Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Муркок Майкл Джон - Страница 38

• Предыдущая
• 38/130
• Следующая

Уголком глаза Хокмун приметил, как Королева Фраубра наклонилась из своей колесницы и полусогнутой рукой захватила шею брата, выбивая его из седла. Рука ее поднялась и мелькнула дважды, в ней сверкал окровавленный кинжал, и труп Нагака, упав на землю, был растоптан копытами лошадей солдат, следовавших за Королевой.

Хокмуна все еще вело вперед слепое сознание того, что шлем Агоносвоса не сможет долго служить ему защитой. Он быстро орудовал в воздухе своим мечом, нанося барону Мелиадусу удар за ударом, которые барон с такой же скоростью парировал. Лицо Мелиадуса было так же страшно перекошено, как и его маска, которую он потерял. Ненависть, горящая в его глазах, не уступала ненависти, горящей в глазах Хокмуна.

Мечи их звенели ритмично, в боевой гармонии, каждый удар парировался, каждый удар возвращался, и казалось, они будут продолжать и продолжать, пока один из них не упадет просто от страшной усталости. Но группа дерущихся солдат стала теснить Хокмуна, заставив ее отступить. Лошадь при этом поднялась на дыбы, а Хокмун в результате потерял стремена, и Мелиадус, злобно усмехнувшись, направил свой меч в незащищенную грудь Хокмуна. Силы в этом ударе не было, так как расстояние между ними оказалось достаточно велико, но он сослужил свою службу, потому что из-за потерянных стремян хватило небольшого толчка, чтобы Хокмун упал с седла. Он рухнул на землю, как раз под копыта коня Мелиадуса.

Он сразу откатился в сторону, когда барон попытался просто раздавить его копытами своего коня, вскочил на ноги и с отчаяньем стал защищаться от града ударов, которыми осыпал его торжествующий гранбретанец.

Дважды меч Мелиадуса ударил по шлему Агоносвоса, довольно основательно сминая его. Хокмун почувствовал, что Черный Камень снова начал сильно пульсировать. Он беззвучно вскрикнул и вплотную схватился с бароном.

Пораженный неожиданным маневром, Мелиадус замешкался, и его попытка отразить удар Хокмуна не была успешной. Меч Хокмуна пропахал борозду на одной стороне лица Мелиадуса, и казалось, все лицо было как бы разрезано надвое. Хлынула кровь, а рот барона скривился от боли и удивления. Он попытался стереть кровь с глаз, в это время Хокмун схватил его за руку, державшую меч, и швырнул на землю. Мелиадус вырвался, попятился, потом бросился на Хокмуна и движением настолько молниеносным, что его нельзя было разглядеть, ударил со столь огромной силой, что оба меча сломались.

Мгновение оба противника, тяжело дыша, стояли, не двигаясь и глядя друг на друга, потом каждый выхватил из-за пояса длинный кинжал, и они принялись кружить, стараясь как можно лучше нанести решающий удар. Красивые черты лица Мелиадуса были искажены яростью, и если он останется жив, то на лице всегда будет след от удара Хокмуна. Кровь все еще текла из раны на нагрудную пластину его доспехов.

Хокмуна быстро охватывала усталость. Рана, полученная им накануне, беспокоила его, а голова горела в огне от боли, вызванной Черным Камнем. Он почти ничего не мог видеть из-за этой боли и дважды споткнулся, чудом успевая выпрямиться, когда Мелиадус стремился ударить его.

Затем оба двинулись навстречу друг другу и пытались нанести тот единственный смертельный удар, который бы раз и навсегда покончил бы с их враждой. Мелиадус целился в глаз Хокмуна, но не рассчитал удар и кинжал скользнул по шлему. Кинжал Хокмуна дважды нацеливался поразить шею барона, но каждый раз рука Мелиадуса хватала его за кисть и отворачивала кинжал.

Этот танец смерти затягивался, и они все еще боролись грудь в грудь, стараясь нанести решающий удар. Дыхание вырывалось из их легких с хрипом, тела ломило от усталости, но свирепая ненависть горела в их глазах и не могла угаснуть, пока один из них не упадет мертвым.

Битва вокруг них продолжалась, и войска Королевы Фраубры теснили вражескую армию. Теперь около них, бьющихся насмерть, не дрался никто, их окружали только трупы.

Разгоравшаяся заря окрашивала небо.

Рука Мелиадуса дрожала, когда Хокмун пытался отогнуть ее и заставить отпустить его кисть. Свободная рука Хокмуна слабела все больше, еле сдерживая натиск Мелиадуса, потому что это была раненая рука. В отчаянии Хокмун ударил своим закованным в железо коленом в живот барона, тоже закованный в железо. Мелиадус попятился. Нога его зацепилась за упряжь одной из лошадей, и он упал. Пытаясь подняться, он еще больше запутался, и глаза его наполнились ужасом, когда он увидел, как Хокмун, еле держась на ногах, приближается к нему.

Хокмун занес кинжал. В голове у него все поплыло. Он бросился на барона сверху, затем почувствовал, как на него обрушивается чудовищная слабость, и кинжал выпал из его руки.

Вслепую он попытался нащупать свое оружие, но сознание ускользало. С безнадежностью фаталиста он понял, что Мелиадус может убить его как раз в то мгновение, когда он победил его.

Глядя сквозь прорезь шлема и моргая от яркого света, Хокмун открыл глаза. Голова его все еще горела, но ненависть и отчаянье, казалось, покинули его. Он чуть повернул голову и увидел рядом Оладана и Рыцаря в Черном и Золотом.

— Я не… умер? — слабым голосом спросил Хокмун.

— Вроде бы нет, — лаконично ответил Рыцарь. — Хотя, с другой стороны, может быть и да.

— Просто очень устал, — торопливо перебил его Оладан, кинув на Рыцаря недовольный взгляд. — Рану в твоей руке перевязали, и она скоро заживет.

— Где я? — спросил Хокмун. — Комната…

— Комната во Дворце Королевы Фраубры. Город в ее руках, враги убиты, захвачены в плен или бежали. Мы нашли тебя распростертым на теле барона Мелиадуса. Сначала мы подумали, что вы оба мертвы.

— Значит, Мелиадус мертв?

— Думаю, да. Когда мы вернулись за его телом, он исчез. Должно быть, его унесли его отступавшие солдаты.

— Ах, наконец-то он мертв, — с глубоким удовлетворением проговорил Хокмун.

Теперь, когда Мелиадус сполна заплатил за все свои преступления, Хокмун ощутил в своей душе мир и покой, несмотря на боль в голове, которая терзала его. Еще одна мысль пришла к нему:

— Малагиджи. Ты должен найти его. Скажи ему…

— Малагиджи скоро будет здесь. Когда он услышал о твоих подвигах, он сам решил прийти во Дворец.

— А он поможет мне?

— Не знаю, — ответил Оладан, вновь бросая взгляд на Рыцаря в Черном и Золотом.

Чуть позже вошла Королева Фраубра, а за ней шел волшебник с молодой кожей на старом лице, неся в руке предмет, покрытый тканью. Предмет этот размерами и очертаниями напоминал человеческую голову.

— Лорд Малагиджи, — прошептал Хокмун, пытаясь приподняться с кровати.

— Ты тот самый молодой человек, что преследовал меня последние два дня? Мне не видно твоего лица в этом шлеме.

Малагиджи говорил недружелюбно, и Хокмун вновь ощутил отчаянье.

— Я — Дориан Хокмун. Я доказал, что я — друг Хамадана. Мелиадус и Нагак уничтожены, вражеские армии ушли.

— Гммм? — Малагиджи нахмурился. — Мне рассказали о драгоценном камне в твоей голове. Я знаю о подобных существах и об их свойствах. Но возможно ли убрать их энергию, этого я сказать не могу.

— Мне сказали, что вы — единственный человек, способный сделать это, — сказал Хокмун.

— Был способен — да. Способен сейчас? Не знаю. Я старею.

Рыцарь в Черном и Золотом сделал шаг вперед и дотронулся до плеча Малагиджи.

— Ты знаешь меня, волшебник?

Малагиджи кивнул.

— Да, знаю.

— И ты знаешь ту Силу, которой я служу?

— Да. — Малагиджи нахмурился, переводя взгляд с Хокмуна на Рыцаря и обратно. — Но причем здесь этот молодой человек?

— Он тоже служит этой же Силе, хотя еще и не знает об этом.

Выражение лица Малагиджи стало решительным.

— Тогда я помогу ему, — решительно произнес он, — даже если это означает, что мне придется рискнуть собственной жизнью.

— Что все это значит? — приподнялся на постели Хокмун. — Кому я служу?

Вместо ответа Малагиджи снял покрывало с предмета, принесенного им. Это был шар, покрытый неровными рисунками, каждый из которых сверкал собственным определенным цветом. Цвет и свет рисунков постоянно менялись, заставляя Хокмуна все время моргать.

• Предыдущая
• 38/130
• Следующая