Исцеление - Группа K.N. - Страница 6

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая

Под клиентами он, видимо, подразумевает своих шлюх, а под делами — секс.

— К которому часу мне нужно быть готовой?

— К восьми, и купи себе что-нибудь новое. Ты не была на вечеринках уже какое-то время, если ты забыла.

Его глаза встретились с моими на одну короткую секунду. Я знаю точно, на что он намекает, и я не забыла. Хотелось бы знать, что такого я сделала ему, что он так жесток и так ненавидит меня.

— Увидимся в восемь.

Я вышла и закрыла за собой дверь кабинета, чтобы у него не было шанса уничтожить еще одну частичку меня. Пока шла к машине, я вспомнила ту ночь два года назад, и стыд окрасил мои щеки в красный цвет, а внутри все задрожало. Майкл тогда начал хуже и язвительнее относиться ко мне, а когда были зрители, выносить его было еще сложнее. Я стала мишенью для оттачивания его жестокости, и он никогда не упускал возможности оскорбить или унизить меня перед своими «друзьями».

Унижать меня стало для него своего рода спортом, он черпал в этом силу, тешил свое эго. Возможно, это дарило ему фальшивое ощущение того, что он настоящий мужчина. Я терпела это, позволяя доводить меня до слез, которые проливала в ванной комнате в доме незнакомых мне людей. Позже, когда мы были одни, и я признавалась, что он сделал мне больно, он извинялся и обещал, что это больше не повторится, но я перестала верить.

В итоге я прекратила ходить на вечеринки с ним, и он более чем охотно оставлял меня одну дома. А через несколько месяцев до меня дошли слухи, что Майкл приводит с собой других женщин.

Я не хотела верить этому. Майкл любил меня, я любила его, и он никоим образом не мог предать меня. Я пообещала, что пойду на следующие вечеринки, но Майкл больше не упоминал о них. Как-то раз он оделся и собирался уйти без меня. Когда я предложила быстро собраться и встретиться с ним там, он сказал, что нет нужды беспокоиться. Поцеловав меня в лоб, он ушел. Решив не быть тем типом жены, которая отсиживается в стороне, когда рушится ее брак, я решила все равно отправиться на эту вечеринку.

Я приехала час спустя и поискала взглядом своего мужа в толпе. Я чувствовала свою власть. Я пришла забрать то, что по праву принадлежит мне. Хотелось показать Майклу, что мне небезразлично, что я все еще люблю его, и это сработает. Но затем я увидела двадцатитрехлетнюю девушку с локонами цвета воронова крыла, трущуюся возле моего мужа, и почувствовала, как мой боевой запал сошел на нет.

А затем шепот, смешки и взгляды сожаления распространились по комнате, будто мы были на спортивном соревновании, и от каждого шла волна совершенно разнообразных реакций. Я была повержена, ощущала, что потерпела фиаско, и не сумела удержать мужа. Когда его глаза встретились с моими, я не увидела в них ни капли раскаяния.

Гораздо проще притворяться, что я не осведомлена об изменах мужа, плакать пока не усну всякий раз, когда Майкл уходит на вечеринку и возвращается домой ранним утром.

Отец учил меня никогда не сдаваться. Несмотря на все, что случилось за последние два года, я по-прежнему люблю Майкла, потому что в моей памяти все еще живет образ того мужчины, каким он когда-то был. Я не знала и не любила никого кроме Майкла, и не собираюсь сдаваться и отказываться от него и того, что было между нами.

Не уверена, как долго смогу вытерпеть в сложившейся ситуации. У меня есть потребности, душевные и физические, которые не удовлетворяются. Я ощущаю себя неполноценной женщиной, которая находится в ожидании того, что Майкл, очевидно, не готов дать. Я такая жалкая, что даже не смогла уговорить пластического хирурга сделать мне операцию.

Вместо того чтобы вернуться домой, я отправилась за покупками, планируя купить что-нибудь, что, как я думала, покажется Майклу сексуальным. Я ненавидела эти его «рабочие» вечеринки. Ненавидела то, как половина гостей смотрели на меня, словно я недостаточно хороша, чтобы присутствовать там, а другая половина просто жалела. Жалость к жене, которая, как они думали, слишком глупа, чтобы знать, что ее собственный муж изменяет ей за ее спиной.

Я прижала платье к телу и представила, как буду выглядеть в нем сегодня вечером. Это платье не относится к тем, в которых я ощущаю себя комфортно, но мне нужно что-то радикально отличающееся от моего обычного образа. Я решила сделать все, чтобы головы присутствующих на вечеринке поворачивались мне вслед. Возможно, одна из них будет принадлежать Майклу. Я улыбалась и была блаженно счастлива в своем маленьком мирке, представляя выражение глаз Майкла, когда он возьмет меня сегодня ночью. Я хотела возбудить его, и была уверена, что платье поможет мне в этом.

Майкл не появлялся вплоть до девяти часов, и я бродила по дому, уверенная, что нарядилась впустую, а он взял с собой одну из своих цыпочек вместо меня.

Надежда вспыхнула во мне, когда я услышала, как открылась дверь, и в коридоре раздались такие знакомые шаги. Я поправила волосы и макияж. Продавщица, которая продала мне короткое черное платье от Веры Вонг, заверила, что оно будто на меня сшито. На мне были туфли из черных ремешков от Джимми Чу, инкрустированные бриллиантами. В этом наряде даже моя попа казалась округлой. Я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что готова к выходу.

Поправив платье, я ждала, что он посмотрит на меня, когда зайдет в комнату. Возбуждение и надежда переполняли меня, заставляя учащенно биться пульс. На моих рубиново-красных губах появилась улыбка, я была уверена, что выгляжу шикарно. Я чувствовала себя хорошенькой, я уже очень давно себя так не ощущала.

Наконец, дверь открылась и он вошел. Его взгляд переместился вниз по моему лицу, прошелся по декольте и животу, затем он опустил его на мои бедра и ноги. Надежда расцвела во мне. Он действительно смотрел на меня, исследовал мои изгибы, как будто был заворожен моим видом. Я чувствовала себя всесильной.

— Что, черт возьми, на тебе надето? — спросил он резко, возвращая свой взгляд обратно к моему лицу.

Мой пузырик счастья лопнул мгновенно. На его лице появилось выражение отвращения, и все во мне заледенело. Наклонившись, я пробежалась пальцами по нижней кромке платья.

— Я купила его специально для тебя. Тебе… разве тебе не нравится?

Мой голос звучал так же слабо, как я себя и ощущала.

— Прекрати заниматься херней и переоденься. Ты же знаешь, что слишком старая для такого платья. Ты пытаешься унизить меня, Сэм? С чего ты вообще решила, что можешь пойти куда-нибудь в таком платье?

Я открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука. В этом не было никакого смысла. Все, чего я добилась, это только усилила его отвращение ко мне.

Махнув рукой в мою сторону, он отдал мне приказ:

— У тебя есть десять минут, чтобы переодеться или я уеду без тебя. И сотри нахрен эту помаду, а то выглядишь, как шлюха.

Он вышел из комнаты, с треском захлопнув за собой дверь и разбив оставшиеся кусочки моего сердца.

Раненая часть меня мечтала свернуться в клубок и потеряться в темноте ночи. Но та часть, которая отчаянно хотела попытаться и спасти остатки вечера, медленно стянула с плеч лямки моего нового черного платья.

Роман

Не знаю, кто включил посещение мероприятий в круг моих обязанностей, но, очевидно, это было частью моей работы. Реконструктивная или даже косметическая хирургия, если уж об этом зашла речь, не имеет ничего общего с этой вечеринкой, кроме того факта, что над большей частью присутствующих один или два раза уже поработал скальпель моего партнера.

Потягивая уже второй напиток, я сидел в баре и размышлял, как мне сбежать с этой ужасной вечеринки. Я целый день работал; провел Тори запланированную операцию, уже четвертую по счету за последние четыре месяца. Мне отчаянно хотелось, чтобы в этот раз все прошло удачно, так как я не уверен, сколько еще сможет выдержать восьмилетняя девочка.

Родители Тори начали терять надежду, и что еще хуже, сама Тори перестала верить в успех. Какая маленькая девочка захочет провести четыре долгих месяца полных боли в стенах больницы или на больничной койке? Мои пациенты — мое слабое место, особенно это относится к моим юным пациентам. Я знаю, что слишком сильно привязываюсь к ним. Но Тори отличается от других, потому что слишком сильно напоминает мне о ней.

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая