Судебные ошибки - Туроу Скотт - Страница 36

• Предыдущая
• 36/98
• Следующая

Коллинз считал, что Ромми и есть настоящий убийца. Я представил дело так, будто собирал сведения о Ромми, и предоставил Коллинзу слегка все приукрасить и сделать донос, чтобы вылезти из той передряги. Сказал, что пришлю колов, а ему нужно будет всеми силами отвертеться от необходимости давать показания в суде. Я не знал, как поведет себя Коллинз на свидетельском месте. Потом я стал ждать подходящего случая выложить это кому-то из полицейских, и тут как раз в аэропорту вскоре появился Ларри Старчек.

Эрно указал на Ларри, и тот, услышав, как был обманут, кажется, наконец задумался.

— Остальное история, — сказал Эрно.

Пока Артур просматривал свои бумаги, в зале стояла тишина. Он хотел перейти к письмам, которые Эрно написал Ларри и Джиллиан, но тот поднял руку, почему-то — из-за болезни или от напряжения — слегка дрожавшую.

— Судья, можно мне сказать кое-что? — В тихом зале раздался его хриплый кашель. — Может, это особого значения и не имеет, но хочу, чтобы вы знали, потому что постоянно об этом думаю. Мой племянник? Он вышел через пять лет. Благодаря тому, что настучал на Шланга. Но он повзрослел. Стал набожным, чего я не очень одобряю. У него жена, двое детей, небольшой бизнес. Я предоставил ему возможность — правда, не первую, — и он ею воспользовался. В конце концов. Так что, кроме преступления, я совершил еще вот такое дело. И постоянно думаю о нем. Много думаю.

Харлоу воспринял это, как и все остальное, безучастно, с мрачной задумчивостью. Артур знал, что пройдут часы, прежде чем судья начнет разбираться во всех подробностях. Но сейчас у него возник вопрос. Первым делом Харлоу обратился к Мюриэл, не будет ли она возражать, если суд попросит у свидетеля разъяснения. Она ответила, что у нее тоже есть несколько вопросов, но с удовольствием предоставит судье первую очередь. Судья считал эту рисовку формой искусства. Одарив Мюриэл легкой улыбкой, он повернулся к Эрно.

— Мистер Рейвен, пока вы здесь, я хочу удостовериться, что правильно понял показания мистера Эрдаи. Стало быть, сэр, вы надеялись сфабриковать обвинение против мистера Гэндолфа?

— Вот именно, надеялся, — ответил Эрно. — Это была авантюра, судья. Я старался сделать для парня все, что в моих силах, но гарантировать не мог ничего. И знал, что Коллинз не получит большой скидки, если Ромми не признают виновным.

— Вот-вот, именно это меня и удивляет. Вы рассчитывали, что добьетесь своего, подсказав племяннику навести полицейских на камею в кармане мистера Гэндолфа. Верно? Но ведь это неубедительная улика. Что, если б у Гэндолфа оказалось алиби? Или он объяснил бы, как медальон попал ему в руки?

— Думаю, такое случиться могло. Конечно, одной камеи было в недостаточно. Но вы забыли, что у Ромми были нелады с Гасом. И я догадывался, что произойдет.

— Что ж, по-вашему, должно было произойти?

— Что? Я догадывался, что рано или поздно услышу о признании Ромми.

— В преступлении, которого не совершал?

— Поймите, судья. — Эрно умолк снова, его грудь и плечи ходили ходуном. Он слегка улыбался. — Поймите, судья, я разбирался в этих делах. Тут убийство и бродяга с драгоценностью одной жертвы в кармане и с мотивом для убийства другой. Поймите, судья, — Эрно поднял к судейскому месту усталое, желтовато-бледное лицо, — это не Шангри-Ла[10].

Старое здание федерального суда с коринфскими колоннами и пилястрами представляло собой часть изначальной планировки Сентер-Сити в Дюсабле, центр просторной площади Федерал-сквер.

Джиллиан быстро шла к нему по гранитным тротуарам, голуби с блестящими головами лениво взлетали у нее из-под ног, ветерок от крыльев колыхал ее юбку. Как это всегда бывает в округе Киндл, ее автобус подъехал к остановке с опозданием.

Два дня назад ей позвонил Артур Рейвен, говорил характерным для него извиняющимся тоном. Они с молодой помощницей решили, что Джиллиан, если только это возможно, должна явиться в суд. Ее присутствие требовалось на тот случай, если потребуется установить подлинность письма, которое прислал ей Эрно Эрдаи. Подтвердить, что получила его в конце марта, еще до назначения Рейвена адвокатом Гэндолфа, — события, которое могло бы побудить Эрно к выдумке. Со стороны Артура это было легким нажимом, но она согласилась принять его повестку с меньшей неохотой, чем можно было ожидать.

Поднимаясь по красивой центральной лестнице, Джиллиан безуспешно пыталась подавить воспоминание о своем последнем появлении в здании суда. Это было шестого марта девяносто пятого года. Все процессы против других продажных обвинителей и судей, где Джиллиан могла выступать свидетелем, прошли без ее участия. Ее служение государству прекратилось. Мойра Уинчелл, бывшая председательствующим судьей до Кентона Харлоу, образец безучастности, которую часто сравнивали с самой Салливан, приговорила Джиллиан к семидесяти месяцам заключения. Это было на год, а то и на два больше, чем она ожидала по федеральным директивам, особенно с учетом ее помощи обвинению. Однако Джиллиан сама выносила тысячи приговоров почти всегда в полной уверенности, что безукоризненно взвесила все факторы. Когда Уинчелл кончила читать приговор, она, к собственному удивлению, нашла нужным сказать два слова: «Я понимаю».

На верхнем этаже Джиллиан заглянула сквозь окошки обитых кожей дверей в просторный зал председательствующего судьи. Эрно Эрдаи с пластиковыми кислородными трубками в носу держался за барьер, ограждающий свидетельское место. Сидевший на судейском месте, напоминающем среди мраморных колонн купель для крещения, Кентон Харлоу слушал Эрно, приложив палец к длинному носу. У нее возник порыв открыть двери, войти и сесть, но она его быстро подавила. Потенциальному свидетелю не место в зале суда. Ей лично тоже. Однако поездка с Артуром в Редьярд привела к беспокойным сновидениям. Они вызвали, как Джиллиан призналась Даффи перед выходом из дома, все нарастающий интерес к тому, что скажет Эрно, какое воздействие окажут его показания.

Около часа Джиллиан ждала в тесной комнате для свидетелей, читала «Пелопоннесскую войну», потом внезапный шум в коридоре возвестил конец судебного заседания. По привычке она встала, погляделась в маленькое зеркало на стене, поправила плечи темного костюма и передвинула ожерелье так, чтобы самая крупная жемчужина оказалась посередине. Через десять минут появился Артур. Выглядел он, как всегда, серьезным, но в нем был какой-то свет, которому Джиллиан невольно завидовала. Артур торжествовал.

Начал он с извинений. Мюриэл только что учинила судье Харлоу целый спектакль, говорила, что ее держали в неведении, требовала сутки на подготовку к пере крестному допросу Эрдаи.

— То есть мне завтра будет нужно приехать опять?

— Боюсь, что да. Я бы спросил Мюриэл, понадобишься ли ты ей, но, честно говоря, не думаю, что она станет говорить со мной о своих планах. Зуб за зуб.

Боевые раны. Джиллиан вспомнила.

— Могу выписать еще повестку, если нужно оправдание на работе, — предложил Артур.

— Нет, начальник у меня понимающий.

Ральф Подольский, управляющий, доводился младшим братом Лоуэллу Подольскому, бывшему обвинителю, пострадавшему в том же скандале, который привел к крушению Джиллиан. Ральф не упоминал о родстве с Лоуэллом до ее первого выхода на работу и больше не возвращался к этой теме.

Джиллиан взяла свою сумочку. Артур сказал, что знает, как выйти из здания, минуя репортеров. В лифте она спросила, как прошло слушание.

— Изумительно, — ответил Артур.

— Эрно хорошо говорил?

— Считаю, что да.

— Вид у тебя торжествующий.

— У меня? — Это замечание, казалось, возмутило Артура. — Я ощущал только гнетущее бремя. Если из-за твоих ошибок казнят клиента, это не просто проигрыш. Я по три раза просыпаюсь ночами. Ни о чем не могу думать, кроме этого дела. Знаешь, я уже несколько лет веду бои, стараясь ради денег, — коммерческие дела. Крупные компании обвиняют друг друга в нечестной игре. Большинство клиентов мне симпатичны. Я хочу, чтобы они выиграли, но, кроме денег, на карту не ставится почти ничего. А если оплошаю в этом деле, буду чувствовать себя черт знает кем.

• Предыдущая
• 36/98
• Следующая