Адмирал Горацио Нельсон - Трухановский Владимир Григорьевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/24
- Следующая
Нельсон не знал об этом и организовал высадку другой группы моряков на молу в гавани Санта-Крус. Высадка происходила ночью, в бурную погоду, под ружейным и артиллерийским огнем испанцев. В авангарде десанта шел сам Нельсон. Едва он выпрыгнул на мол, как тут же был опрокинут обратно в лодку. Его зацепило зарядом картечи и перебило правую руку. Под сильным огнем испанцев гибли английские матросы, шли ко дну их суда. Бурное море помогало обороняющимся. Атака была отбита.
Нельсона спас его пасынок Джошуа Нисбет. Он уложил раненого отчима на дно лодки и туго перетянул его растерзанную руку шелковыми носовыми платками. Потом Джошуа собрал нескольких матросов и, с их помощью выведя лодку из-под огня, благополучно доставил Нельсона на флагманский корабль.
Поднявшись на борт, контр-адмирал приказал врачу срочно собирать инструменты. Тут же была произведена операция: правую руку пришлось ампутировать – остался короткий обрубок у самого плеча. Так закончилась неудачная охота за испанским золотом.
Потери оказались велики. 141 матрос и морской пехотинец были убиты или утонули, 105 ранены. Примерно столько же стоила англичанам большая победа над испанским флотом у мыса Сент-Винцент. А что касается жертв среди офицерского состава, то они намного превзошли потери у Сент-Винцента.
Операция на Тенерифе – крупная ошибка Нельсона. После того как возможность внезапного нападения оказалась упущенной, было явным авантюризмом бросаться с имевшимися у него ограниченными силами на штурм крепости, которую защищал восьмитысячный гарнизон. Английский адмирал У. Джеймс, восторженный поклонник Нельсона, писал в 1948 году: «Как могло случиться, что контр-адмирал… допустил эту грубейшую тактическую ошибку? Объяснение состоит в том, что… как он сам говорил, его гордость была уязвлена провалом его плана. И его сознание… на какое-то время было помрачено эмоциями, которые не должны воздействовать на принятие решений в ходе сражения». Джеймс, несомненно, прав. Безрассудный азарт всегда был недостатком Нельсона.
Вообще ему не везло на суше. В 1794 году он участвовал в штурме крепости Кальви на острове Корсика в Средиземном море. Ядро, пущенное из крепости, вонзилось в каменную ограду, и мелкие осколки камня брызнули Нельсону в лицо. Правый глаз навсегда утратил способность видеть.
Как все повышенно-эмоциональные натуры, Нельсон после каждой неудачи впадал в крайний пессимизм. На этот раз у него были серьезные основания для уныния: и провал важной операции, и тяжелое ранение, ставившее под вопрос его пригодность для военно-морской службы, которую он любил больше всего на свете.
Через два дня после поражения у Санта-Крус Нельсон левой рукой, непривычно нацарапал Сент-Винценту скорбное письмо. «Я превратился в бремя для моих друзей и стал бесполезным для своей страны. Когда я отбуду с вашей эскадры, я умру для всего мира. Надеюсь, вы дадите мне фрегат, который доставит в Англию то, что от меня осталось». Прибыв через две недели в расположение эскадры Сент-Винцента, Нельсон вновь обращается к своему начальнику: «Никогда уже не сочтут полезным однорукого адмирала. Поэтому чем скорее я укроюсь в укромном коттедже, тем лучше. Тем самым освобожу место для более достойного человека, который будет служить стране». (Современный читатель не должен удивляться тому, что Нельсон, находясь в расположении эскадры Сент-Винцента, переписывается со своим начальником. Тогда отсутствовала радиосвязь, и капитанам и адмиралам приходилось вести переписку друг с другом.)
Когда служебная карьера терпит крах, обычно люди ищут утешения в семье, у домашнего очага. Через десять дней после ранения Нельсон писал жене: «Я настолько уверен в твоей любви, что чувствую – ты получишь одинаковое удовольствие от моего письма, будет оно написано правой или левой рукой. Это случайность войны, и у меня есть большие основания быть ей признательным. Я знаю, что ты получишь дополнительное удовольствие, узнав, что Джошуа благодаря божьему промыслу сыграл главную роль в спасении моей жизни. Что касается моего здоровья, то оно никогда не было таким хорошим, как сейчас… Но я не удивлюсь, если мной пренебрегут или забудут меня, поскольку, вероятно, меня теперь уже сочтут бесполезным. Несмотря на это, я буду чувствовать себя счастливым, если ты будешь по-прежнему любить меня».
1 сентября фрегат «Сихорс» доставил Нельсона на Спитхедский рейд у Портсмута в Южной Англии. Жена его в это время жила в курортном городке Бат, в юго-западной Англии, недалеко от Бристоля. И через два дня контр-адмирал уже обнимал свою жену…
Именно в ближайшие после этого месяца были сделаны эскизы портретов Нельсона, впоследствии приобретших большую известность. На них изображен густо увешанный тяжелыми орденами, в расшитом золотом мундире мужественный адмирал с белыми не от пудры, а уже от седины волосами, с умным, живым, пристальным взглядом. Высокий лоб, довольно большой, но не тяжелый нос и широкий, мягкий, как бы мятый рот, который обычно называют чувственным. Лицо человека, сознающего свою значительность, уверенного в себе.
Портреты, однако, приукрашивали оригинал. Нельсон был небольшого роста, худощав; когда он улыбался или говорил, можно было заметить, что у него плохие зубы. Не мог флотоводец похвастать и крепким здоровьем, а в последние годы жизни он стал даже каким-то изможденным. По словам очевидцев, Нельсон – это «маленькая, исковерканная фигура… с беспокойными движениями и пронзительным голосом». Недвижимый, мутный, мертвый правый глаз и пустой правый рукав, согнутый и пристегнутый под грудью, производил тягостное впечатление на тех, кто видел его впервые.
Современники отмечают, что Нельсон всегда носил мундир со всеми наградами, не меняя его на цивильный костюм даже дома. Объясняют это честолюбием и тщеславием адмирала. Действительно, эти слабости были присущи ему в полной мере. Но есть и другое, простое человеческое объяснение, почему Нельсон не расставался с мундиром и орденами. Рядом со своими соратниками капитанами – с рослым красавцем Самарецем или с мощным, сильным Харди – он выглядел незначительным. Вот эту-то незначительность и должны были устранить многочисленные звезды и адмиральский мундир, в который был облачен щуплый моряк, по выражению одного автора, «хрупкий, как осенний лист».
Жена Нельсона была внешне под стать мужу, такая же хрупкая и неяркая. Но внутренне эта холодная, сдержанная, рассудительная женщина ни в чем не походила на своего порывистого, эмоционального супруга. До того, как они поженились, Френсис недолго была замужем за доктором Нисбетом – врачом, практиковавшем в английских колониальных владениях на острове Невис в группе Наветренных островов в Карибском море. Молодая вдова с маленьким сыном Джошуа привлекла внимание капитана Нельсона, и он сделал ей предложение.
Бракосочетание состоялось 14 марта 1785 года на острове Невис. Жениху было 27 лет, и он думал, что ему открыты не только все секреты военно-морского дела, но и самые сложные движения человеческой души. Во всяком случае, он был уверен, что знает все о любви. «Моя любовь, – писал он молодой жене, – основывается на уважении; только оно может быть основой для существования длительной страсти».
После женитьбы Френсис (Фанни) жила в Англии, но собственного дома нельсоны не имели. Она часто наезжала в Бат. Здесь были целебные воды, а миссис Нельсон любила лечиться. Да и климат здесь был мягче, чем в других районах Англии, особенно зимой. А в 1797 году, когда англичане с тревогой опасались вторжения французских армий, Бат считался почему-то еще и безопасным местом.
В курортном городке Нельсон задержался недолго и вскоре приехал в Лондон. Мучила не желавшая заживать рука и неизвестность относительно будущего. В Лондоне и к врачам и к Адмиралтейству было поближе.
Врачи быстро установили, что при ампутации руки корабельный врач плохо перевязал рану. В результате плечевая артерия оказалась зажатой, и больной страдал от постоянных болей. Спать он мог, только приняв дозу опиума. Постоянное лихорадочное состояние вызывало боли и в других частях тела. Нельсон считал, что это ревматизм. Врачи пытались его лечить, но лишь причиняли дополнительные мучения больному и, в конце концов, разводили руками, уверяя, что со временем рана заживет. Но вот времени-то у Нельсона как раз и не было.
- Предыдущая
- 2/24
- Следующая
