Бульдог. Хватка - Калбазов Константин Георгиевич - Страница 46
- Предыдущая
- 46/70
- Следующая
– Он так сказал?
– Слово в слово.
– Н-да. Видать, стареет твой дядя, хотя и моложе меня будет.
– Он еще сказал, что и я родился только потому, что вы когда-то сделали из него агента Тайной канцелярии. Мол, если бы не это, то тем вечером на улице батюшка его не ранил бы, а матушка не попала бы в подвал Тайной канцелярии.
– Ерунда. Государь познакомился с вашей матушкой без чьего-либо участия. И если я хоть малость в чем-то разбираюсь, то их женитьба была попросту предопределена. Даже не будь той ассамблеи, они встретились бы по иной причине. Петр Алексеевич не смог бы пройти мимо столь предприимчивой особы, как ваша матушка. Ну а там и шурина пристроил бы, и куда именно, тут и гадать не нужно. Дядя ваш всегда был интриганом и пронырой. Как в народе говорят – чему быть, того не миновать. Точнее и не скажешь.
– Ну это ваш взгляд.
– А на факты вообще можно смотреть с разных сторон. И при этом у каждого будет своя правда. Никогда не пытайтесь найти истину, потому что она всегда будет где-то посредине и, как правило, никому не выгодной. Поэтому ищите правду. Свою правду.
– Хорошо, я учту.
Первая ночь на новом месте Александру далась нелегко. Не в состоянии уснуть, цесаревич решил было, что всему виной духота, ведь Спаниш-Таун находился в пятнадцати верстах от берега моря. Однако уже далеко за полночь он вдруг понял, что причина заключается в отсутствии качки и плеска волн за бортом. Нет, его страсть к морю тут совершенно ни при чем, просто привык за полтора месяца беспрерывного пребывания в открытом океане.
Вообще-то он рассчитывал на то, что у него будет хотя бы немного времени, чтобы осмотреться. Но Ямайка сейчас представляла собой растревоженный улей, а потому времени на раскачку не было. Пришлось засучить рукава и немедленно приступать к работе.
В первую очередь это касалось плантаций, перешедших в казну. Далеко не все плантаторы решили присягнуть на верность русскому императору. Многие из них предпочли лишиться своего имущества, но остаться преданными британской короне. На Ямайке остались лишь те, кто не мог рассчитывать ни на что иное, кроме своих плантаций.
Так вот, с брошенными плантациями, оказывается, все было не так просто. Разумеется, если Александр не хочет, чтобы поля заросли сорняками, а урожай тростника пропал. Пришлось вооружиться терпением и совместно с Савиным искать выход из трудной ситуации. Желающих выкупить плантации даже по самым низким расценкам на горизонте пока не наблюдалось. Оставались арендаторы, которых приходилось подбирать с тщанием, да еще и оказывать на первых порах помощь.
Петр заявил, что не потерпит на Ямайке рабства. И это означало, что плантаторы и арендаторы будут вынуждены платить рабочим жалованье. В принципе работа в этом направлении с ними велась исподволь уже давно. Поэтому не сказать, что они вообще не представляли, как выпутываться из данного затруднения.
К примеру, у тех же ирландцев появился реальный шанс заработать свою свободу, рассчитавшись по долгам, при этом немедленно покинув рабские бараки. И они сразу же уцепились за эту возможность. Кстати, некоторые из них решили стать арендаторами. В этом случае задолженность перед их бывшим владельцем гасила русская казна, и бывший раб должен был расплачиваться уже с ней.
С деньгами у генерал-губернатора, а теперь уже наместника, вообще никаких проблем не наблюдалось. Только бы не увлечься и не погрязнуть в растратах. А так средств вполне достаточно на самые дорогостоящие проекты. Дело тут даже не в том, что в гавань Кингстона каждый день заходили все новые и новые суда, захваченные флотом.
Были ведь еще и потерявшие свое имущество плантаторы. Если они рассчитывали на то, что им удастся вывезти ценности, то сильно ошиблись. Не стоило им затевать игры с Канцелярией. Ее сотрудники достаточно компетентны, чтобы точно подсчитать, у кого какое состояние и где именно ими прячутся деньги. Ну да, ямайских плантаторов попросту обобрали до нитки.
С чернокожими было несколько сложнее. Они все же попытались поднять восстание, поддержанные маронами. По большому счету практически вся деятельность генерал-губернатора за прошедший период была посвящена подавлению бунта. При этом русские действовали насколько жестко, настолько же и умело. Жертвы были просто колоссальные. Но зато у оставшихся в живых либо имелись мозги, либо они были куда более покладистыми людьми.
Для начала чернокожие должны были выкупить себя из рабства, по уже отработанной схеме. Наместника вовсе не устраивали финансовые потери своих новых подданных, в смысле плантаторов. Далее у бывших рабов было два варианта. Первый заключался в том, что они принимают православие и остаются на острове, получив собственный небольшой надел или занявшись каким-нибудь ремеслом. Второй вариант – зарабатывают средства, чтобы оплатить свой переезд в разлюбезную Африку.
Был еще и третий вариант. В этом случае им вообще не нужно было гнуться на плантации, чтобы выкупить себя. Они просто должны были вспомнить о том, что рождены воинами. Получить в руки оружие и отправиться на Барбадос, дабы устроить там англичанам сладкую жизнь. Несколько тысяч хорошо вооруженных ашанти – это серьезная сила, если не сказать страшная. В этом случае по окончании войны русские обязались вывезти всех бывших рабов на своих кораблях на африканское побережье. Так что у прошедших через мучения рабства появлялась неплохая возможность отблагодарить за это своих соплеменников, продавших их белым хозяевам.
– Алексей Сергеевич, а если они откажутся покидать остров? – усомнился в правоте Савина Александр.
Кстати, благодаря внезапному повороту от хозяйственных дел к делам далеким от плантаций Александр даже воспрянул духом. У него появился даже эдакий зуд и жажда деятельности. Словом, захватило его с головой, только подавай чего-нибудь эдакого, да побольше.
– Ну посудите сами, – поерзав в кресле и устраиваясь поудобнее, благо в кабинете их только двое, продолжил Александр. – Вот получилось у них захватить Барбадос. Значит, они станут полноценными хозяевами острова. Ну и зачем им уезжать в Африку? Опять за что-то там воевать? Так ведь вот он, остров, на котором места более чем достаточно. Вы же сами говорили, что среди них попадаются очень интересные личности.
– Верно. Но дело в том, что нас устроит любой расклад. Прогонят ашанти англичан – хорошо. Англия лишится колонии, которая без преувеличения является одной из жемчужин ее короны и лишь немногим уступает Ямайке. А значит, ослабнут и их позиции в Вест-Индии. Устоят англичане – тоже неплохо, потому что это им будет стоить больших усилий, что на руку нам.
– Ну а если мы решим прибрать Барбадос себе? Такую возможность вы не рассматривали?
– Отчего же. Замахнуться на Ямайку и не подумать о Барбадосе. Мы, конечно, немолоды, но из ума не выжили. Там тоже долгое время действовал отряд русских егерей, перебравшихся туда с Ямайки. Разве только их была всего лишь дюжина. Но это ничего. Главное, что за эти годы, пока гонялись за беглыми рабами, они прекрасно изучили остров. Для нас там практически нет потаенных уголков. Случится, ашанти в прямом противостоянии не выстоят, и леса им не помощники. А главное, они это прекрасно уяснили здесь, на Ямайке. Останется только пойти на наши условия и с нашей же поддержкой стать хозяевами у себя в Африке. Ну и у нас появится возможность дружить с ними дальше. Им есть что предложить, кроме рабов. То же золото, которого на тех берегах очень много.
– Но в таком случае ашанти нам просто необходимы. Причем не на Барбадосе, а именно на африканском берегу. Если мы сможем там закрепиться, то это будет куда полезнее, чем Барбадос. Даже если забыть про африканское золото, мы сможем перерезать англичанам путь из Ост-Индии.
– Все не так просто, ваше высочество. Навредить Англии и лишить ее доходов конечно же занимательная мысль. Но для нас главное не столько навредить Георгу, сколько решить поставленные перед собой задачи. Даже если нам удастся лишь отстоять Ямайку, мы уже решим целый ряд вопросов. Первое, это перевалочная база для переселенцев на Дальний Восток. Второе, налаживание торговых отношений с Японией, южной частью Китая и Кореей. Третье, поставка в Россию колониальных товаров. Четвертое, торговля с испанскими колониями, а это живое серебро и золото.
- Предыдущая
- 46/70
- Следующая
