Будни имперской разведки - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 13

– Леди Игульфрид, скажите, пожалуйста, вы, как ведьма, умеете чувствовать ложь?

Девушка сначала возмутилась, что ее перебили, и явно набрала в грудь побольше воздуха, чтобы свое возмущение высказать, но потом до нее дошел смысл вопроса и она взяла себя в руки:

– Боюсь, это не совсем мой профиль. Но если немного подготовиться, то да, я почувствую, что разумный говорит неправду. Но только в том случае, если он сам это понимает. Он ведь может быть уверен в своих словах, но они при этом не будут истиной.

– Это я прекрасно понимаю, леди. И в любом случае, для нас это может оказаться очень полезным. И возможно, даже сегодня, – протянул я. – А нет ли у вас каких-нибудь зелий, которые вредят неупокоенным?

– Готовых – нет, – лаконично ответила леди Рагнвер, – но есть несколько рецептов. Приготовить их вам на досуге?

– Как жаль, что мы не знали об этом раньше! Вы их обязательно приготовите, леди, если решите с нами остаться. И знаете что, вы как-нибудь перечислите по пунктам, что вы умеете и какие препараты вы можете приготовить, а то однажды получится, что вы можете помочь, а мы об этом не знаем. Но сейчас не об этом, а о помощи, которая нам от вас сегодня понадобится.

– Мы будем кого-то допрашивать? И почему вам не поможет господин Свенсон? Я слышала, он часто оказывает вам помощь в допросах?

– Дело в том, что он позволял добиться признания от преступника. Или выведать у преступника какие-то сведения. Но в любом случае, мы всегда доподлинно знали, что разумный, которого допрашивает наш патологоанатом, – именно преступник. Сейчас мы в этом совсем не уверены. Мы будем беседовать с семейной парой, и вполне может оказаться так, что они оба не лгут. К тому же Свенсона сегодня беспокоить не хотелось бы, он и так устал. Так что только в крайнем случае.

Барышню явно мучило любопытство, чем же загадочный Свенсон, с которым она даже не успела познакомиться (но о котором уже наслышана!) сегодня таким трудным занимался, но спросить не решилась. Я же отправился наверх – костюм мой действительно пострадал после похода на кладбище. А заодно решил поискать маленький серебряный кинжал, который должен был валяться где-то в куче с остальным оружием. Что-то в последнее время слишком много вокруг нас мертвецов, так что лучше все-таки обезопасить себя, насколько возможно.

За поиском кинжала я скоротал немного времени. Мне хотелось спуститься вниз и пообедать, но, во-первых, еду нужно было еще приготовить, а во-вторых – там была леди Игульфрид. И с ней нужно было как-то общаться, а я не слишком хорошо общаюсь с малознакомыми разумными. То есть, если это какой-то деловой разговор, то все нормально, но вот именно налаживать дружеские или хотя бы приятельские отношения – это для меня трудно. Это вполне терпимое неудобство, и я давно смирился с такой особенностью своего характера, даже как-то научился ее перебарывать. Но сейчас с этим было сложно – глядя на леди Игульфрид, я почему-то вспоминаю о своей надвигающейся свадьбе, и от того мне становится особенно тошно. И, кстати, её саму я тоже явно раздражаю. Так что я решил не осложнять жизнь себе и леди и трусливо остался наверху – очень долго и вдумчиво полировал найденный кинжал. И спустился вниз только когда услышал, как вошел Ханыга. Понятное дело, такое мое поведение вряд ли добавило мне расположения леди, но мне было все равно.

Оказавшись на кухне, приготовил наконец бутерброд с сыром. Ханыга в это время развлекал даму непринужденной беседой. Однако насладиться бутербродом не получилось. Едва я поднес его ко рту, как ввалился шеф, от которого так и несло энтузиазмом и нерастраченной за день энергией. И еще почему-то чесноком – видимо, он успел перекусить дома, в отличие от меня.

– Так, парни, быстренько-быстренько, побежали. Время ближе к вечеру уже, не будем доставлять людям неудобства!

– Шеф, наша стажерка, оказывается, вранье чувствует. Возьмем? – поинтересовался я.

Шеф озадаченно уставился на леди Игульфрид.

– Почему бы и нет? На допросах присутствовать приходилось?

– Ну, откуда мне, господин Огрунхай?

– И то правда. Ну, и тем лучше, незамыленный взгляд… Ты готова? Как-то готовиться нужно?

– Я уже приготовилась. – Девушка показала маленький прозрачный пузырек, с чем-то оранжевым внутри. – Нужно выпить за четверть часа до того, как начнется разговор. После этого два часа смогу отличать ложь от правды. Только я слегка неадекватная от этого средства становлюсь. – Она смущенно пожала плечами. – Оно, вообще-то, для другого, а это так, побочный эффект.

– В каком смысле неадекватная? – удивился шеф. – И для чего зелье? Ты давай все подробно, чтоб мы знали, к чему готовиться. И потом, может, его кому из нас можно?

– Нет, это только для ведьм! – она так поспешно спрятала руку с зельем за спину, что я понял – либо не только для ведьм, либо для остальных ядовито. – На обычных разумных вообще непредсказуемо действует, может и отравление быть. Тут учиться нужно сначала. А вообще оно просто чувства все обостряет. В темноте видеть можно, слышать лучше получается. Просто детали мелкие начинаешь замечать, пульс там учащается, зрачки расширяются и тому подобное. В обычном состоянии и не заметишь.

– Хм… – я удивился, – я как-то по-другому все представлял. Это надежно?

– А вы, господин Сарх, думали, я кому-то в голову залезу и все мысли прочитаю? Я думаю, если такие специалисты есть, они не в сыскных агентствах работают, – чуть ехидно заметила она. – Но вы не беспокойтесь, это действительно довольно надежно.

– Ты про неадекватность свою ничего не рассказала, – педантично напомнил шеф.

Девушка тяжело вздохнула и с явной неохотой призналась:

– Могу нагрубить. Сильно. Когда что-то раздражает, в этом состоянии очень трудно терпеть.

Шеф расхохотался:

– Ты, главное, на тех, с кем разговаривать будем, не накричи, больной человек все-таки. А мы уж как-нибудь переживем.

– Нет, если для дела, то я сдержусь. Вот потом…

Шеф, все еще хихикая, махнул рукой – пойдем, дескать, и первым вышел на улицу.

За пару кварталов до места шеф велел девушке готовиться. Она опустошила пузырек и с этого момента шла молча, не глядя по сторонам. Когда мы вошли во двор, она неожиданно остановилась:

– Кладбищем пахнет.

– Что? – удивленно переспросил Ханыга.

– Пахнет кладбищем. Господин Огрунхай, не дышите в мою сторону, вы мне своим чесночным амбре мешаете, – вежливо попросила ведьма. – Тут что, кто-то недавно умер?

– Да вроде нет, – смущенно процедил шеф, не открывая рта и отходя на пару шагов.

– Не нравится мне здесь. Болезнью пахнет, но не сильно. И кладбищем. Кладбищем очень сильно. Как будто кто-то умер и не похоронен. Пойдемте быстрее, – неожиданно закончила она.

Шеф пожал плечами и подергал шнурок дверного колокольчика. Потом у меня возникло ощущение, что несколько событий произошло одновременно. Открылась дверь. Игульфрид выдохнула: «Она мертва!» Супруга господина Лайвеса исчезла из дверного проема, а шеф, который стоял у двери, с криком отлетел куда-то в темноту. Только после этого до меня дошло, что никакого разговора, пожалуй, не получится. А получится хорошая драка.

Я прыгнул куда-то вбок – как оказалось, правильно, потому что там, где я стоял, оказалась проворная мертвая леди. Задержалась на мгновение и переключила свое внимание на гоблина, который уже успел достать свой кинжал, толку от которого, правда, совсем не ожидалось. Я крикнул, попытавшись отвлечь внимание на себя, и прыгнул в сторону взбесившейся нежити, сжимая в руках свой смешной, почти игрушечный серебряный кинжальчик. Ханыга, на удивление, проворно уклонился, одновременно взмахнув кинжалом. Очень удачно, женщина остановилась на целую секунду и уставилась на свою руку, на которой теперь не хватало нескольких пальцев.

– Дайте мне минуту! – это закричала Игульфрид, убегая куда-то в сторону, противоположную той, куда улетел шеф. Чем, конечно, обратила на себя внимание нежити. Хорошо, что я за выигранное Ханыгой время успел добежать до нападавшей и даже ударил ее своим кинжалом. Удар, конечно, не получился – она уже сориентировалась, и ей почти удалось увернуться, но все-таки самым краешком я нанес неглубокую рану, скорее даже царапину. Однако это подействовало гораздо лучше, чем вроде бы более результативный удар гоблина. Тварь зашипела и отскочила от меня, и одновременно раздалось неприятное шипение от того места, где ее коснулся кинжал. Запахло паленым мясом.