Венец безбрачия (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая

В том же молчании мы дошли до покоев демона. Очень хотелось заикнуться о необходимости встретиться со Славкой, но я решила пока прикусить язык. Дочь, конечно, волнуется, да и я волнуюсь; но я была совершенно уверена, что она в безопасности, а обещанный Менгерелем разговор сейчас важнее.

Правда, до разговора мы дошли не сразу: в комнате ждал завтрак. Я, видимо, по дороге заразилась от Гера мандражом и стремлением немного оттянуть час "Ч", потому что молча согласилась сначала поесть. Тем более, появилось ощущение, что меня опять несколько дней не кормили, и всплыл ещё один актуальный вопрос: а сколько я провалялась без сознания? Правда, задавать его я тоже поостереглась. Во избежание очередной моральной травмы.

— В общем, как я говорил, разговор получится долгим. Очень долгим. Особенно если рассказывать с самого начала, — сообщил он, опускаясь на диван и жестом приглашая меня присесть рядом.

— С сотворения мира? — нервно хмыкнула я, принимая приглашение. Нервно обняла небольшую диванную подушку, чтобы чем?то занять руки.

— Практически, — серьёзно кивнул демон.

— Я вообще?то пошутила.

— А я — нет, — усмехнулся он. — Ты успела что?нибудь выяснить об этом вопросе?

— Ну, Санс подкинул мне какую?то книжку с картинками. Вроде ваш Аэрьи начал потихоньку творить себе подобных, потом прервался на богов, потом опять вернулся к демонам. Потом разочаровался в вашем непослушании, и руками некоей Авиэль выбрал Наместника. Потом, когда она спровоцировала свару, он сам её прикончил, но тут вмешалась богиня Ноотэль, которая являлась её матерью и по совместительству создательницей всех эльфов. Они долгое время собачились, но в конце у них вроде бы случилась любовь, и они примирились. Я так понимаю, реальность от этой истории далека?

— Нет, почему же? В целом верно, просто традиционно — без подробностей, — пожал плечами мужчина.

— Ну, да, пробелов многовато, — себе под нос пробормотала я.

— Да. И один из самых очевидных — если Авиэль была дочерью, а не созданием Ноотэль, то можно сделать вполне закономерный вывод, что девочка была отнюдь не рядовой эльфийкой, а как минимум — полубогиней. И задать не менее закономерный вопрос: а кто же папа, о котором ни в одной легенде нет ни слова?

— Это ты? — я нервно хихикнула.

— Куда уж мне, — с сарказмом отозвался он. — Боги нас, демонов, презирают. В чём?то они, как ни прискорбно, правы.

— А в чём разница?то? — опомнилась я. — Чем боги отличаются от демонов?

— Мы не умеем творить, — пожал плечами Менгерель. — Мы умеем копировать, способны разрушать или восстанавливать по образу и подобию, умеем даже делать логические выводы, вполне ловко комбинировать чужие изобретения, даже что?то усовершенствовать, но — не творить что?то принципиально новое, никем прежде не испробованное. Ремесленники, но не творцы.

— Мне кажется, я не вполне поняла, — хмуро пробормотала я.

— Произведение творца отличается от произведения ремесленника душой. Мы не умеем вкладывать часть себя и не умеем дарить предметам жизнь. Видимо, такие вот у нас увечные души. Именно эту свою ошибку Аэрьи исправил, когда создал богов. Вот только я, наверное, никогда не узнаю, зачем он сотворил остальных демонов и зачем оставил нас жить — неудачный эксперимент и первую попытку. Может, в назидание себе и прочим. Или почитал слишком полезными. А, может, всерьёз к нам привязался и просто пожалел; хотя гуманней было убить, право слово. Потому что мучаются в результате все — и мы, и окружающие. Так или иначе собственную ущербность сознают все, вот только смириться с ней, принять обыкновенным недостатком, — в конце концов, даже среди способных к творчеству разумных существ настоящие творцы встречаются исключительно редко, — и жить спокойно способны немногие. Частью именно отсюда проистекает вошедший в легенды цинизм и эгоизм демонов. Учитывая, что при таком серьёзном недостатке мы всё?таки сильнее богов, они стараются к нам не лезть, но если подвернётся возможность сделать гадость — воспользуются с удовольствием. Как ни парадоксально, к Аэрьи боги относятся с меньшим пиететом, чем мы; может, потому он нас и оставил, что мы гораздо более благодарные при всех своих недостатках создания? Мы же богов тоже не любим, но всё больше из зависти, и в их дела обычно не лезем: нам не интересно. Это, собственно, предыстория.

— Что?то я уже не уверена, что хочу слышать остальное, — хмыкнула я, когда мужчина взял паузу промочить горло. — Это, если что, была шутка!

— Я так и подумал. В общем, возвращаясь к предыдущей теме, у богов тоже есть своё ограничение: они не могут убивать непосредственно. Причём все, начиная с собственно Аэрьи.

— Может, потому он с вами и не разобрался?

— Вряд ли. Это ограничение очень легко обойти, особенно с его силами, — отмахнулся Менгерель. — Он мог создать какую?нибудь болезнь, поражающую только демонов и дающую стопроцентный летальный исход. Или организовать катаклизм. В общем, вариантов масса, было бы желание. История с Авиэль получилась… дурацкая. Он сам защитил её от любых магических изменений; настолько качественно, что сам же не смог ничего исправить, но при этом к счастью не сделал её бессмертной. Приказать убить бог тоже не может, но может намекнуть и подтолкнуть нужное существо к нужной мысли. Авиэль убил я. И Эльтора, её отца, — тоже, но уже значительно позже, когда Аэрьи с Ноотэль… примирились. В высших сферах разводы не предусмотрены.

— Кхм. Хреново выглядит этот ваш верховный бог с такой биографией, — растерянно кашлянула я. — И эльфийка его тоже не лучше.

— Он вправе распоряжаться нашими жизнями так, как ему угодно, — невозмутимо парировал демон, а я благоразумно не стала развивать эту тему, решив молчать и слушать дальше. Я в общих чертах уже догадывалась, к чему могло привести подобное начало, но стоило выслушать подробности из первых уст. — Последнее событие случилось как раз чуть больше тысячи лет назад, и поскольку Светозарную больше ничто не держало в этом мире, она ушла вместе с Аэрьи куда?то за его пределы. И у меня есть подозрение, что они не вернутся даже в том случае, если этот мир встанет на край гибели. Но проверять по понятным причинам не тянет.

— А остальных Указующих тоже убивал ты? — осторожно уточнила я.

— Нет, кода сама Авиэль была мертва, Творец сумел внести нужные ограничения. Не волнуйся, я правда знаю, как их обойти, — успокоил меня он.

— Ну, будем считать, я тебе верю. Ладно, не о том речь. Я думала, вся эта катавасия связана с переделом сфер влияния, но раз тут такой мощный личный мотив, попробую угадать; за бедолагу Эльтора кто?то решил отомстить?

— Именно, — усмехнулся он. — Видора — праматерь икшей и повсеместно считается богиней любви. Видишь ли, богов значительно меньше, чем демонов, и, несмотря на многообразие видов, государств и языков у смертных единый пантеон, просто каждый больше почитает своего собственного покровителя, чем прочих. И каждый вид отражает основную суть своего божества. Икши… очень плодовиты и любвеобильны.

— То есть, вот эта Видора и пытается мстить за Эльтора? Она сама была в него влюблена? А почему так поздно и таким заковыристым способом?

— Тебе знакома фраза "худшее проклятье — это в точности сбывшаяся мечта?"

— В общем, да. "Бойтесь своих желаний: они имеют свойство осуществляться". А причём здесь это?

— Аэрьи создал Видору для меня, — усмехнулся демон. Улыбка вышла… очень нехорошая, злая. — Он вообще относился ко мне с особенной симпатией, и таким образом решил отблагодарить — выполнить желание. Только когда это желание обрело плоть и кровь, стало очевидно, что некоторым мечтам лучше не видеть света. Ну, или, по крайней мере, их надо точнее формулировать. Разумеется, винить кого?то, кроме себя самого, глупо. Это я сейчас понимаю, в чём был не прав и что сделал неверно, а тогда… В общем, Видора возненавидела меня почти сразу, а заодно со мной — и Аэрьи. За дело. Но не до такой степени, чтобы немедленно начинать мстить. А потом я убил Эльтора, которого она любила.

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая