Выбор альтернатора - Трошин Александр - Страница 15

• Предыдущая
• 15/77
• Следующая

Я быстро оделся и потащил недовольного Сефера к высившейся неподалеку от гейзеров скале. Найдя неглубокую расщелину, надежно защищавшую от ветра, мы расседлали лошадей и, перекусив, моментально уснули.

Утром меня разбудили запах горячего мяса и нетерпеливое постукивание копыт. Я проснулся совершенно разбитым, словно и не засыпал вовсе. Стряхнув с плаща иней, поднялся на затекшие ноги, обиженный на весь мир. Неохотно позавтракав, взвалил на Коня седло и, тщательно привязав скудные остатки дров, порадовался, что теперь мне по крайней мере не придется тащить на себе мешок.

К пронизывающему ветру прибавился мокрый снег, клочьями быстро налипавший на лицо и грудь. Волосы, брови и усы скоро обледенели. Лоб, принимавший основные удары ветра, ныл от холода и одновременно пылал огнем. С трудом передвигая замерзшие ноги, чувствуя, как кожа на ступнях трескается, я, стиснув зубы, шел вперед, опустив голову, и тащил на поводу обледеневшего не меньше моего Коня.

Часа через четыре Сефер истошно заорал:

— Вон, смотри!

Впереди виднелся разлом в стене.

Легкая метелица плавно переросла в настоящую вьюгу, а потом в буран. Ветер сбивал с ног, не давая идти. Трудно было вдохнуть, еще труднее — выдохнуть.

Я рычал от холода… Скрипел зубами от бессилия… Но мы шли, не обращая внимания на ветер и снег. Отдыхать было нельзя: холод и пурга моментально прикончили бы нас… Мы упрямо шагали вперед, стиснув зубы, и мы дошли до разлома!

Протащившись между отвесных стен, нашли место, куда не достигали порывы ветра, и рухнули, полностью обессиленные. Только тогда я понял, что мы на самом деле совершили. Мы шли без перерывов более десяти часов, не подохли по пути и смогли преодолеть чертово плато! Конечно, впереди могло быть и хуже, но представить себе что-то более тяжелое было трудно.

В ущелье, которое мы приняли издалека за разлом, ветер не проникал, но теплее от этого не становилось. Разведя костер, мы придвинулись к нему вплотную, отогревая нывшие конечности. Лошади, почуяв тепло, нетерпеливо тянули к яркому огню свои покрытые инеем морды над нашими головами.

Сефер разогрел неизменное копченое мясо и принялся размораживать ледяной хлеб, держа его в вытянутых руках над костром. Я задал лошадям корм, щедро отсыпав по двойной вечерней порции овса с рубленой соломой. Подзаправившись и тщательно просушив плащи, служившие одновременно одеялами, мы улеглись почти вплотную к углям, рискуя ночью подпалить одежду. Спал я тревожным сном, то и дело просыпался и подбрасывал в быстро гасший на морозе огонь дрова, израсходовав за ночь более половины остававшегося запаса.

Ранним утром двинулись дальше. В предыдущие дни мы едва покрывали по паре десятков миль, но здесь, в холодном, широком и безветренном ущелье, рассчитывали сделать рывок. Звон копыт отражался от высоких стен гулким эхом. Отдохнув в пути всего два раза, одолели за день не менее сорока миль и дошли до конца ущелья. Лично для меня это было нечто невероятное!

Несмотря на свой подвиг, я потерял присутствие духа. Перед нами выросла стена. Серая, монолитная, без единого намека на проход…

Я опустился на землю, не имея ни сил, ни желания бороться. С необыкновенной ясностью понял, что для меня это — конец.

— Сефер, — сказал я, закрыв глаза, — прости, что втянул тебя в это дерьмо. Поворачивай назад, пока есть силы. А я сдохну здесь. И вернусь домой.

Он присел рядом.

— Почему?

— Что — почему? — лениво переспросил я. — Почему сдохну? От холода. Часа через четыре, по моим расчетам.

Сефер воспринял мои слова как приказ к действию и немедля развел костер.

— Зря, — упрекнул я его. — Если будешь беречь дрова, то тебе их может хватить на обратную дорогу.

— Все равно одному не дойти, — усмехнулся он. — Слушай, а как ты вернешься домой мертвым?

Я открыл глаза и пододвинулся к огню, решив несколько отложить свою смерть.

— Когда я умру, то сюда примчатся мои коллеги и заберут труп.

— Коллеги — это кто? — допытывался Сефер.

— Коллеги, — терпеливо пояснил я, — те, с кем я работаю.

Сефер пару минут внимательно смотрел в огонь, что-то обдумывая, а потом решился:

— Фенрир, мы перед ликом смерти. Ответь мне честно: ты на самом деле не демон?!

— Сефер, — устало ответил я, — ты хорошо помнишь того урода, которого вызвал заклинанием? Вижу, что помнишь… Конечно, то, что я на него не похож, вовсе не является для тебя аргументом, потому что ты свято веришь в способность демонов принимать любое обличие. Мое интеллектуальное превосходство над тем дегенератом тоже тебя не убедит. Как и то, что я до сих пор не пытался тебя ни сожрать, ни даже просто укусить. Знаю, — продолжил я, переведя дух, — что ты думаешь, что я вытягиваю из тебя душу. Можешь не отрицать — ты этой ночью дрых, как свинья в каштанах, и довольно отчетливо бормотал всякий бред, в основном на мой счет… Поэтому говорю тебе далеко не в первый, но в самый последний раз: я не демон, а точно такой же человек, как и ты!

Сверху упало несколько мелких камней, потревоженных моим криком, многократно усиленным эхом. Лошади тревожно забили копытами по льду.

— Тогда скажи, — не удовлетворился Сефер, — кто ты? Откуда? Почему не знаешь простых вещей и говоришь непонятные слова? Скоро я отправлюсь к Мидеру, но клянусь, Фенрир, если ты не ответишь, моя душа будет приходить к тебе, где бы ты ни находился и каким бы богам ни поклонялся!

А что, собственно, мне было скрывать? И зачем?.. Я плюнул на приказы и решил вдоволь потрепаться перед кончиной от холода и голода. Лично для меня первое — гораздо предпочтительней, поскольку менее мучительно. Я протянул руку за мясом. Потом пытался жевать и внятно говорить одновременно:

— Начнем с того, что я — альтернатор. Ну, прыгаю иногда в прошлое, фиксирую спорные факты и в идеале должен исправлять ошибки, приводящие к созданию А-миров. То есть альтернативных. Ни в коем случае не имею права вступать в контакт с туз… с местными жителями и, уж конечно — под страхом смертной казни! — не должен использовать оборудование института для целей личного обогащения… То, что ты, Сефер, называешь «большим желтым яйцом с горящими красными глазами», — продолжил я, насмотревшись на восхищенного такими умными, длинными и непонятными словами аборигена. — на самом деле к-капсула. Грубо говоря, это маленькая ядерная силовая установка, работающая на энергии изотопов урана, с КПД не менее 40 процентов (это было все, что я помнил, поскольку на лекциях сразу же после этих слов благополучно засыпал, сквозь сон слушая какие-то бредни о быстрых нейтронах БН-350 и мощности на выходе в пределах 350МВт). Как бы тебе объяснить… — призадумался я, видя, что мои речи для него являются пустым звуком. — Короче, эта штука разрывает связь пространства-времени и перемещает меня, куда я пожелаю. Понятно?

Сефер минут пятнадцать доблестно пытался переварить услышанный бред, после чего продолжил расспросы:

— А зачем надо прыгать в прошлое?

Я глубоко вздохнул.

— Повторяю: чтобы фиксировать спорные события истории. То, что было и что могло бы быть, если бы не произошло первое.

— Не понял, — признался он.

Я, честно говоря, тоже. Но ведь непонимание не мешает мне работать! И с расспросами я ни к кому не лезу!

— Помнишь храм Мидера, в котором мы прятались? — Я попытался перейти на образы.

— Конечно! — возмутился Сефер.

— А кто его воздвиг?

— Ясно кто — друиды, — буркнул он, не понимая, к чему я веду.

— А когда? Впрочем, это не важно… Представь, что бы было, если бы они его не построили?

— Ничего, — пожал он плечами.

— Точнее! — потребовал я.

— Не было бы там храма.

— Вот! — Я с умным видом ткнул пальцем в небо. — И мы бы не смогли в нем спрятаться. И все события развернулись бы по-другому.

— Если бы мы не спрятались в храме Мидера? — переспросил он.

— Ага, — согласился я, наблюдая, как огонь пожирает дерево.

• Предыдущая
• 15/77
• Следующая