Манипуляторы сознанием - Шиллер Герберт - Страница 42

Дикторы последних известий и комментаторы — первые из продавцов. За зрителей новостей ведется такая же конкурентная борьба, как и за зрителей любой другой программы, потому что рекламу следует продавать для поддержания «марки» и, что более важно, зритель, отданный конкуренту в 6 часов пополудни, может быть впоследствии потерян для последующих дорогостоящих программ, передаваемых в самые насыщенные телечасы. Таким образом, информация передается по тем же коммерческим законам, что и другие программы. В результате составители программ неизбежно постоянно гонятся за сенсацией и действием в репортажах. Что же может сравниться в этом плане с катаклизмами нашей эпохи? Более того, общественный строй трещит по швам, по мере того как новые и застаревшие проблемы накапливаются, вырываются на поверхность и требуют незамедлительного решения. Упадок городов, преступность, расизм, загрязнение окружающей среды и война,— вот повседневные условия жизни десятков миллионов людей[9]. Писаки, находящиеся на службе средств массовой информации, должны были бы быть совершенно слепыми, чтобы абсолютно не замечать столь мощного «сырья» для социального переворота.

Реальные условия жизни общества и лежащее в основе коммерческой деятельности стремление привлечь и удержать аудиторию, вместе взятые, помогают каждый вечер зрителю-слушателю получить по крайней мере смутное представление о разлагающемся статус-кво. Картина, совершенно очевидно, не слишком привлекательная. Отсюда и шумные требования все увеличивающихся сторонников «старых добрых времен», требующих прекратить «искажение» действительности. Вот какова подоплека взрыва консервативного возмущения, вызванного показанным по телевидению насилием, к которому прибегла полиция Чикаго во время съезда демократической партии летом 1968 г.

В настоящее время проводится политика открытого отказа не только от святого принципа полного освещения новостей, который так или иначе никогда не применялся средствами массовой информации, но и отказа от коммерческого правила поддержания должного захватывающего уровня информации для привлечения аудитории. Спиро Агню предостерегает: «Нам следовало бы спросить бесконечно гоняющиеся за полемическим материалом телекомпании: какова же их конечная цель — просвещать или наживаться? Каков конечный результат — информирование или запутывание? Каким образом непрекращающиеся поиски большей насыщенности действием большего возбуждения, более драматических событий служат стремлению нашей страны к внутреннему спокойствию и стабильности?»[21] Очевидно, с точки зрения правительства, угроза общественному строю довольно серьезная, если оно подвергает сомнению то, что всегда ценилось в этой стране превыше всего,— стремление к получению прибыли.

Но неспособный осуществить глубокие структурные преобразования существующий статус-кво старается, где возможно, скрыть, где нужно, приукрасить и любыми способами свести до минимума размеры социальных беспорядков, а для этого в наше время информационного насыщения — почти в каждом американском доме есть по одному, а то и по два-три радиоприемника и телевизора—даже для достижения минимальной эффективности необходим массовый контроль и манипуляция. Именно к этому призывают правительственные заявления и мероприятия. В действительности же процесс этот начался и успешно развивался задолго до вмешательства Белого дома.

Вообще говоря, информационная система всегда была коммерческой, самоизбирательной и реакционной. Более того, это было достигнуто без централизованного руководства, под влиянием структур, действовавших в рамках безоговорочных исходных посылок, общих для всех владельцев собственности, и владельцы средствами массовой информации не являлись исключением. Так что сегодня изменилось только одно — манипулятивное вмешательство стало лишь более интенсивным и методы его более явными.

Проанализируем, например, радиотелевизионное представление после убийства Мартина Лютера Кинга. Профессиональный журнал радиои телевещания писал: «...на прошлой неделе телеи радиожурналисты успешно завершили выполнение задачи по освещению самых бурных десяти дней за всю историю их репортерской деятельности». Чем же заслужили они такое самовосхваление? Тот же журнал «Бродкастинг» пишет далее: «...репортажи некоторых станций с места событий, где происходили волнения, показали, что на местах ситуация полностью контролировалась». Как же осуществлялся на практике этот «контроль»? В Балтиморе, например, «кадры с полицейскими, стреляющими по снайперам, белые с оружием в руках и черные бойцы были показаны, но не повсеместно, как требовалось» [22]. В некоторых городах телевидение день и ночь демонстрировало кинофильмы. И «Вераети» не без некоторого удивления сообщал о том, как много черных лиц промелькнуло на экранах телевизоров в течение одной педели после смерти Кинга, но, как только страсти улеглись, они моментально исчезли.

Средства массовой информации, уклоняясь от выполнения своих и без того плохо выполняемых функций источников информации, намеренно использовались для отвлечения внимания, успокоения и умиротворения.

В Вашингтоне, округ Колумбия, должностные лица обратились за помощью к 34-летнему негритянскому певцу, чьи способности воздействовать на аудиторию хорошо известны. Перед телекамерами и радиомикрофонами Джеймс Браун от всей души призывал аудиторию прекратить беспорядки в городе... «Возвращайтесь домой, включите телевизоры. Слушайте радио. Послушайте некоторые записи Джеймса Брауна» [23].

Однако еще красноречивее о роли средств информации свидетельствуют участившиеся добровольные соглашения между телеи радиовещательными компаниями о замалчивании информации о расовых беспорядках, а также договоренности с полицейскими агентствами относительно задержки или даже утаивании информации о беспорядках в городе. В результате исследования, проведенного одним из информационных журналов, было установлено, что «примерно около четверти всех станций ТВ связаны одним из подобных соглашений. На долю крупных станций (ежегодные доходы которых составляют три и более миллиона долларов) приходится большее количество таких договоров, что и не удивительно, так как беспорядки превалируют именно в крупных городах. Почти 39% опрошенных сотрудников крупных станций заявили, что они ограничены в своей деятельности теми или иными соглашениями или неофициальными договоренностями» [24].

Приведем пример принудительного соглашения между телестанциями и полицией:

«В Индианаполисе телестанции работают по плану «Омаха плэн», согласно которому, когда полиция объявляет «Код-30», средства информации воздерживаются от передачи репортажа в течение 30 минут, но затем могут передавать информацию о событии. Телестанция WPBMТУ считает, что полиция может передавать повторные сигналы «Код-30», а телестанция WISH-ТВ считает, что полиция может передать этот сигнал лишь дважды, после чего телестанция вольна освещать происходящие события.

Некоторые соглашения зашли настолько далеко, что запрещают телестанциям передавать информацию о волнениях, пока они не закончились. Согласно другим соглашениям, средства информации не имеют права называть места волнений. Ярким свидетельством соглашений последнего типа являются события в Мемфисе» [25].

Координированный контроль над информацией осуществляется не только государством, но и частными организациями. В ожидании беспокойной осени 1970 г. Национальная ассоциация радиои телевещательных станций обратилась к своим членам с «неслыханным призывом» «быть особенно осторожными в информационных передачах» о десегрегационных и университетских волнениях:

«В задачи ассоциации не входит вмешательство в процесс сбора информации, достоверных репортажей и свободного потока, лежащего в основе всех информационных усилий нашей отрасли. Мы просто хотели бы задуматься над возможными последствиями. Мы вместе с вами надеемся, что здравый смысл и спокойствие в стране восторжествуют, но, если этого не случится, мы должны быть готовы. Радиои тележурнализм сегодня является краеугольным камнем нашего служения общественности, и, таким образом, мы несем ответственность наивысшего порядка за освещение событий дня» [26].