Выбери любимый жанр

Люблю, убью, умру... - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

То, что Дуся красавица, становилось особенно понятным тогда, когда она позировала Карасеву с распущенными волосами, в легком газовом платье, которое явно подчеркивало контуры ее безупречного девичьего тела. Даже Карасев менялся, когда торчал перед мольбертом, запечатлевая свою «тему» на холсте, — привычные ирония и надменно-капризный тон слетали с него, точно шелуха, он становился беззащитным и одновременно сильным. Первое время он требовал, чтобы Дуся сидела абсолютно неподвижно, но после третьего сеанса разрешил ей вертеть головой и разговаривать.

— Главное я уже обозначил, — сказал он. — Теперь вы, милое дитя, можете немного расслабиться.

Ну слава богу! — шумно вздохнула Дуся, обращаясь к Андрею, который всегда присутствовал на этих сеансах. — А то у меня шея затекла. А вчера был такой случай — я, правда, никому не рассказала, — по руке ползла божья коровка, очень щекотно! Я чуть не умерла, но вытерпела эту пытку, пока она не улетела, — боялась, что Иван Самсоныч меня заругает…

Иваном Самсоновичем звали надменного Карасева.

— Ты как Муций Сцевола… — кивнул Андрей. — Помнишь, из древней истории?

— Помню, — ответила Дуся. — Иван Самсонович, а почему божья коровка называется божьей коровкой?

Карасев стал ей говорить что-то шутливое, а Андрей именно в этот момент решил жениться на Дусе. Он удивился, как до сих пор ему в голову не приходила очень простая и снимающая все его муки мысль — ведь если Дуся будет его женой, то никто уже не отнимет ее у него. Она будет только его — до тех пор, пока смерть не разлучит их. И именно тогда он понял и простил свою мать, которая и часу лишнего не захотела задерживаться на этом свете, в котором уже не было Дмитрия Петровича.

После обеда в имении Померанцевых часа на два устанавливалась тишина — залитый солнцем сад замирал, и становилось слышно, как гудят шмели над цветами. Пес Вертер прятался в свою будку, построенную в духе готической архитектуры, что являлось вечной темой для шуток, ни один гость не мог спокойно пройти мимо этой будки, а кошки исчезали куда-то. Мария Ивановна читала лежа в гамаке, скрытая в тени деревьев, остальные просто-напросто отправлялись спать.

«Фиеста, — сообщил кадет Михайлов. — Такое время суток называется фиестой у латиноамериканских народностей».

«Сиеста, — поправил Карасев. — И пошло сие, по-моему, не от латиносов, а от испанцев. А вообще, сон после обеда — любимое времяпрепровождение старосветских помещиков, так что мы, господа, поступаем вполне в духе русского народа». И он тоже заваливался спать.

Но Дусе такой образ жизни был не по душе, спать ей никогда не хотелось. Она очень обрадовалась, когда Андрей позвал ее покататься после обеда на лодке.

— Хоть ты меня понимаешь! — горячо воскликнула она.

— Дуся, возьми зонтик! — расслабленным голосом крикнула ей вслед мать, не вылезая из гамака. — Может быть солнечный у дар…

За ними было увязалась младшая двоюродная сестра Дуси, но Андрей ей шепнул, что из воды может выглянуть страшный водяной, и девчонка отстала.

После утреннего сеанса рисования Дуся так и не переоделась — ходила в том же легком белом платье, с распущенными волосами, очень довольная тем, что все восхищаются ею.

— Андрей, как ты думаешь, Карасев — хороший художник? — спросила она своего спутника по дороге к пруду.

— Наверное, — пожал плечами Андрей. — Ты же слышала, что Третьяковка купила у него две картины.

— Ну, это еще ни о чем не говорит, — засомневалась Дуся. — Что ж, талантливыми считать только тех, чьи картины в музеях висят? А как же остальные? Бывают же, например, непризнанные гении…

— Я знаю, почему ты спрашиваешь! — засмеялся Андрей. — Тебе интересно, повесят твой портрет в Третьяковке или нет.

— Фу, как грубо! — рассердилась Дуся, покраснев, — слова Андрея задели ее за живое. — Ты что, думаешь, я тщеславная?

— Не вполне, но…

— Неужели я и вправду суетный, никчемный человек? — тут же переменила она тему. — Нет, ты прав, я тщеславная. Хожу в этом дурацком платье и радуюсь, что на меня все таращатся.

— Я с тобой как раз об этом хотел поговорить, — сказал Андрей.

Они уже подошли к воде.

Пруд был до неприличия живописен — недаром Карасев отказывался рисовать его, утверждая, что сейчас в мире переизбыток подобных пейзажей. Темная гладь подернулась у берегов ярко-зеленой ряской, желтые лилии неподвижно парили на воде, над зарослями камышей и осоки летали серебристые стрекозы, ивы театрально кручинились у берегов, склоняя свои кудрявые ветви к поверхности.

— Опять Михайлов здесь ел пирожные, — с досадой сказала Дуся, отряхивая сиденье в лодке. — Сам все о возвышенном, об инфернальном, а пирожные трескает целыми корзинами! Андрюша, о чем ты хотел со мной поговорить?

— Сейчас… — Он тоже залез в лодку и оттолкнулся веслом от берега.

Ему было страшно — он знал, что Дуся любит его, но какой-то чересчур заботливой, сестринской любовью. Раз и навсегда пожалев его, могла ли она увидеть в нем не только несчастного сироту, но и мужнину, с которым можно связать свою жизнь?

— Говорят, здесь, в пруду, живет огромный сом, — произнес он неожиданно вовсе не то, что хотел сказать.

— О да! — моментально оживилась Дуся и зачерпнула пригоршней воду. Она сидела на корме в живописной позе, разбросав складки своего воздушного платья по сиденью, и была нереально красивой. — Помнишь Антон Антоныча, старичка с соседней дачи, что заходил к нам на прошлой неделе: Так вот, он страстный рыболов и утверждает, что видел этого сома.

— Что же он не поймал его? — усмехнулся Андрей.

— Нет, ты не понимаешь, такое огромное животное невозможно вытащить в одиночку! Антон Антоныч тоже сидел в лодке, а сом выплыл откуда-то снизу, из темной глубины, открыл пасть и выпустил огромный пузырь воздуха. Пасть у него была величиной с отверстие в печке, а зубищи…

— А потом?

— Потом Антон Антоныч с испуга ударил сома веслом. Тот перевернулся и скрылся в глубине, только хвостом махнул. А хвост у него был величиной с целое бревно…

10
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело