Двести тысяч золотом - Веденеев Василий Владимирович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/88
• Следующая

Надежда на спасение скромно и терпеливо ждала его в противоположном от параши конце клетки — там бамбуковые прутья показались ему чуть тоньше остальных, а гнезда в полу и потолке, через которые они проходили, несколько шире. Похоже, часть решетки поднимается или опускается…

Надо проверить. Ухватившись за скользкий, словно лакированный толстый прут, Жао налег на него всем своим весом и попытался сдвинуть вниз. От напряжения противно взмокла спина, кровь молоточками застучала в висках, но треклятый прут остался в прежнем положении. Тогда он сменил тактику: стал дергать его вверх, в разные стороны, вращать и сильно раскачивать.

Устав, Жао повалился на прохладный цементный пол и несколько минут бездумно смотрел в потолок широко раскрытыми глазами. Почувствовав, что силы понемногу возвращаются, он возобновил попытки. Быть может, прутья поднимаются? Удерживать их каким-нибудь грузом сверху проще, чем устраивать сложные замки внизу.

Ценой неимоверных усилий ему удалось немного сдвинуть часть решетки вверх, а потом пришлось опять долго отлеживаться и думать, думать…

Предположим, следующая попытка будет более удачной, и концы бамбуковых шестов выйдут из гнезд в полу, но как удержать их, чтобы они не опустились вновь? Потянуть на себя и упереть в цементный пол? Ненадежно. А если использовать пустые миски, подсунув их ногой под торцы решетки? Второго такого случая уже не представится, да и сейчас риск велик: в любой момент может появиться кто-то из охранников, и последствия окажутся непредсказуемыми. Впрочем, предсказать их нетрудно…

Взяв миски, Жао аккуратно поставил их рядом с прутьями и примерился, сможет ли он быстро выполнить задуманное. Только бы никто не караулил наверху, не поднял бы тревогу, только бы удалось! Собравшись с силами, Быстрорукий настороженно прислушался. Кажется, вокруг по-прежнему тихо. Нагнувшись, он намертво вцепился пальцами в бамбук, потянул его и начал медленно распрямляться. Вздувшиеся мышцы спины, казалось, вот-вот лопнут от страшного напряжения, но решетка медленно пошла наверх! Ну, еще немного, еще…

Концы бамбуковых прутьев наконец вышли из гнезд. Обливаясь жарким потом, боясь хоть немного изменить положение, чтобы не так отчаянно болели запястья, он сделал еще одно судорожное усилие, задержал дыхание и ногой подсунул под торцы решетки пустые посудины. Все. Можно отпускать. Но вдруг стало страшно разжать пальцы и услышать хруст раздавленных тяжестью решетки плошек. Тогда можно поставить точку на всех надеждах. Но и держать более не хватало сил. И тут, повинуясь внезапно осенившей его новой идее, Жао осторожно потянул прутья на себя и тут же отпустил их.

Когда он понял, что его замысел удался, то сначала даже не поверил глазам: решетка, лишенная опоры в гнездах пола, изогнулась под тяжестью груза наверху, и между прутьями образовался зазор, достаточный для того, чтобы в него мог протиснуться человек. Не задерживаясь, Быстрорукий выскользнул из клетки и прокрался к двери: вдруг она заперта? Тогда придется подождать здесь появления тюремщика и неожиданно напасть на него — отступать теперь некуда. Хуже, если охранников окажется несколько, но и тогда надо рискнуть — свобода того стоит!

Потянув за ручку, Жао чуть приоткрыл дверь. Ему вновь повезло — не сглазить бы! Он поглядел в щель. Полутемный коридорчик, с одной стороны заканчивающийся тупиком, с другой — каменными ступенями ведущей наверх короткой лестницы. Значит, он в подвале? Осмелев, Быстрорукий шагнул за порог. Вперед, только вперед! Скорее!

Наверху оказалась еще одна дверь, тоже не имевшая замка, но за ней, в ярко освещенной комнате, за столом сидели два парня. Громко стуча фишками по столу, они увлеченно играли в мачжан.

Жао вихрем налетел на них, использовав преимущество внезапности, а решимость обреченного придала ему сил. Первого тюремщика он свалил одним ударом: тот сполз под стол и затих, даже не успев понять, что произошло. Зато со вторым пришлось повозиться. Более всего Быстрорукий боялся, что он сейчас заорет, призывая на помощь, поэтому яростно наступал, не давая противнику ни мгновения передышки. Наконец ему удалось прижать охранника к стене, лишив свободы маневра, и сбить с ног старым, испытанным приемом, после которого нескоро поднимаются, если вообще могут это сделать.

Метнувшись к двери в противоположной стене, бывший полицейский чуть не завыл от отчаяния: она оказалась запертой. Окон в комнате не было. Жао бросил взгляд на валявшихся на полу охранников. Вывернуть их карманы, поискать ключи? Какая досадная, непредвиденная задержка: могли услышать шум, могли заметить наверху изменение положения запирающего устройства решетки, могут прийти проверить тюремщиков, а он застрял здесь. И есть ли у этих парней ключи? Вдруг им не доверяют и запирают снаружи? Разгоряченный схваткой, беглец не сразу понял, что преграждавшая выход дверь закрыта на засов. Отодвинув его, он выбрался во внутренний двор какого-то особняка.

Мягкие сумерки сиреневой дымкой окутывали ухоженный сад, окруженный глухим забором. В густой листве мерцали разноцветные фонарики, за кустами слышался плеск воды и раздавались мужские голоса. Жао стоял на пороге цокольного этажа здания, сложенного из крупного дикого камня. Выше располагалась терраса с легкими ажурными арками, в больших окнах горел свет, где-то играл граммофон.

Беглец призраком скользнул в тень и начал крадучись пробираться вдоль стены дома к забору, испуганно вздрагивая от каждого шороха и замирая, когда на веранде раздавались шаги. Казалось, он шел целую вечность — так томительно долго тянулось время. Охранники в любой момент могли прийти в себя, и тогда прощай свобода, сейчас равноценная жизни. Ужасно ощущать себя маленьким, жалким, безоружным в чужом, опасном мире, не ведающем ни жалости, ни снисхождения: поймают — не помилуют. Наказание за дерзкий побег наверняка будет крайне жестоким… Но он уйдет, обязательно уйдет, унося с собой тайну золота, спрятанного в горах Белые Облака. Нет, он не отдаст ее никому, а уж тем более старому истукану в темном халате.

Наконец-то перед ним забор. Только с третьей попытки Жао удалось уцепиться за его верхний край и, подтянувшись, перебраться на другую сторону. Спрыгнув, он едва удержался от крика боли — в ноги впились острые, как иглы, шипы колючего кустарника, — но стиснул зубы и продрался на свободное пространство, оставляя в добычу жадным колючкам клочья грязной одежды. Царапины саднили и кровоточили, однако заниматься ими было некогда, и Жао кинулся туда, где, ярко сияя фарами, прошла машина: там должна быть улица или дорога, если особняк расположен за городом. Скорее, скорее! Пока нет погони, надо убраться подальше отсюда.

Спотыкаясь в темноте, Быстрорукий добежал до широкой сырой канавы и остановился, пытаясь понять, где он. Слева темнота, справа светятся огни домов. Скорее всего здесь окраина Шанхая и до центра неблизко. Перепрыгнув через канаву, Жао быстро перебежал дорогу и снова пошел по пустырю в обход квартала: лучше сделать крюк, чем попасться на глаза привратникам или дежурящим у богатых особняков полицейским. Беднякам не по карману строить дома в пригороде и приезжать в них на автомобилях.

Свернув в переулок, Жао вскоре вышел к конечной остановке трамвая и повеселел: начинались знакомые места. Не дожидаясь вагона — денег на билет все равно нет, а вступать в перепалку с кондуктором, привлекая к себе внимание, ни к чему, — он рысцой двинулся вдоль рельсов, служивших ему путеводной нитью…

Поздно вечером угуй Ван — содержатель притона курильщиков опиума — открыл на условный стук заднюю дверь своей полуподвальной конуры и увидел измученного, осунувшегося Жао. Молча отстранив хозяина, бывший полицейский вошел, рухнул на топчан и устало вытянул ноги в грязных ботинках без шнурков.

Цыкнув на любопытного прислужника, заглянувшего в каморку, угуй поставил перед нежданным гостем низкий столик, принес еду и сигареты.

— Я поживу у тебя несколько дней. — Насытившись и закурив, Жао наконец нарушил молчание. — Но никому ни слова!

• Предыдущая
• 46/88
• Следующая