И целой вселенной мало - Барбуца Евгения Васильевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/58
• Следующая

– Звучит бредово, – не согласился Лай. – Но тебя должны были утилизировать, как только стало понятно, что ты обладаешь сознанием и душой, чтобы не предавать огласке производство големов и возможность их разумности.

– Они пытались, – пожала плечами.

– Как ты ушла? – посмотрел на меня пристально Лай. В свете голубоватого сияния его глаза, казалось, горели потусторонним огнем.

– С трудом, – призналась, вспоминая путь от клетки до дверей выхода. До сих пор передергивало от воспоминаний о чавкающей кровавой массе под босыми ногами. Но те воспоминания по-прежнему оставались одними из самых ярких и счастливых в моей жизни. Ведь именно тогда меня одарили величайшей благодатью.

Горькая усмешка скривила мои губы. Ну да, благодатью, которая впоследствии превратилась в проклятие.

– Для чего вообще нужны големы? – встрял в наши переглядывания Змей, прервав поток нерадостных мыслей.

– Органы, – пожала плечами. – Иногда некоторые части тела несовместимы с имплантатами, тогда их сращивают здесь, а потом пересаживают носителю. А еще эксперименты. Разные. Големы ведь идентичны людям. Почти.

Я говорила, а в голове билась одна мысль. Почему я рассказываю им это? Почему открываю свои тайны?

Потому что устала и хочу спать. Потому что они мне нравятся. Потому что… А почему бы и нет, собственно? В конце концов, я привязалась к ним. И всерьез подумывала о том, чтобы остаться с ними.

Так мы и продолжали бы тратить время на разговоры, если бы не сработал сигнал тревоги. Ровная голубая подсветка стала мигающей красной. Звуков сирены здесь не было, но уверена, на верхних этажах она завывала вовсю.

– Началось, – прокомментировал происходящее Рим.

– Что началось? – не поняла я.

– Мы установили парочку бомб на верхних этажах. Паника и неразбериха позволят беспрепятственно покинуть здание, – пояснила Мэла.

– Чего стоим? – рыкнул Рим. – За товаром, живо!

– Рим! – остановила я ведущего. – Можно мне… одолжи мне Ганзо.

– Зачем? – Ксерк был предельно собран.

– Я… не могу оставить это как есть, – с трудом выдавила я, нервно мотнув головой в сторону инкубаторов. – Товар вы и без нас заберете. – Мой взгляд мог разжалобить и кхара.

Вот и Рим не стал исключением. Решительным шагом он подошел ко мне, схватил за подбородок и приподнял лицо, заставив смотреть в глаза. На белой коже отражался любимый мною красный свет фонарей. Глядя на эти блики, я невольно вспоминала, почему люблю именно красный. У меня кончики пальцев закололо от нестерпимого желания прикоснуться к его коже.

Не знаю, что хотел увидеть в моих глазах ведущий. Понятия не имею, что все-таки увидел, но спустя секунду мой подбородок был выпущен из цепкого захвата.

– Ганзо, – развернулся он к хорогу, – помоги птичке. Остальные за товаром!

Наемники дружно поспешили на выход, оставив меня посреди цеха по производству големов.

Взгляд невольно скользнул по капсуле с обнаженной беременной женщиной. К горлу подкатил комок. Жизнь мне дала одна из таких производительниц, именно поэтому в свое время я обрела сознание.

Эти женщины знали, на что шли. Рожали-то они в сознании. И маленьких големов, ничем не отличимых от обычных младенцев, отдавали добровольно. А некоторые продолжали участвовать в эксперименте, позволяя использовать свой генный материал для дальнейшего измывательства над биологическим сырьем в лице големов.

Мой создатель был новатором в своей сфере. Желал создать голема, способного воспроизвести любой живой материал любой другой расы. Но добился только того, что репродукции подлежали лишь виды гуманоидного типа. Таких во Вселенной не так уж много наберется.

Помимо репродуктивных функций над моей серией был проведен еще не один эксперимент по изменению головного мозга и развитию ментальных пси-способностей. Да, главный упор делался именно на мозг. Люди, втайне завидуя Ушедшим, не оставляют глупой мечты достичь тех же ментальных высот, что были подвластны древним. Ученый, что создал меня, выдвинул теорию, по которой человеку не достичь цели банально из-за несовершенства головного мозга. Тогда было принято решение сначала провести опытные тесты на големах, а если эксперимент удастся, можно будет и людям серое вещество подкорректировать. Всего-то и надо – провести пару мутаций.

Они не ожидали, что я приду в сознание. Смутно помню их лица, когда заговорила в первый раз. И отчетливо помню лицо женщины, которая считалась моим инкубатором. Мне показали документы с ее изображением. Он показал.

Поняв, что мысли забрели совсем не в ту туманность, тряхнула головой.

– Ганзо, – обернулась к хорогу, – у тебя еще осталась взрывчатка?

– Ты хочешь здесь все взорвать? – Его темные глаза обратились ко мне. – Беременных женщин тоже?

В голосе слышалось явное недоверие. Словно он не верил, что я способна на подобное.

– Думаешь, я жестока? – горько усмехнулась. – Может быть. Но то, что ты называешь беременными женщинами, на самом деле не женщины и даже уже не люди. Они производительницы сырья. Ты же не огорчишься, уничтожив шахту по добыче топлива для движка на черной материи? И они понимают это в полной мере. Поверь.

Но хорог в силу своего воспитания упорно сопротивлялся. Тогда я решила рассказать ему о своих первых воспоминаниях. Они были смутными, обрывочными, но они были.

– Знаешь, – я вновь посмотрела на инкубаторы, – когда я пришла в себя, у меня было семилетнее тело. По человеческим меркам, конечно. Плохо помню, но, кажется, они не очень обрадовались. По крайней мере, именно так все выглядело на записях устройств слежения. Собрали совещание… как я потом узнала, на повестке дня стоял вопрос, делать ли вивисекцию на предмет аномалии или утилизировать сразу. Утилизация победила большинством голосов. Не хотелось им подставлять свои шеи под праведный гнев вышестоящих. Так вот. Меня изъяли из капсулы. Просто слили гель, подняли стекло и потащили на смерть. Идти не могла, руки-ноги не слушались. Я как младенец была, который еще не научился управлять собственным телом. Благодаря экспериментам над мозгом мое сознание находилось на уровне семилетнего ребенка, и что самое главное, по какой-то причине я могла говорить. Забавно было. Глаза почти не видят, конечности болтаются по полу, мозг еще не начал нормально функционировать, так что эмоциональный фон в полном хаосе, а меня за волосы тащат на утилизацию. Самое интересное, что я даже не боялась. Не знала, как бояться. Но уже тогда каким-то образом понимала, что в конце коридора моя смерть. К чему это я? Ах да. Как выяснилось позже, там была женщина, моя производительница. Она все это видела. И знаешь, что она сделала? Да ничего.

Я говорила и говорила, впервые за долгие стандарты рассказывала о прошлом. Впервые открывала полную правду. Говорила зло, отрывисто, пока не почувствовала, как хрипнет голос. А Ганзо слушал. Молча. Лишь желваки гуляли на скулах. И в один прекрасный момент он не выдержал и достал питательный батончик, который сунул мне в рот.

Чуть поднапрягшись, я включила эмпатию. Хорог был в ярости. Он многое видел, сам никогда не был белым и пушистым. У него руки по локоть в крови. Наемники все же не сестры милосердной звезды. Но он никогда не измывался над своими жертвами, предпочитал убивать быстро. А еще он был хорогом, которому менталитет не позволял измываться над детьми и женщинами.

– Не поможешь? – прожевав, разочарованно протянула я. – Ну, тогда дай взрывчатку, я сама управлюсь.

– Помогу, – принял он решение.

Больше Ганзо не воспринимал содержимое капсул как людей. Я буквально кожей почувствовала изменения в его эмоциональном фоне.

И действительно помог. Установили взрывчатку по периметру таким образом, чтобы взрывная волна шла к центру. Благо, модель позволяла. СИ-4 та еще штука, гелеобразное вещество, возгорающееся от любого нагревательного элемента. На нее даже таймеры специальные продаются. Размером не больше ногтя большого пальца руки. Удобная штукенция.

• Предыдущая
• 13/58
• Следующая