял про себя: закончу дело, брошу все и уйду. Больше не стану этим заниматься.

Уснуть он не мог, задремлет ненадолго и почти сразу проснется, снова задремлет и снова проснется, что было еще хуже, чем бодрствование. С невероятной четкостью вновь и вновь вставали перед ним события дня. Он видел нож, входящий в тело Шарля, видел красный «БМВ», видел себя, стреляющего в человека, и того неизвестного мужчину, в конвульсия умирающего у него на глазах.

Марта бодрствовала с ним вместе и утешала его. Говорила то, что Альбер и сам прекрасно знал, что если б он не убил того человека, умер бы Бришо. Что у него не было времени ни точно прицелиться, не было времени, ни взвесить, куда стрелять. Не было времени прицелиться так, чтобы только ранить покушавшегося, но непременно остановить. И чем больше она его утешала, тем явственнее пробуждались в нем самообвинения, ему хотелось спорить с женой. Он сел в постели и завопил:

— Я убил человека, понимаешь ты, убил!

Марта плакала. Альбер махнул рукой.

— Где-то его оплакивают, — сказал он, — где-то любили, воспитывали, думали, что однажды он станет президентом, а я убил его.

Тогда начала кричать Марта:

— Бришо любят не где-то, а на улице Сен-Марка, любит его мать, которая по вечерам, накрыв стол, ожидает его, чтобы пить чай. Шарля любят его женщины, чему ты так завидуешь, хотя думаешь, будто я этого не замечаю. Его любят друзья, и ты в том числе, а тому типу ни единой скверной минуты не доставили бы угрызения совести!

— Знаю, — сказал Альбер и повернулся к стене. — Давай спать.

И они начали сызнова.

Оба с облегчением вздохнули, когда наконец начало светать и, купаясь в каком-то бледном сонном свете, перед ними возникли очертания мебели.

• Предыдущая
• 38/47
• Следующая