Мечи с севера - Триз Генри - Страница 4

• Предыдущая
• 4/44
• Следующая

– Теперь вы можете встать, варяги. Отныне, если я или моя жена или наш военачальник прикажем вам добраться вплавь до Сардинии или полететь на Луну, вы обязаны беспрекословно подчиниться.

– Наверное, эта палка у тебя волшебная, раз ты думаешь, что такое можно исполнить, – заметил Харальд.

Императрица язвительно рассмеялась, но базилевс Роман только кивнул и сказал:

– Да, исландец, этот посох способен творить поразительные чудеса. С годами ты сам в этом убедишься.

– С годами? – переспросил Харальд. – Мы же приехали всего на несколько месяцев!

– О месяцах речь не шла, варяг, – сказала с трона императрица Зоя. – Нанимая воинов, мы сами решаем, как долго им оставаться у нас на службе. А теперь отправляйтесь в казарму и примерьте свои новые доспехи. Стратиг Маниак придает большое значение внешнему виду воинов.

Викинги повернулись и пошли было к украшенной занавесью двери, но не успели они сделать и трех шагов, как императрица Зоя хлопнула в ладони, да так резко, что Харальд обернулся и спросил:

– Чем мы заслужили твои аплодисменты, госпожа? Неужели мы так хорошо идем?

– Как раз наоборот, – сузив глаза, ответила императрица. – Идете вы так плохо, что не знай я о невежестве северян, я почла бы своим долгом подвергнуть вас завтра публичной порке на Ипподроме.

Император захихикал и принялся усиленно кивать головой, так что корона у него съехала на лоб и чуть было совсем не слетела.

– Меня в жизни никогда не пороли, и я не намерен менять эту традицию, – заметил Харальд.

Он двинулся было назад, к трону, но Ульв и Халльдор удержали его, заметив, как заколыхались скрывающие альковы занавеси.

– Видать, псы оказались умнее хозяина, – сказала Зоя. – Они-то, наверное, могут уразуметь, что все слуги, любого ранга, от логофетов[6] до куропалата[7], должны удаляться после аудиенции у базилевса или его супруги, пятясь назад с поклонами. А теперь давайте посмотрим, усвоили ли вы свой первый урок.

С красными от ярости физиономиями трое викингов принялись пятиться к двери. Оказавшись за занавесью, они услыхали язвительный смех Зои и блеющее хихиканье императора.

– Гром и молния! – сказал Харальд Суровый. – До чего же хочется вернуться и как следует проучить этих размалеванных кукол!

Вдруг позади них раздался тоненький голосок:

– Они только того и ждут. Если ты это сделаешь, тебя убьют, прежде чем я успею за тебя помолиться.

Трое викингов обернулись и увидели совсем рядом, в тускло освещенном, увешанном занавесями, коридоре худенькую бледную девочку лет двенадцати в темной дерюжной одежде. Она обеими руками прижимала к груди большое серебряное распятие.

Глаза у нее были такие большие и грустные, что Ульв сказал:

– Ну, малышка, не плачь. Пока еще никто не умер. Лучше скажи-ка, как тебя зовут и почему тебя так волнует судьба трех неотесанных чужеземцев?

Потупив взор, она ответила:

– Меня зовут Мария Анастасия Аргира, варяг.

Харальд с улыбкой протянул девочке руку.

– Ну-ка, Мария Анастасия Аргира, держи мою пятерню. Я посажу тебя к себе на плечи и от души покатаю по здешним коридорам.

Но она вдруг шарахнулась от его протянутой руки и затрясла головой:

– Пожалуйста, не дотрагивайтесь до меня. Я племянница императрицы Зои, царевна. К царевне нельзя прикасаться.

Развеселившись, Харальд погладил свою светлую бороду:

– По мне так ты просто девчонка. К тому же, на родине многие считают меня королем. Так почему бы королю не поиграть с царевной?

Мария снова покачала головой и сурово сказала:

– Здесь все по-другому. Мы в центре мира, в священнейшей из империй. Хоть ты силен и красив, ты всего лишь варвар-северянин, называющий себя королем. Ступайте за мной и не пытайтесь снова дотронуться до меня. Тут, во дворце, повсюду глаза и уши.

Она повернулась и быстро пошла прочь по коридору. Викинги пожали плечами и потопали следом. Тут и там в переходах, где сходились вместе несколько коридоров, им встречались дворцовые слуги в темных одеждах и с темными посохами, которые, все как один, приветствовали девочку легким поклоном, хоть она и не обращала на них никакого внимания.

Харальд сказал ей:

– Ну вот, теперь я вижу, что ты царевна. И куда же Ваше Высочество ведет нас? В казарму?

Мария, не оборачиваясь, ответила:

– Не называй меня Вашим Высочеством. Я в опале и меня лишили титула до тех пор, пока я не покорюсь. Моя другая тетя, Феодора, к которой я вас как раз веду, хочет, чтобы я ушла в монастырь. Я впала в немилость, потому что отказалась сделать это. Пойдемте немного быстрее, а то меня накажут еще и за то, что я так долго не возвращалась.

Викинги послушались, и вскоре она провела их низким сводчатым коридором в походившую на темницу комнату с голыми стенами. Там, посреди вымощенного каменными плитами пола, стояла на коленях седовласая старуха в одеянии из коричневой мешковины с куском толстой, завязанной узлами веревки на шее. Когда они вошли, она подняла на них потухшие глаза и проговорила неожиданно сильным и резким голосом:

– У меня обычай знакомиться со всеми поступающими на службу. Встаньте на колени тут, передо мной, и подождите, пока я закончу молитву. И ты, девочка, тоже становись на колени и обратись мыслями к своему религиозному долгу. Поспеши.

Закончила молитву Феодора, прямо скажем, нескоро. Она молилась на непонятном северянам языке. Не раз им казалось, что дело идет к концу, но старуха, сделав паузу, снова принималась что-то бормотать. А викинги все ждали и ждали, пока у них не начало ломить колени.

Наконец, Феодора замолчала и с трудом поднялась. Трое друзей тоже поднялись и встали перед простым деревянным стулом, на который она уселась. Оглядев их с ног до головы, она сказала:

– Вы явились в Византию в поисках легкой наживы, как все северяне. Но очень скоро вы убедитесь, что угодили в сети. В прошлом месяце четырем англичанам вырвали языки за то, что они забыли, как надо приветствовать логофета тайной канцелярии.

– Ох уж эти англичане! – воскликнул Харальд. – Они собственную голову где-нибудь забыли бы, если бы она снималась.

– Некоторые из них так и сделали, чужестранец, – сухо ответила Феодора. – Но чаще всего забывают глаза. Мы нация старая и потому гуманная. Но нам приходится обращаться с варварами по-варварски, когда нас к тому вынуждают их дикие выходки. Усвоить это – значит достичь мудрости. Вам следует также усвоить, что моя племянница, Мария Анастасия Аргира – дитя неразумное, и ее глупостям не следует потакать. Она скоро примет постриг в одном из здешних монастырей, каком я еще не решила, для ее же, своенравной, пользы. Поэтому я запрещаю вам кружить ей голову богопротивными рассказами о Севере. Я, мать народа, запрещаю вам это. Вы все поняли?

Харальд, обернулся ко все еще стоявшей на коленях малышке Марии и подмигнул ей. Она быстро отвернулась, точь-в-точь испуганная птичка.

Тогда он сказал Феодоре:

– Ты говоришь с человеком, сводный брат которого причислен к лику святых. Почему ты думаешь, что мои рассказы будут богопротивны?

Он был ужасно доволен своей находчивостью, ведь ему удалось ничего не обещать этой злющей старой карге. Но она проговорила с тонкогубой улыбкой, глядя на него снизу вверх:

– Ты такой же хитрец, как другие северяне. Смотри, как бы твоя гордость не стоила тебе слишком дорого.

Она вдруг наклонилась и позвонила в стоявший у ее ног серебряный колокольчик. Панель стены позади нее скользнула в сторону, и из проема в комнату шагнул человек.

Незнакомец был чернобров и черноволос, много ниже Харальда ростом, но так же широк в плечах. На его бледном лице лежала печать мрачного раздумья. Поверх чеканного золоченого панциря был накинут алый плащ с пурпурной каймою, подмышкой – серебряный шлем, украшенный по гребню конским хвостом. Вооружен он был по-древнеримски двумя мечами: коротким гладиусом, предназначенным для нанесения колотых ран, и мечом подлиннее, называемым спата. Синие ножны мечей крепились к перекрещенным у него на груди ремням.

• Предыдущая
• 4/44
• Следующая