Реквием опадающих листьев - Молчанова Ирина Алексеевна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/93
• Следующая

Девушка заплакала от счастья, а он размахнулся и метнул в нее меч. В самый последний момент служанка дернулась, и ей пробило лоб массивной рукояткой. Брат был в ярости из-за своего промаха, и если бы Гвенделин не умерла мгновенно, наверняка прикончил бы ее за то, что сорвала его тщеславный триумф своим недоверием к его мастерству.

Порфирио лишь отбивался, не успевая сделать ни одного выпада. А когда ему наконец удалось — Лайонел словно нарочно на долю секунды открылся и выбил меч у него из руки. Перехватил его в воздухе и воткнул правителю Венеции в грудь, пронзив насквозь. Затем толкнул врага на пол и, поставив ногу ему на живот, снял с отполированной рукояти платок.

Раздались несмелые аплодисменты. Лайонел скомкал платок в кулаке и двинулся по направлению к Кате. Вильям ощутил импульс в сердце. Легкий-легкий, но потрясший так глубоко, что молодой человек перестал дышать.

Брат вложил девушке в руку платок, грубо привлек к себе и, пробормотав: «Поцелуй победителю», жадно впился в ее рот. Он целовал ее до неприличия долго с тем же бешенством, с каким ранее сражался.

Поверженный соперник вытащил из себя меч и, приподнявшись на локте, наблюдал. Гости недоуменно переглядывались. На них, не привыкших к столь откровенным порывам правителя, зрелище произвело сильное впечатление. Каждый тут знал, что Лайонел способен на открытый флирт с женщинами и даже домогательства, но никому не доводилось видеть его таким — одержимым и с трудом себя контролирующим.

Вильям был не в силах отвести от пары глаз, и его все сильнее и сильнее охватывало чувство потери, острое и нестерпимо болезненное. Ему на смену пришло другое — яростное, подобное ненависти и любви, столкнувшихся в поединке. И вместе с ним сжигающая, ослепляющая ревность.

Молодой человек сам не понял, как оказался на середине зала с мечом, выхваченным из рук здоровяка Никиты.

Вильям шагнул к брату и в дрожащей руке приподнял свое оружие, направляя ему в грудь.

Гости дружно засмеялись, Лайонел даже не улыбнулся. Он холодно взирал на него и, кажется, вызов принять не собирался.

— Зачем? — пораженно спросила Катя, вцепившись в руку Лайонела.

Вильям, не глядя на нее, с трудом ответил:

— Хочется.

Ему было нечем дышать от переполняющих его эмоций, из груди, точно заточенные в плен, рвались тысячи вздохов и не могли вырваться. Он не слышал ни смеха, ни голосов в зале; перед взором, как две ледяные пропасти, застыли прозрачные глаза брата.

Лайонел высвободил у Кати свою руку и, шагнув к Вильяму, резюмировал:

— Глупо.

Тот ничего не ответил, продолжая неотрывно смотреть на него. Изумрудные глаза сверкали диким огнем, оружие в руке подрагивало.

Лайонел медленно двинулся в центр зала, взял у слуги меч и остановился, скучающе опершись на него, точно на трость.

Брат подошел и сделал резкий выпад. Лайонел легко отмахнулся.

Но Вильям не сдался и вновь атаковал. На этот раз удар был сильнее, красивое бледное лицо приняло выражение решимости. И с каждым разом меч брата разил все с большей точностью и мощью. Его сила, точно ярость, нарастала.

И вскоре Лайонел с поразительной ясностью понял, что перед ним уже не тот слабый юноша, у которого меч всегда буквально вываливался из рук в первые минуты поединка.

Рано заскучавшие гости теперь следили за происходящим с удвоенным вниманием и интересом. Пожалуй, им еще не доводилось видеть, как слабый вампир сражается наравне с одним из сильнейших представителей вида.

Лайонел уже жалел, что не закончил бой, как только тот начался. Излишняя самоуверенность всегда являлась шансом на победу для любого соперника. Ошибкой было позволить брату прибегнуть к силам своего ангела. Очень сомнительным казалось умение Вильяма его контролировать.

При мысли, какой скандал в обществе, сколько ненужных вопросов и сложностей может вызвать победа слабого вампира, Лайонел пошел на отчаянный ход. Глядя в глаза брату, он сосредоточился и мысленно укусил его в шею.

Вильям резко прижал руку к горлу, и тогда молодой человек выбил у него меч. Тот пролетел по воздуху пару метров и с железным грохотом упал на каменный пол.

Лайонел бросил свой меч под ноги брату и процедил:

— Достаточно.

Вильям потрясенно покачал головой, растирая ладонью шею.

— Ты не победил!

Боюсь, так думаешь только ты один.

— Победа ценой обмана не стоит ничего.

Лайонел рассмеялся.

— Победа, как и женщины, предпочитает тех, кто заплатит больше. — Он кивнул в сторону сидящей на скамейке Ольги, сцепившей от волнения руки на груди. — Начни с женщин. С другими победами посложнее будет.

Они с пару секунд смотрели друг на друга, затем Вильям изрек:

— Мне достаточно того, что правду знаю я и ее знаешь ты.

Лайонел уже сделал шаг в сторону, но не выдержал и, обернувшись, спросил:

— Какую правду, Вильям? В бою нет правил. Ты пытаешься доказать мне, что отвлекать соперника ради победы — это нечестно? Тогда тебе не со мной нужно сражаться, а играть в компьютерные игры. Вот там есть правила. Уверен, тебе они подойдут.

Молодой человек вернулся к Кате, а на площадку вышли еще несколько пар с мечами.

Вильям покинул зал. Ольга побежала за ним, но вскоре вернулась одна.

— Что произошло? — тихо спросила Катя.

— Восстание ангела, — усмехнулся Лайонел.

Девушка грустно взглянула на него и призналась:

— Мне надоело тут.

— Некоторое время еще придется потерпеть, — непреклонно заявил молодой человек.

Он обвел взглядом зал и остановил его на Наталье Важно, на удивление скверно одетой. Серый цвет ее платья сливался с цветом волос, на его фоне остроносое лицо выглядело точно бумажный треугольник. Владелица журнала говорила с Анжеликой. И только-только ей заявила:

— Я бы никогда… — и характерно посмотрела на Даймонда.

Анжелика пренебрежительно передернула плечами.

— Это нас и отличает друг от друга. Одни поступают в соответствии со своими желаниями, а другие в соответствии с этими желаниями живут. Не переживай, оказаться когда-нибудь на моем месте тебе не грозит.

Лайонел улыбнулся, но улыбка его померкла, когда он заметил, с каким несчастным видом Катя смотрит на двери зала.

— Я могу отвести тебя в нашу спальню.

Та замешкалась. Он догадался о ее сомнениях, но ничего не сказал.

— Да, пожалуй, — наконец согласилась она.

Не успели они пройти и половину зала, как Аделина заметила их и устремилась к ним. Молодой человек сделал ей знак оставаться на месте и, шепнув Кате на ухо: «Минуту», направился к хозяйке замка.

— Ты не ответил на письмо, — без предисловий начала Аделина.

— Да, — рассеянно кивнул Лайонел, — такое бывает, на неинтересные мне письма я не утруждаюсь отвечать.

— Вот как… — женщина немного наклонила голову набок, — ну, я подожду, когда ты наиграешься в верность.

— Как только, так дам тебе знать.

Он понимал — Катя слышала все до единого слова, и его это беспокоило. Прежде ему не приходилось оберегать чьи-то чувства от жестокой истины. А теперь, точно в наказание за тысячи разбитых женских сердец, ему досталась самая ранимая представительница слабого пола. Она не стала бы мириться даже с намеком на неверность, и ее гордыни хватило бы на то, чтобы уйти от него. И жестокости было достаточно на достойный ответ.

Лайонел скользнул взглядом по упругой груди Аделины. Он всегда помнил, почему выбрал Катю, и знал: забыть — равносильно солнечному лучу в сердце. И луч тот вгонит ему сама девушка, если он сделает ей больно.

Катя одиноко стояла возле дверей и смотрела в сторону, на лице ее читалось желание убежать.

Иногда, глядя на нее, он не мог поверить, что она реальна. Войти в его жизнь, куда стремились многие, но где находились лишь единицы, являлось нерешаемой задачей, как ему казалось. Но эта девчонка решила ее за пару месяцев, умело сыграв на его отношениях с братом и тем самым выкинув беспроигрышную комбинацию. Он был не готов к психологической игре со стороны Кати и с тех пор постоянно боялся вновь недооценить ее.

• Предыдущая
• 26/93
• Следующая