Ставка больше, чем жизнь - Збых Анджей - Страница 24
- Предыдущая
- 24/60
- Следующая
«Откуда это вам известно?» — хотел спросить Клос, но промолчал. Он понимал, что на этот вопрос ему не ответят.
— Мы располагаем точной информацией, — продолжал Лангнер. — В Лиско-Здруе уже более пятнадцати лет работает наш агент. Он отлично законспирирован, член польской подпольной сети. Его имя Плюш. Прошу вас, господин Клос, запомнить это имя — Плюш.
— Так точно, — отозвался Клос и добавил: — Понимаю, мы должны убрать Конрада и его агентурную сеть, — прекрасно понимая, что он едет туда совсем не за этим. Клос продемонстрировал перед Лангнером полное отсутствие сообразительности, которое так ценят в своих подчиненных прусские офицеры.
— Вы же, господин Клос, работаете не в гестапо! — бросил пренебрежительно Лангнер. — Майор Бесель будет играть роль Евы Фромм и послезавтра выедет в Лиско-Здруй, чтобы вручить Конраду пленку с нашими оборонительными укреплениями. Вот этот микрофильм. — Лангнер бросил, на стол катушку с микропленкой. — Вы, господин Клос, будете действовать в роли офицера безопасности. По приезде установите контакт с нашим агентом Плюшем и обеспечьте успешное возвращение Конрада в Англию. — Лангнер громко рассмеялся: — Наконец-то они будут иметь планы наших оборонительных укреплений! Вы понимаете, конечно, господин Клос, что передача этого микрофильма английской разведке осуществляется для дезинформации противника, — уточнил Лангнер, явно недооценивая сообразительность своих офицеров.
Операция была хорошо продумана, должен был признать Клос, и, когда в кабинете снова воцарилась тишина, он рискнул задать вопрос:
— А если появится их настоящий связной из Берлина и предупредит Конрада об аресте Евы Фромм?..
— Вот именно в этом-то все и дело, — ответил Лангнер. — Тогда необходимо его убрать прежде, чем он встретится с Конрадом, и во чтобы то ни стало изъять у него настоящий микрофильм с планами оборонительных сооружений. И ваша задача, Клос, не допустить, чтобы он попал в руки врагов. От этого зависит успех всей нашей операции и безопасность майора Ганны Бесель.
Клос хорошо понимал, что Ганна Бесель там, в польской разведке, должна будет играть ту же роль, что и он, Ганс Клос, в абвере, поэтому он обязан помешать ей, но так, чтобы на него не пало и тени подозрения…
— О чем так задумался, Ганс? — неожиданно услышал он голос Ганны.
— Поездка через территорию генерал-губернаторства небезопасна, — ответил Ганс первое, что пришло ему на ум.
— Ты боишься? — удивилась Ганна.
Клос промолчал. Ганна Бесель продолжала играть и, как показалось Клосу, пыталась его на что-то спровоцировать.
«Может быть, она меня в чем-то подозревает? — подумал Клос. — А может, подозрение возникло в Берлине?» Вот уж несколько часов Клос искал ответы на эти вопросы. Он знал, что игра, которую он ведет, небезопасна, но пока не видел причин для того, чтобы поддаваться панике; человек, который теряет самообладание, как правило, допускает ошибки и чаще всего проваливается…
— Это увлекательная игра, — услышал он голос Ганны. — Ты знаешь, что особенно меня занимает? Это то, что я, женщина, приношу больше пользы здесь, чем многие мужчины на фронте, а вместе с тем вся моя жизнь — риск, а я не чувствую страха, даже когда удваиваю ставку. Все оплатится жизнью сполна!
«Провинциальная Мата Хари», — подумал Клос с презрением. Он хорошо знал, как дорого расплачиваются за такую игру, и ежедневно проклинал мундир, который вынужден носить, и свою работу в этой проклятой войне.
— Ты любишь соперничать с мужчинами? — спросил. Клос, лишь бы что-то сказать Ганне.
— Конечно. С удовольствием, например, с тобой, — ответила Ганна Бесель.
— Да, но мы с тобой — на одной стороне, — возразил Клос, едва сдерживая волнение. — Давно ты работаешь в разведке? — уже спокойно спросил он.
— Такие вопросы задавать не следовало бы, но я могу тебе ответить: с тридцать восьмого. — Она громко рассмеялась: — Уверена, что больше, чем ты. В тридцать восьмом приехала в Германию. Я немка из Аргентины, оттуда и мое знание языков…
— Ну и как, пригодились?
— Конечно. У меня исключительные способности к иностранным языкам, мой дорогой Ганс. Я владею даже польским.
Клос подумал, что без знания польского языка ей трудно было бы выполнить задание Лангнера. Вместе с тем это обстоятельство значительно усложняет его задачу. В обстановке подпольной борьбы с оккупантами он должен будет найти путь, ведущий к английскому агенту Конраду, обезвредить немецкого агента Плюша — и сделать это быстро, чтобы разрушить планы абвера…
Поезд замедлил ход. Клос отодвинул занавеску и вместо города увидел нагромождение развалин, освещенных луной. Он прильнул к окну, чтобы Ганна не могла видеть его лица, так как не был уверен в том, что его не выдаст неосторожное движение губ и выражение лица…»
— Что это? — спросила Ганна Бесель.
— Варшава.
— Ах да! — воскликнула майор Бесель. — Это же бывшая столица Польши, которая теперь навсегда останется германской провинцией. Как ты думаешь, Ганс, долго ли мы простоим здесь?
— Надеюсь, что нет, — ответил Клос, и на этот раз совершенно искренне.
На вокзале у Клоса предстояла встреча. И здесь он опять допустил ошибку… Впрочем, через несколько минут допустил еще одну — недооценил сообразительность и бдительность «провинциальной Мата Хари».
Матей должен был ожидать его на перроне. Клос послал ему из Берлина открытку, в которой заранее условленным кодом сообщил дату и время прибытия поезда в Варшаву. Однако перрон, к сожалению, был пуст. Но все обошлось благополучно: буквально тут же появился Матей в черном пальто и такой же шляпе.
Клос держал во рту незажженную сигарету, и Матей очень услужливо, даже слишком услужливо, подскочил к нему и протянул зажигалку. Они находились рядом буквально каких-нибудь две секунды.
— Еду в Лиско-Здруй, — тихо сказал Клос. — Жду тебя послезавтра. Речь идет об установлении контакта с Конрадом. Точно я не знаю, кто он…
Матей не торопясь направился вдоль состава.
Клос возвратился к своему вагону, около которого суетился грузный, широкоплечий господин в тирольской шляпе. Обливаясь потом, он тащил увесистые чемоданы, выкрикивая какие-то немецкие ругательства.
— Даже носильщиков нет в этой проклятой Варшаве! — ворчал толстяк.
Клос помог ему внести вещи в купе и таким образом завязал знакомство с господином Гебхардтом, который, как оказалось позже, также ехал в Лиско-Здруй.
Поезд тронулся. Клос, оставаясь в тамбуре вагона, мог еще видеть край аллеи Третьего Мая, а потом уже с моста бросил прощальный взгляд на Вислу и на предместье Варшавы — Прагу.
— Однако же увлекла тебя эта Варшава! — услышал он за своей спиной. Мгновенно повернулся: Ганна Бесель уже в который раз преподносит ему сюрприз!
— Когда-то я провел здесь месяца два.
— Как видно, поляки — любезный народ, — съехидничала майор Бесель. — Стоит только выйти на перрон, как кто-то услужливо дает прикурить немецкому офицеру.
— Может быть, он немец, — равнодушно ответил Клос. — Ты не очень наблюдательна.
— Может быть… А теперь не забудь: в Лиско-Здруе мы не знаем друг друга. Оба приезжаем в дом отдыха. Помни, что там каждую минуту может появиться их настоящий связной из Берлина. И чтобы не было недоразумений, повторяю еще раз: я беру на себя руководство всей операцией.
Клос ответил, что приказ есть приказ и он ему подчиняется. Ганна говорила еще что-то, но он больше ее не слушал. Они стояли в тамбуре вагона около дверей. «Стоит только передвинуть защелку на „Открыто“ — и… — промелькнуло в голове Клоса. — Если ее убрать сейчас, поверят ли, что это был несчастный случай? Может быть, поверят… Огромный риск, но при удаче наверняка еще одна провокация абвера провалится в самом начале». Решил. Передвинул защелку на «Открыто» в уверенности, что Бесель не заметила быстрого движения его руки…
— Мы должны быть осторожными, Ганс, — промолвила Ганна, — ибо каждая ошибка может нам дорого стоить. — Она отошла от двери, а потом быстро переставила защелку на «Закрыто».
- Предыдущая
- 24/60
- Следующая
