Копье милосердия - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 3
- Предыдущая
- 3/82
- Следующая
Не заметить место падения было сложно. Остатки кометы ударились о скалы, выбив в них глубокую воронку. Попутно ее хвост поджег кустарник на дне ущелья, и теперь в зеленом ковре, покрывавшим его склоны, чернела обширная проплешина, укрытая пеплом, под которым кое-где все еще посверкивали тлевшие угольки.
Маг и Капила не боялись обжечь ноги. Он подошли к воронке по ручью. Кузнец не поверил своим глазам: в воде лежал черный камень размером с человеческую голову! Капила сразу понял, что это дар небес. Судя по реакции Вифисария, маг был такого же мнения. Холодная вода уже успела остудить камень, но легкий пар все еще поднимался над ним к ясному небу.
Вифисарий безбоязненно подошел к камню и ударил по нему несколько раз киркой. Капила, который дрожал неизвестно от чего, — то ли от перевозбуждения, то ли от страха — предусмотрительно держался за спиной мага; мало ли что может произойти…
— Все верно, — сказал Вифисарий; его голос немного подрагивал. — К нам прилетело именно то, что нужно.
— Мудрый, объясни мне, что это? — с удивлением спросил кузнец.
Ему показалось, что в тех местах, куда попадало острие кирки, заблестел металл.
— Железо, — с удовлетворением ответил Вифисарий. — Небесный металл. Подарок богов. Что ж, Капила, пришло твое время… — Лицо мага неожиданно стало отрешенным и грустным; но только на миг.
Деловито осмотрев камень, он без особых усилий сдвинул его с места и выкатил на берег ручья.
— Нужно поднять его наверх, — сказал маг.
Он снял с себя кафтан, завернул в него камень и, бросив узел за спину как мешок с горохом, пошел к тому месту, где они спускались в ущелье. Капила заикнулся насчет своей помощи в переноске, но Вифисарий лишь небрежно отмахнулся от него. «Если это и впрямь железо, — подумал немного уязвленный кузнец, — то камень должен быть изрядного веса». И тем не менее престарелый маг шагал споро и легко, будто и не лежала на плечах большая тяжесть.
В кузницу небесный камень привезли на осле. На этом настоял Капила. Кузнец не мог допустить, чтобы маг, как обычный простолюдин, показался на глаза племени с узлом на спине, а он в это время шел бы рядом с ним. Сам кузнец не смог пронести камень и полсотни шагов, хотя природа не обидела его ни силой, ни выносливостью.
— Готовься к работе, — сказал маг, когда камень положили в горн. — А я пока схожу домой и кое-что принесу. Без меня не начинай! Подготовь три полосы шириной с ладонь.
— Что будем ковать? — деловито спросил Капила, надевая кожаный фартук.
Кузнец не удивился словам Вифисария. Маг иногда присутствовал при выплавке металла и при ковке. Он добавлял в шихту какие-то порошки и после этого металл не брала ржавчина. Но изделия из такого металла кузнец ковал только по заказам самого мага. Однако главным секретом оружия Капилы была закалка. Этому процессу кузнеца научил все тот же маг.
— Наконечник копья, — коротко ответил Вифисарий и удалился.
Капила удивился, — эка невидаль, наконечник копья; что ж тут сложного? — но долго размышлять над словами мага было недосуг. Кузнец позвал своего помощника, старшего сына, и вскоре поселение наполнилось звоном молотов о наковальню. Когда маг возвратился, на каменной подставке уже остывали три полосы звездного металла — заготовка для наконечника копья.
— Не металл, а воск, — радостно сообщил кузнец. — Работать с ним — одно удовольствие.
— Оставь нас, — приказал маг сыну кузнеца, который при появлении Вифисария застыл в поклоне, не осмеливаясь поднять на него глаза.
В отличие от своего отца, он терялся в присутствии мага (впрочем, как и большинство жителей поселения; за исключением старейшин и жрецов, которые втайне считали Вифисария полубогом).
Парень поторопился уйти. Оставшись вдвоем с кузнецом, маг развернул перед ним кусок пергамента, на котором он в мельчайших подробностях изобразил наконечник копья, больше похожий на кинжал. Капила невольно почесал в затылке — такое изделие он видел впервые. Это был наконечник римского копья под названием «лонхе»*. Но кузнец не имел понятия, чем были вооружены римские легионеры, поэтому «лонхе» для него оказалось в диковинку.
— Сможешь? — строго спросил маг. — Только пропорции нужно выдержать в точности!
— Смогу! — уверенно ответил Капила и обиженно нахмурился — маг усомнился в его таланте!
Вифисарий посмотрел на кузнеца и улыбнулся.
— Я и не сомневаюсь в этом, — сказал он мягко. — Просто будь внимателен к деталям. А я стану твоим подмастерьем.
С этими словами маг взял щипцами поковку, сунул ее в горн и начал работать рычагом мехов.
Как-то так получилось, что главную партию в ковке вел маг. Сначала они сложили три раскаленные почти добела полосы вместе и сварили их мощными ударами тяжелых молотов. Затем полученную пластину разрубили зубилом на три полосы и опять сварили. И такой процесс продолжался до самого вечера. Кузнец знал, что сработанные таким трудоемким образом мечи обладают превосходными качествами. Они были очень дороги и Капила ковал их только по заказам военачальников высокого ранга.
Но чтобы так долго трудиться над наконечником копья… По мнению Капилы, это было лишним. Тем не менее он работал и помалкивал — маг почему-то был мрачным и не поддерживал, как обычно, разговор.
Сварка полос продолжилась и на следующий день. Кузнец уже сбился со счета, сколько тончайших пластинчатых слоев содержала в себе поковка. Но маг лишь загадочно улыбался, ловя на себе недоуменные взгляды кузнеца, и продолжал махать молотом. Казалось, что он не знал устали.
Только на третий день Вифисарий уступил место руководителя процесса ковки мастеру. Теперь Капила держал в руках маленький молоток, а маг работал молотом больших размеров. Процесс ковки пера — самой важной части наконечника — не занял много времени. Капила был настоящим виртуозом своего дела. Его молоток порхал как птичка, и наковальня под ним не просто звенела, а пела.
Ковку закончили к обеду. Наступил не менее сложный момент в изготовлении наконечника копья — закалка. Обычно кузнец калил дорогое оружие в медвежьем или барсучьем жире, а простое — в ослиной моче. Так посоветовал ему в свое время сам Вифисарий. Но на этот раз процесс закалки оказался совсем иным.
Сначала наконечник копья — перо — обмазали огнеупорной глиной. Незакрытой осталась лишь узкая кромка лезвия. После нагрева в горне перо сунули в расплав желтой соли, доселе невиданной кузнецом. Ее принес маг. Потом перо покрывали глиной еще несколько раз, оставляя кромку все шире и шире, и подвергали закалке. Затем пришел черед втулке наконечника. Ее закалили, как обычно — в медвежьем жиру.
Но самое главное началось ближе к вечеру. Вифисарий потребовал привести белого ягненка. Когда Капила исполнил его приказание, маг нагрел перо наконечника до нужного цвета и недрогнувшей рукой всадил его в бедное животное. При этом Вифисарий произносил какие-то заклинания или молитву на неизвестном кузнецу языке. Когда лезвие остыло, маг положил наконечник копья на наковальню и сказал усталым голосом, смахивая ладонью пот со лба:
— Все… Осталось лишь отполировать. Это сделаешь без меня. К завтрашнему дню наконечник должен быть готов.
Полировкой оружия обычно занимался старший сын кузнеца, которому иногда помогали близнецы Абхай и Рахул. Но на этот раз этим делом занялся сам Капила. Он уже понял, что копье будет совсем не простым; скорее всего оно предназначено для каких-то магических целей, а значит, его отделка должна быть идеальной. Поэтому кузнец не мог доверить окончательную обработку наконечника даже своему ближайшему помощнику, который обещался стать мастером не худшим, чем отец.
Утром следующего дня Вифисарий явился в кузницу в походном облачении и при оружии. В руках маг держал клетку с большим говорящим попугаем; пестрая птица была его любимицей.
— Я отправляюсь в длительное путешествие, — заявил он кузнецу. — Присмотри за моим домом и за попугаем.
— Будет исполнено, мудрый, — сказал Капила и поклонился.
- Предыдущая
- 3/82
- Следующая
