Бульдог. Хватка - Калбазов Константин Георгиевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/70
• Следующая

– Назар Семенович, подними парочку ящиков с зажигалками.

– Есть! – злорадно улыбнувшись, козырнул старый артиллерист.

В ответ на поднятые русскими сигнальные флаги последовал очередной выстрел из носового орудия. Пока все так же холостой. Как говорится, картина маслом. Один ничего не слышит, другой ничего не видит.

– Братец, два румба вправо.

– Есть два румба вправо, – продублировал команду капитана рулевой.

– Так держать.

– Есть так держать.

– Алексей Васильевич, вы готовы?

– Так точно, Павел Иванович.

– Тогда будем считать, что противник начал обстрел.

В этот момент на носу «Глории» вновь вспухло белое облачко, а секундой позже донесся звук выстрела. Только в отличие от предыдущих двух на этот раз практически одновременно с ним на воде взметнулся водяной столб от упавшего ядра. Чугунный шар упал довольно неудачно, что говорило либо о плохой подготовке английских канониров, либо о том, что это самый что ни на есть предупредительный выстрел.

– Х-ха! – задорно отреагировал капитан. – Сдается мне, они уже начали всерьез. Приступайте, Алексей Васильевич. Но с зажигалками пока не торопитесь.

– Есть. Внимание, осколочно-фугасным заряжа-ай…

Уже через несколько секунд рявкнула переведенная на правый борт кормовая пушка. Снаряд дал небольшой недолет. Пущенный следующим орудием прошел значительно выше борта, прорвав грот-марсель. Однако плотности наполненной ветром ткани, а может, и прочности какого-нибудь троса такелажа оказалось достаточно для того, чтобы сработал взрыватель. Правда, снаряд взорвался, уже далеко отлетев от корабля, и его осколки никому не могли причинить вреда.

– Прицел пять! Не забываем про качку, братцы! И смотрим, куда палим! Огонь по готовности! – внес уточнение в прицел Ларин.

Орудия одно за другим выплевывали снаряды с такой скоростью, на какую только были способны. Благодаря интенсивности стрельбы, выучке канониров и точности орудий огонь клипера был вполне сопоставим с огневой мощью фрегата. В среднем каждый четвертый снаряд находил свою цель, проламываясь сквозь борт или палубу, разрываясь уже внутри, неся смерть и разрушение.

– Ах ты ж чертова болячка, – рассматривая англичанина в трубу, выругался капитан. – Нет, вы понимаете, Виктор Юрьевич, командир этой самой «Глории» нас вообще ни во что не ставит. Они решили нас напугать одним видом своих пушек.

– О чем вы, Павел Иванович? – отвлекшись от своих обязанностей по управлению парусами, удивился помощник.

– О том, что они спешно прячут свои пушки, чтобы зарядить их. Ну уж нет. Так просто я вам этого не спущу. Виктор Юрьевич, делаем поворот и сближаемся. Пока они будут заряжать свои пушки, мы их расстреляем в упор.

– Но орудия квартердека наверняка заряжены книппелями. Один удачный залп, и мы значительно потеряем в ходе. Опять же фальконеты наверняка ударят картечью, а они расположены выше нашей палубы. Пройдутся как косой.

– Резонно. Но я и не собираюсь подходить настолько близко. Дистанции в кабельтов для Ларина и его комендоров будет более чем достаточно.

Что же, дистанции действительно оказалось вполне достаточно. Русские комендоры безнаказанно расстреливали английский фрегат, попадая в цель двумя снарядами из трех. Если бы не качка, то промахов можно было вообще избежать. Но и этот результат был просто великолепен. Каждый заколоченный в борт снаряд нес с собой смерть и разрушения. А еще, судя по вырывающимся облакам дыма, и пожары. Наверняка произошло возгорание картузов с порохом, и, похоже, случай не единичный.

Зарубин четко уловил тот момент, когда нужно было начать отход. Он сделал все верно, забыв только об одном. Команда пиратского корабля и фрегата военно-морского флота Англии отличаются как небо и земля. Причем во всех отношениях, начиная от дисциплины и заканчивая выучкой. А уж с решимостью у моряков всегда было все в порядке.

Битву ветра и парусов русские моряки проиграли вчистую. Все старания оторваться от англичан ни к чему не приводили. Будь на борту «Чайки» еще хотя бы человек двадцать, и они, вооружившись винтовками, могли внести свое слово в этот спор. Жужжащий вокруг свинец и уж тем более раненые товарищи не больно-то способствуют сохранению боевого духа и решимости при выполнении своего долга парусной командой. На худой конец, они могли просто заполнить реи, что значительно сократило бы время постановки парусов. Но лишних людей на палубе клипера не было. Их едва хватало для управления парусами и обслуживания орудий.

«Глория» повисла на загривке «Чайки», вцепившись в нее мертвой хваткой. Команда клипера торопилась поставить как можно больше парусов. Но, признаться, получалось у них это не так чтобы и быстро. А вот у команды фрегата выходило очень даже споро.

Сознавая это, русские комендоры стреляли настолько часто и точно, насколько только могли. Они изо всех сил старались не просто нанести максимально возможный вред вражескому кораблю, но и не позволить противнику успеть перезарядить свои орудия. Не сказать, что у них это плохо получалось, но военные профессионалы и не думали уступать. Костеря проклятых коварных русских на чем свет стоит, они с завидным упорством заряжали свои пушки, чтобы наконец показать, из какого теста их слепил Господь.

Как и ожидалось, орудия верхней палубы англичанам удалось перезарядить быстрее. С одной стороны, она практически не подвергалась обстрелу, если только залетал случайный снаряд. С другой – работа обслуги происходит в куда более комфортных условиях. Если можно так выразиться, потому что морока все одно та еще.

Хотя нечто подобное и ожидалось, залп из шести орудий все же застал русских врасплох. Другой неожиданностью было то, что в ход пошла тяжелая морская картечь. Если из фальконетов до русских было не добить, то двенадцатифунтовые орудия с этим справились достаточно хорошо. Послышался треск разрываемой и лопающейся парусины, крики раненых и перепуганных моряков.

Англичане не стали стрелять по палубе, в расчете смести обслугу докучающих им орудий. Вместо этого они использовали имеющую большую дальность поражения, чем книппели, тяжелую картечь. И, надо заметить, сделали это мастерски. Только навскидку Зарубин увидел одного убитого, упавшего на палубу неподалеку от шканцев, и троих раненых, которые смогли удержаться на реях благодаря помощи товарищей. Ну и еще порванные в клочья фор-марсель и грот-марсель. «Глория» оказалась в значительном барыше.

Кхм. Вообще-то иначе как везением это не назвать. Обычно от подобной стрельбы по оснастке не так чтобы и много толку. Но англичанам несказанно повезло. Этот удачный залп ставил русский клипер в невыгодное положение. Если не сказать больше, учитывая несомненное превосходство фрегата в численности команды.

А вот теперь, похоже, и в скорости. Один из тросов бегущего такелажа, по-видимому, был поврежден картечью и, не выдержав напора паруса, лопнул. Как результат, фор-брамсель полоскался на ветру, потеряв свою несущую способность. Практически одновременная потеря трех парусов не могла не сказаться отрицательным образом на ходовых качествах корабля.

– Ларин! – перекрикивая грохот орудий, окликнул артиллерийского офицера капитан.

– Да, Павел Иванович!

– Картечью, по такелажу! – Может, Зарубин и упустил из виду эту возможность, но никто не скажет, что он не сделал из этого нужных выводов.

– Понял! Кормовой и третий плутонги заряжай картечью! Прицел шесть! По такелажу! Огонь по готовности, братцы! Шевелись, рановато нам еще к Царице Небесной! Внимание, второй первый и носовой плутонги! Прицел четыре! Огонь по готовности!

Артиллерийская стрельба в морском сражении требует постоянного внимания артиллерийского офицера. Моряки в пылу схватки могут забыться, бросая снаряды в белый свет как в копейку. Командир себе этого позволить не может. Поэтому постоянно следит за изменяющейся дистанцией, эффективностью огня и руководит стрельбой, внося соответствующие коррективы.

Как ни странно, но принципы стрельбы морской артиллерии были разработаны все тем же сухопутным артиллеристом генерал-майором Пригожиным. Ну и разумеется, это нашло применение только на русских кораблях. Моряки других держав предпочитали сходиться на пистолетный выстрел, паля друг в друга в упор. Во всяком случае, стрельба на дистанцию свыше двух кабельтовых была чрезвычайно редким явлением.

• Предыдущая
• 27/70
• Следующая