Выбери любимый жанр

Allegro в четыре руки. Книга вторая - Тумановская Любовь Дмитриевна "ladyluck2510" - Страница 43

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

— Здравствуй, принцесса! — произнёс он, не отводя от меня глаз.

— Привет! — негромко ответила я.

Притяжение между нами нарастало настолько, что мы одновременно стали двигаться навстречу друг другу: он снизу, а я сверху. Мне хотелось скорее попасть в его объятия, прижаться к его груди и услышать, как быстро бьётся его сердце. Мне было приятно сознавать, что я причина тому, и казалось, что от этой любви у меня за спиной выросли невидимые крылья. Я безумно хотела его и уже не стеснялась проявлять свои чувства, хотя бы потому, что скрывать их день ото дня становилось всё сложнее. И чем больше времени мы проводили вместе, тем тяжелее было мне разлучаться с ним, даже если эта разлука была всего лишь на час.

Где-то посредине лестницы мы встретились.

— Сегодня я каждую минуту думал о тебе, Виктория, и мне, как никогда раньше, очень хотелось домой… Если моя компания начнёт нести убытки, виноватой в этом будешь только ты…

— Ты не допустишь, чтобы это случилось, — улыбнулась я.

— Не знаю — не знаю. Я уже ни в чём не уверен: я потерял голову, и теперь не знаю, что мне делать, — прикоснулся он рукой к моей щеке.

— Любить… — прошептала я, и Алексей меня поцеловал.

— Кажется, кто-то нашёл то, что искал… — его рука залезла мне под халатик и нащупала подаренное им бельё.

— Не кажется ли Вам, что вы поспешили вручить мне карточку номер десять?.. — млея от поцелуев, которыми он щедро осыпал мою шею, томно промолвила я.

— Ты ещё сомневаешься в том, что принадлежишь мне?.. — остановился он на миг и заглянул мне в глаза.

— Нет… — чуть слышно ответила я, выдержав перед этим небольшую паузу.

— Тогда произнеси это вслух, — сказал Дёмин.

— Я принадлежу тебе, — проговорила я, чувствуя, что снова падаю в невесомость.

Глава 25

Прошло два месяца. Был вечер пятницы. Я стояла возле рояля в гостиной Алексея в великолепном дизайнерском платье, изящно облегающем фигуру, с расшитым стразами белым верхом, длинной чёрной юбкой и красивым, насыщенного розового цвета шелковым поясом, стекающим по всей длине. Я не смотрелась в зеркало: мой взгляд был устремлён на фото Анны Павловны. Оно стояло в рамочке на рояле, и всякий раз, когда Дёмин играл, он с нежностью смотрел на дорогое лицо, словно общаясь с ней с помощью музыки и рассказывая о прожитом дне.

Наверное, в такие моменты перед его глазами мелькали воспоминания детства: он всегда говорил, что у него было самое лучшее детство и этим он обязан своим дорогим родителям, которых, к сожалению, уже нет в живых. Мне казалось, что в эти мгновения он позволял себе роскошь быть самим собой, и я видела, что он искренне тоскует по ним, но ничем не могла помочь, кроме как поддержать добрым словом и любящим взглядом.

"Был ли он настолько же искренним со мной?.." — в очередной раз спрашивала я себя, но в какой-то момент необходимость задавать этот вопрос отпала сама собой: я почувствовала, что полностью в нём уверена. Кроме того, меня восхищало то, что Дёмин выражает свою боль через музыку: в этом я находила своё сходство с ним.

Тем не менее, как только он вставал из-за рояля, он снова пытался надеть маску жестокого и властного деспота, который хладнокровно использует людей, а когда они становятся ему ненужными, выбрасывает их из своей жизни, как мусор. По отношению к своим подчинённым и окружающим его людям он вел себя, как обычно, но, слава Богу, это не касалось меня. Он понимал, что со мной он так же, как и за роялем, был настоящим и это уже нельзя было изменить. Однако ему не хватало смелости признаться себе в этом,

а ещё сложнее было признаться в том, что его изменила любовь.

И всё же, мне достаточно было того, что я об этом знаю, а остальное не имело значения… пока. Я верила, что в один прекрасный день светлая сторона его души возьмёт над ним верх, и все узнают, какой Алексей Дёмин на самом деле хороший, чуткий и добрый человек. Когда я смотрела на фотографию Анны Павловны, мне казалось, что она благодарила меня за то, что я вернула ей прежнего сына: я словно читала это в ее глазах и не могла не гордиться собой. Мы с Алексеем были по-настоящему счастливы здесь, на земле, и глядя на нас сверху, она, наверное, была счастлива там, на небе.

— Какая же ты у меня красивая! — воскликнул Дёмин, взяв меня за руку. Он только что спустился в гостиную и сразу же подошёл ко мне. — Не сомневаюсь, что ты сегодня сразишь всех наповал! Стоит ли вообще показывать такое сокровище людям?

— Перестань. Ты преувеличиваешь! — улыбнулась ему я. — Ты тоже выглядишь безукоризненно!

— Ну что ж, пойдём! Нас ждёт лимузин, — сказал он и подал мне сумочку. Мы пошли к выходу, но перед порогом я вдруг остановилась.

— Милая, ты что-то забыла? — спросил Алексей.

— Нет… — тихо ответила я, всё ещё не решаясь пошевелиться. — Просто мне страшно.

В следующее мгновенье он ласково меня обнял и сказал:

— Малыш, всё будет хорошо! Я рядом, тебе нечего бояться. Я понимаю, там будет много людей и все они, несомненно, будут пялиться на тебя… И всё же не думай об этом! Поверь — страшно только в первый раз. Тебе ведь теперь придётся часто выходить со мной

в свет. Хочешь совет? Представь, что тебя ограждает от всех этих любопытствующих глаз защитный экран, не пропускающий негативные эмоции. Думай о чём-то хорошем и постоянно держи зрительный контакт со мной. Я не оставлю тебя одну ни на секунду. Договорились?

— Договорились, — не слишком уверенно ответила я и подала ему руку.

Мы сели в лимузин и поехали на торжественный приём, посвящённый юбилею его компании.

Когда мы показались в зале, все притихли, а я впервые в жизни почувствовала себя золушкой на балу. Я ещё никогда так сильно не волновалась: ноги дрожали, руки дрожали

— со мной творилось что-то невообразимое, в то время как Алексей вёл себя абсолютно естественно, я бы даже сказала — раскованно. Еще бы, ведь он был здесь главным! А кем в глазах этих людей была я?.. Мне едва удавалось справляться со своими переживаниями, и

я всё время боялась наступить на платье или ещё как-нибудь "проколоться".

С особым презрением глазели на меня молодые девушки. Они любезно мне улыбались, но я чувствовала, что любая из них готова была меня задушить, если бы представилась такая возможность. Вместе с тем, большинство из этих гостей (не только женщины, но и мужчины) не воспринимали меня всерьёз: я читала это по их глазам. Они считали меня очередной игрушкой Дёмина, которая "…и не дотянет до следующего приёма…". Так сказала одна барышня своей подруге в дамской комнате, не подозревая, что я тоже нахожусь там и слышу это. Думаю, что если бы они даже знали о моём присутствии, не только не постеснялись бы обсуждать меня во всеуслышание, а наоборот, делали бы это с ещё большим энтузиазмом.

"Мда… Нелегко быть девушкой Алексея Дёмина… И всё же — оно того стоит!" В тот вечер среди приглашённых я заметила и господина Майера. Честно говоря, мне

было неприятно снова его увидеть: сразу вспомнились Глеб и Линда в том отеле на окраине Берлина. Я спросила у Алексея, почему он не предупредил меня, что этот человек будет здесь присутствовать. Алексей ответил, что не хотел добавлять мне лишних переживаний и попросил, чтобы я не обращала на это внимания. Я бы может так и сделала, если бы господин Майер не смотрел на меня так, словно я перед ним в чём-то виновата: его поведение показалось мне весьма странным.

"Ну и ладно! — думала я. — Что мне до него? Что мне вообще до всех этих людей?" Я с нетерпением ждала момента, когда приём закончится и мы, наконец, поедем

домой. Алексей видел, что я чувствую себя не совсем в своей тарелке и как мог меня поддерживал. Когда этот благословенный момент наступил и мы покинули ресторан, я вздохнула с облегчением. Мы снова сели в лимузин и поехали по шоссе, освещённому огнями ночного Майами.

— Можешь расслабиться, принцесса! Всё уже позади! — обнял меня Алексей. — Должен сказать — ты была на высоте! Я ни на секунду не сомневался, что так и будет!