Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени - Нортон Андрэ - Страница 45

Когда он понял, что мы приехали за ним, он попытался сбежать. Я вместе с Рагуэль отправился за ним в пустыню. К сожалению, мы опоздали, нашли его уже мертвым — его укусила ядовитая змея. А когда мы вернулись, отец Рагуэль словно с цепи сорвался. Он отобрал у нее сына и орал на весь поселок, что она предала своего мужа и весь свой народ, а потом пригрозил ей ружьем и выгнал из дома.

Она попросила меня помочь, и мы вместе поехали забирать ребенка, прихватив с собой для верности представителей власти. Вот тут На-Та-Хай и показал нам замурованную пещеру. Рагуэль упала в обморок и потом еще с месяц болела. Она так и не оправилась от потрясения до конца жизни. Потом она вышла за меня замуж, а я оставил службу и привез ее сюда, в мой родной дом. Я надеялся, что новая обстановка поможет ей забыть свое горе. Я думаю, она была счастлива здесь, особенно после рождения Логана. Но прожила она только четыре года. Вот как все это было на самом деле!

Нож так и остался лежать, забытый, поверх одеяла. Сторм плотно закрыл руками глаза, отгородившись от всего, и увидел всю темноту и страхи, которые он должен был встретить лицом к лицу, как раньше встретил Бистера на Пиках.

Теперь он понимал, почему не попытался объясниться с Бредом Квадом, когда встретил его в первый же вечер в Гроссинге. Похоже, он подсознательно чувствовал, что только это удерживает его в жизни. Исчезни его цель, выполни он свою клятву, и жизнь сразу потеряла бы смысл.

На-Та-Хай возник в его памяти, но только как символ прошлого. Рассказ Квада перерезал последнюю ниточку, которая связывала Сторма с живой Землей. Выходит, правы были медики из Центра, когда не доверяли его спокойствию. Он тоже не избежал безумия людей, лишенных своего мира, просто у него оно выразилось по-другому. Неисполненная клятва отгораживала его от тьмы и ужаса настоящего безумия. Теперь этот барьер рухнул и он, холодея от страха, ждал, когда скрытое за ним безумие заполнит его опустошенную душу. На-Та-Хай не оставил ему надежной поддержки, только самообман. Теперь он сам балансировал на краю той бездны, куда сорвался Бистер. Ведь и ему, совсем как Бистеру, необходимо чувствовать себя частью своего рода. Без этого человек ничто.

Сторм не осознавал, что зарывшись в свои подушки он с дрожью ждет провала в забытье, а оно все не приходит. Руки его оторвались от лица и теперь безвольно лежали на легких складках одеяла, но глаз он так и не открыл. Он чувствовал, что теперь у него не хватит сил взглянуть ни на картину, ни на человека, сказавшего ему правду и тем отнявшего последнее, что у него было.

Сильные мужские пальцы теплым браслетом обхватили его запястье, готовые вытащить, выхватить его из обволакивающей темноты.

— Здесь тебя тоже ждала родня.

Сначала слова скользнули в его затуманенное сознание бессмысленными звуками, но вдруг он осознал их значение, и они гулко отдались в его опустевшей душе. Сторм открыл глаза.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, всем существом своим ожидая подтверждения, уверения, что он все правильно понял, и в тоже время не смея на это надеяться.

— Что я имею в виду? — улыбнулся Бред Квад. — Или свет клином сошелся на Дине? Или только в той земле оставил следы твой народ? Этот дом готовила для тебя твоя мать, и он всегда ждал тебя. Это твой дом, просто ты немного задержался в пути… всего на восемнадцать земных лет.

Сторм даже не пытался отвечать. Он снова отвернулся к фреске. Да, картина была прекрасна, но ее колдовское очарование на него больше не действовало. Он услышал легкий смешок из дверного проема и оглянулся. Видимо, Логан потихоньку, пока они решали свои проблемы с его отцом, ушел, а сейчас вернулся. Он стоял в дверях, на правом плече у него, как раньше у Сторма, сидел Баку, а у колен терлась Сурра. Большая кошка немедленно направилась к кровати, поставила передние лапы на край и желтыми немигающими глазами заглянула в глаза Сторма. А в это время Хинг возился и щебетал на руках у Логана.

— Рейн у меня в загоне. Ему придется поскучать еще пару дней, — сказал Бред Квад, все так же придерживая рукой запястье землянина. — Вот что я имел в виду, говоря, что здесь твоя родня, и это святая правда!

Сторм глубоко, с присвистом вздохнул, и это получилось у него выразительнее, чем любые слова. Он не пытался отнять у Квада свою руку, он словно впитывал в себя тепло этого пожатия.

— На-Та-Хай! — сказал он. Он устал, очень устал, но холодная пустота в душе заполнилась новыми, непривычными чувствами, и на этот раз они были не фальшивыми, настоящими. И он понял, что они останутся с ним навсегда. — Все прекрасно!

Ржавые горные хребты, ставшие совсем красными от первого дыхания Великой Засухи, четко вырисовывались в лилово-розовом небе Арцора на севере и востоке. Пройдет еще час, и иссушающее дуновение ветра предупредит о начале нового знойного дня. И останется еще два-три часа, в течение которых закаленный человек может продолжать путь. А потом и его свалит обжигающий жар полудня.

До лагеря оставалось недалеко. Остин Сторм пустил рослого могучего жеребца ровной рысью по пожелтевшей, но еще высокой траве. Тут и там он привычно отмечал движущиеся голубые пятна — это подтягивались к основному стаду разбредшиеся фравны. Внутренний компас не подвел его — дорога выходила прямо к реке. В Великую Засуху животные никогда не уходят от воды дальше, чем на половину дневного перехода.

Ему тоже не стоило задерживаться в холмах: одна из болтавшихся у седла канистр еще с утра была суха, как прокаленные солнцем скалы за его спиной, да и в другой воды осталось не больше, чем на добрую кружку. Норби, эти вездесущие туземные охотники Арцора, знали источники, скрытые в горных каньонах, но держали их местонахождение в строгой тайне.

Возможно кое-кто из колонистов, принятых кланами, тоже были посвящены в тайну воды. Может быть, даже Логан… Сторм невольно нахмурился, вспомнив о своем брате по матери, рожденном на Арцоре.

Полгода назад он, ветеран войны с хиксами, оставшийся бездомным после гибели Земли, приземлился на Арцоре. Он тогда и представления не имел, что где-то существует Логан Квад, или что Бред Квад, отец Логана, окажется для него не просто человеком, которого он поклялся убить, а чем-то неизмеримо большим. К счастью, Сторму не пришлось стать убийцей. Все вовремя разъяснилось и он обрел то, что было ему нужнее всего — новые корни, родину, семью.

Все хорошо, что хорошо кончается, но каждый новый день приносит новые заботы. Нельзя сказать, чтобы он был разочарован своей новой жизнью. На первый взгляд он вошел в эту жизнь, как бирюза в серебряную оправу в его браслете, изготовленном древними навахо. И все было бы хорошо, но его беспокоил Логан.

Большинству наездников для ощущения полноты жизни вполне хватало обычных дежурств на границах поместий. Там могла поджидать и встреча с хищной ящерицей йорис, и нападение горных племен Нитра и еще множество опасных и рискованных приключений. Но Логану этого было мало. Он мотался по поместью с недовольным видом, пока его снова не тянуло присоединиться к туземной охоте, или погостить в лагере норби, или просто побродить в горах.

Внимание Сторма привлек черный силуэт, внезапно появившийся в небе. Он вытянул губы, словно собирался свистнуть, но не издал ни звука. Черная тень плавной спиралью опускалась прямо к нему. Жеребец остановился сам, не дожидаясь команды наездника. Безупречно точным броском, свойственным его породе, Баку — большой африканский орел — приземлился на роговой шест, который Сторм приладил к седлу специально для него. Птица тяжело дышала. Она сидела, слегка наклонив голову набок, как бы в раздумье, и ее острые неподвижные глаза внимательно смотрели на Сторма. Это были мгновения полного контакта. Ученые много поработали, чтоб создать эту связь между птицей и человеком — нужно было подобрать человека с определенными способностями и обучить его, подобрать и обучить птицу, научить их работать вместе, одной командой — и в результате их усилий получился необычный, но очень действенный разведотряд. Но сейчас враги были побеждены, и в подобном оружии нужды не было, а ученые, создавшие его, сгорели вместе с землей. Но союз существовал, и здесь, на Арцоре, он работал не хуже, чем на других мирах, где пришлось побывать диверсионной группе из человека, птицы и животных.