Убийство в четыре хода - Тотис Андраш - Страница 39

• Предыдущая
• 39/46
• Следующая

– Вроде того… – скромно ответил Альбер. – Не знаете, кто составитель задачи?

– Нет. Но могу узнать. Сегодня же забегу в редакцию.

– Благодарю. – Он хотел положить трубку, но чувствовал, что Реньяр порывается еще что-то сказать.

– Э-э… господин инспектор, вы ведь обещали снабдить меня информацией. Помните, мы говорили о статье, которую я собираюсь писать…

– Будет вам информация, как только сам что-нибудь узнаю…

– Можно подумать, вы до сих пор ничего не узнали! – перебил его Реньяр. – Скажите хотя бы, почему вы придаете такое важное значение этой шахматной задаче?

Альбер на мгновение задумался. Нет, вовсе не над тем, почему шахматная задача имеет ключевое значение – на этот счет у него почти не оставалось сомнений. Но вот стоит ли делиться своим открытием с Реньяром, он не знал. Старик действительно во многом ему помог и вполне заслужил толику материала для своей статьи. Беда лишь в одном: доверить ему секрет – все равно что вывесить объявление в холле гостиницы «Чемпион».

– Ждите меня в редакции после обеда, – сказал он. – И приготовьте бумагу и ручку. Если мои предположения подтвердятся, мне будет что рассказать.

На полный комплекс гимнастических упражнений времени уже не оставалось, поэтому Альбер сделал у стены стойку на руках, чтобы прогнать остатки сна, затем потренировал запястья и пятьдесят раз повторил отжимание из положения лежа. Едва он успел принять позу кобры, чтобы расслабить усталые брюшные мышцы, как вновь затрезвонил телефон. Плюхнувшись животом на колючий ковер, Альбер невольно чертыхнулся. Ну чтоб им оставить его в покое!

На сей раз звонил Бополе, сыщик из окружного участка. Счастливчик, приятель той восхитительной дамочки с улицы Афин. Альбер и сам собирался позвонить ему, как только покончит с зарядкой, примет душ и позавтракает.

– Я ждал вашего звонка… – сказал Бополе, скорее оправдываясь, нежели с укором. Альбер предпочел бы, чтоб тот держался заносчивее, тогда легче было бы проникнуться к нему антипатией.

– Видите ли, я… хм… занят работой.

– Знаю. Ваш коллега сказал, что вы захватили домой папки с делами.

– А он не предупредил, что нужно звонить настойчивее?

– Да, – сказал Бополе и рассмеялся. – Со мной тоже так. Стоит мне уткнуться в папку с делами, и тогда уж меня не добудишься.

Альбер счел за благо оставить скользкую тему.

– По вашему совету я беседовал с той мегерой.

Судя по всему, они найдут общий язык. Угадав в «мегере» почтенную мадам Дюбуа, Бополе поймет, что может говорить начистоту. В войне соседских кумушек с Клодин Потье он, Альбер, на стороне последней.

– И какое у вас сложилось мнение?

– Если верить свидетельнице, старуха сама истыкала себя ножом.

– Мадам Дюбуа сказала вам, что следила за входом в дом?

– Да. – Альбер с секунду помолчал. – Но вот вопрос: в какой степени можно положиться на ее наблюдательность? Как по-вашему, сколько мужчин посещали вашу приятельницу?

– Клодин? – переспросил Бополе безо всякой бравады. – Если не ошибаюсь, только я, ну и еще этот вечный жених. А почему вы спрашиваете?

Альбер колебался, сказать ли правду. Возможно, заденет сокровенные чувства коллеги.

– Видите ли мадам Дюбуа утверждает, что у мадмуазель бывает много разных мужчин.

Бополе рассмеялся, и Альбер продолжил уверенно:

– Самая разношерстная компания. По ее мнению, среди них и следует искать убийцу.

Полицейский не мог побороть смех.

– Знаю, знаю! Она и мне об этом твердила. Представляете, именно мне! – подчеркнуто произнес он, еще подразумевая какую-то несуразную шутку.

– Ну и что? – холодно парировал Альбер.

– Так ведь каждый раз это был я.

– Вы хотите сказать, что… – Альбер умолк, ошарашенный нелепостью ситуации.

– Знали бы вы, до чего вредный народ эти сплетницы, – пояснил Бополе. – Если бы я просто так, в открытую, навещал Клодин, то через неделю-другую уже всей округе стало бы известно, что к мадемуазель Потье повадился ходить сыщик. А ведь я человек семейный.

«Любопытно, откуда он звонит?» – подумал Альбер. – Уж наверняка не из полицейского участка.

– Так что я всякий раз слегка менял внешность. Нет, не подумайте, никаких накладных бород и усов или других подобных ухищрений. Я имею в виду мелкие трюки, какими все мы пользуемся, скажем, во время слежки.

Альбер прекрасно понимал, что Бополе имеет в виду. Вывернутая наизнанку куртка, нахлобученная на лоб шляпа, зажатый под мышкой сверток, измененная походка – только и всего. И тем не менее создается впечатление, будто каждый раз были разные мужчины. Один всегда таскает какие-то свертки, другой имеет привычку надвигать шляпу на глаза, третий ходит бесшумно, крадущейся походкой… ведь людям всегда запоминаются одна-две характерные черты. На языке профессионалов это называется маскировкой с изменением стиля. Представьте себе – говорил им когда-то преподаватель на курсах – театр, где небогато с декорациями. Выстави на авансцену два кресла в стиле рококо, освети их поярче софитами, и готово – перед вами изящная гостиная. Теперь задвиньте кресла вглубь сцены, направьте свет софитов на виселицу, и всем ясно, что это тюремный двор.

Значит, находчивый коллега, наведываясь к своей любовнице, постоянно меняет обличье. Но что хорошего находит в этом она сама?

– Клодин это очень забавляло. Пусть старые ведьмы лопнут от зависти, говорила она. Да и ей так было спокойнее. Если сплетня дойдет до жениха, он только посмеется. Разве можно поверить, будто Клодин – шлюха, к которой что ни день шляются разные клиенты? Но если пройдет слушок, что у его невесты завелся постоянный кавалер, к тому же и имя его известно… тут уж совсем другой расклад…

Альбера так и подмывало задать еще парочку вопросов, но он понимал, что они не имеют никакого отношения к делу. А коллега Бополе производил впечатление толкового парня и опытного полицейского, такой сразу сообразит, что к чему. Поэтому Альбер не стал расспрашивать, как тот познакомился с Клодин, с чего началась их дружба, перешедшая в столь необычную, пикантную связь. Может, так оно и к лучшему: пусть он не узнает подробностей этой странной житейской истории, зато сохранит ее в памяти, как волнующую, эротическую загадку. Когда Альбер положил трубку, мыслями его владела Клодин Потье. Знать бы хоть, как он выглядит, этот Бополе!

Третий телефонный звонок чуть запоздал. Он раздался в тот момент, когда Альбер, покончив с бритьем, умывался холодной водой. Он не спеша вытерся, плеснул в ладонь лосьона и, морщась от боли, растер лицо. Затем сполоснул руки и неторопливой, размеренной походкой, точно герои вестерна, направился к телефону.

– Не желаешь заткнуться? Ну погоди у меня! – Хищным движением схватив трубку, он грозно прорычал в микрофон: – Алло-о-о-у!

– Простите, не туда попал! – послышался испуганный возглас Шарля.

– Ах это ты? А я как раз собрался тебе звонить. Что это за бредовая идея ни свет ни заря насылать на меня всяких кретинов?!

Бришо расхохотался.

– Я думал, у них важная информация.

В действительности так оно и было.

– Черта с два! Просто им захотелось, чтобы я услышал их голос.

– Шеф интересовался тобой. Я сказал, будто бы ты в отделе социального обеспечения.

– Благослови тебя бог, ты – мой спаситель!

– Сотрудницу, с которой ты должен побеседовать, зовут Мари Монэ. До двенадцати она будет на месте.

– Мне не успеть.

– Изволь поторопиться. Буасси уже пять минут как выехал и, если не заскочит по пути выпить кофе, будет у тебя с минуты на минуту.

Дорога с набережной Орфевр до дома, где он жил, занимала добрых полчаса, но в случае с Буасси это ровным счетом ничего не значило. Коллеги свято верили в его водительское искусство и, скажи Буасси, будто машина летит по воздуху, когда он за рулем, те не усомнятся, да и с какой стати ему останавливаться у кафе, если известно, что Альбер непременно угостит кофе?

В этот момент раздался звонок у двери, и Шарль, прерывая разговор, расхохотался в трубку.

• Предыдущая
• 39/46
• Следующая