Русалка для интимных встреч - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/93
- Следующая
— Ну та девушка в читальном зале с внешностью фотомодели… Вы еще нам рукой помахали сегодня, когда мы с Натальей у окна были.
— Не обращал внимания, — насупился Коваленко. — Я, собственно, ради литературной студии вашу библиотеку посещаю, и ни до какой Натальи мне дела нет.
— А мне показалось…
— Валя, не придумывайте того, чего нет, — строго перебил ее Коваленко. — Или вы меня в чем-то подозреваете?
— Да ни в чем я вас не подозреваю, я же говорю, мне показалось…
Вы думаете, у меня совсем таланта нет? Я, между прочим, заметил, что вы тоже на этих занятиях все время присутствуете — впору Истомину с вас деньги брать.
— Обычное любопытство. Особенно когда посетителей нет…
— Ага, обычное любопытство…
— А зачем вам эта студия? Вы что, великим писателем собираетесь стать? — хитро спросила Валя.
— Собираюсь! — с вызовом произнес ее спутник
— В банке мало денег платят? Подработать решили?
— В каком еще банке?
— Ну где вы там работаете… Вот здесь налево сверните, пожалуйста.
— С чего вы взяли, что я работаю в банке? — удивился Коваленко.
— Образ у вас такой… — туманно ответила Валя. — Ну ладно, не в банке, а в каком-нибудь крупном офисе, руководителем отдела… У магазина остановите.
— Удивительный вы человек, Валентина, — пробормотал озадаченно Коваленко, притормаживая у большой витрины с нарисованными разносолами. — Да, я работаю руководителем отдела — вы угадали, и именно в крупном офисе… Правда, мне эта работа осточертела, и именно поэтому я и пошел в студию к Истомину. У человека должно быть хобби! Физику захотелось немного лирики… Или вы считаете, что у меня, как у лирика, нет будущего?
— Я не знаю. Хобби ни к чему не обязывает.
— Я не согласен! — с азартом заявил Коваленко. — Давайте спорить…
— Мне некогда, Герман… э-э, вы так и не сказали мне своего отчества. Ну да ладно — просто Герман. Спасибо, что довезли.
— Вас подождать, Валя?
— Нет… спасибо еще раз!
Она выскочила из машины, захлопнула дверцу и быстро направилась к раздвижным стеклянным дверям супермаркета. Разговор с Коваленко оставил странное впечатление. Эти его перемены настроения, расспросы… Хм, скучно ему! Он просто не знает, чем себя занять. Хобби! Ходит в литературную студию, подвозит до магазина не слишком молодую и не слишком симпатичную библиотекаршу… Удачливым яппи полагается заниматься чем-то другим — ходить по вечерам в клубы, играть в пейнтбол, бросать шары в боулинге, посещать какие-нибудь крутые кинотеатры со звуком долби-супер-пупер, где демонстрируются модные фильмы…
Валя быстро набрала продуктов, в которых, , по ее мнению, мог нуждаться Арсений Никитич. С тяжелыми сумками вышла наружу… Но, слава богу, Коваленко и след простыл.
Дед сидел за большим круглым столом и старательно писал что-то в толстой тетради.
— А, Валюша… — строго произнес он, подняв на лоб очки. — Ну, здравствуй.
Валя быстро чмокнула его в круглую блестящую лысину.
— А ты что в шаль закутался? — встревоженно спросила она. — Разве холодно? Дед, ты что — простудился?
В шерстяной пестрой шали Арсений Никитич напоминал диковинную птицу — что-то вроде грифа… Он встал, тяжело опираясь на бамбуковую палку с ручкой в виде головы оскалившегося дракона.
— Я не простудился. Старая холодная кровь виновата — вечно мерзну… Идем на кухню, будем чай пить.
— Дед, ты сиди, я все сама. Я тут кое-что купила — буду суп тебе варить. И рыбку на пару приготовлю…
За что мне такое наказание! — запыхтел Арсений Никитич. — Твоя покойная мать всю жизнь изводила семью диетическим питанием, и ты туда же… Валюша, поверь, мне достаточно бутерброда с колбасой. И тебе хлопот меньше. Ненавижу здоровое питание!
— Все время есть колбасу вредно, — забубнила недовольно Валя. — Ты хоть представляешь, что в нее кладут? Ладно бы модифицированный крахмал, а то ведь еще и сою, подвергшуюся генной обработке, и еще какие-то жуткие добавки, которые цифрами обозначаются…
— Валя! — умоляюще воскликнул Арсений Никитич. — В моем возрасте это уже не имеет никакого значения!
Они прошли на кухню.
Валя налила воды в электрический чайник, постелила белую хрустящую скатерть, расставила чашки с золотыми ободками.
— Ты могла бы мне вообще ничего не приносить… — кряхтя, дед сел в плетеное кресло.
— Ты не хочешь, чтобы я к тебе приходила? — кротко спросила Валя.
— Я не хочу, чтобы ты таскалась с этими дурацкими сумками. Приходи ко мне просто так… Знаешь, меня ведь социальный работник регулярно посещает — все, что надо, я Светлане Викторовне заказываю.
— Новая, что ли? — поинтересовалась Валя, заваривая чай.
— Да, недавно появилась. Симпатичная девушка лет пятидесяти.
Валя засмеялась.
— Дед, а что ты все пишешь? Я давно собиралась спросить…
— Исследование о сущности воды, — коротко ответил Арсений Никитич.
— Научную работу заказали?
— Нет, это я для себя… Подвожу итоги. То, что раньше было скрыто за завесой грубого материализма, теперь открылось передо мной в новом, неизвестном доселе качестве.
— Мистика? — с любопытством спросила Валя. — Дед, ты меня удивляешь…
— Не мистика, — упрямо возразил Арсений Никитич, — а взгляд изнутри. У вещей, в том числе и у воды, есть душа, есть тайный смысл. Оборотная сторона символа… Об этом, например, еще в древности задумывались. Вода для язычника — то, что дает жизнь всему живому. Согласись, это дерзкая, отступническая мысль, особенно для христианства, — как жизнь может давать кто-нибудь, кроме господа-бога? А ведь именно при помощи животворящей небесной воды зеленеют травы и леса весной, именно благодаря ей урожай не засыхает в поле… А другое значение воды — как символ течения? Ты ведь знаешь эту пословицу?..
— Знаю-знаю… — покорно кивнула Валя. — В одну и ту же реку нельзя войти дважды. Ты именно ее имел в виду?
Она налила себе вторую чашку чая — мучила жажда. Старый красный абажур горел под потолком, бросая на все яркий багровый отблеск. Но этот цвет не казался Вале тревожным, наоборот — он успокаивал ее. Все вещи в квартире деда успокаивали ее и казались необыкновенно уютными. И сам дед, и его бесконечные разговоры, знакомые с раннего детства…
- Предыдущая
- 38/93
- Следующая
