Пятый постулат - Измайлова Кира Алиевна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/96
- Следующая
— О, прошу прощения! — с придыханием произнес Весьямиэль, глядя на Реталя снизу вверх — летун оказался выше ростом, ненамного, но всё же. — Право, мне так неловко…
— Что вы, это я спросонок не гляжу по сторонам! — предсказуемо отреагировал тот, с удивлением глядя на попавшееся ему на пути золотоволосое чудо.
Чудо было невелико ростом и очень изящно. С узкого бледного лица на Реталя взирали огромные зеленые глаза в длинных темных ресницах, губы неуверенно улыбались, а в длинных волосах сверкали и переливались драгоценные камни. Чудо подняло руку, чтобы поправить выбившуюся из прически прядь, и Реталя окутал чудесный аромат духов — нежный, сладкий, дурманящий…
Кто это такой, откуда? Крылатый быстро сообразил — да это ведь тот самый аристократ, о котором говорил староста! Вот, значит, каков он: такой… такой…
Весьямиэль наблюдал за Реталем с холодным любопытством. Мысли летуна прекрасно читались по его лицу, и видно было, что он заинтересован. Похоже, он не был так уж опытен, раз принял игру Весьямиэля за чистую монету! Но это оказалось очень на руку: хоть нравы при императорском дворе царили более чем вольные, и насмотрелся Весьямиэль всякого, сам он всегда предпочитал женщин и только женщин, а потому не был уверен, что его уловки сработают — все-таки дам нужно очаровывать совсем иначе.
Решив, что нужно идти в наступление, иначе этот пернатый так и будет стоять столбом, он произнес все тем же сюсюкающим тоном:
— Вы прекрасны!
— Что? — опешил летун.
— Вы великолепны! — сказал Весьямиэль. — Никогда в жизни я не видел столь совершенного создания!
Говоря так, он изрядно кривил душой: более совершенное создание он ежедневно созерцал в зеркале, но упоминать об этом не стоило.
— Благодарю… — смутился Реталь. — Но…
— Вы поразили меня в самое сердце! — выудил Весьямиэль еще одну пошлую банальность из глубин памяти. — Право, я видел вас лишь издали, но вблизи вы еще прекраснее! Поверите ли, всю ночь я не мог уснуть, думая о вас!
Вот это было чистой правдой: из-за учиненного Реталем с Машей грохота спать он действительно не мог.
— Это… неожиданно… — признался крылатый, но во взгляде его появился интерес. Ага, отлично, не шарахается, значит, не такой неискушенный, как Маша! — Но приятно!
— Не сочтите за дерзость… — Весьямиэль почти шептал, и Реталю пришлось склониться к нему. — Мне кажется, это украшение дивно подойдет к вашим глазам…
Крылатый, отпрянув, с удивлением уставился на драгоценную подвеску, которую странный аристократ ловко укрепил в его волосах. Та так заманчиво переливалась, что его тянуло снять безделушку и рассмотреть получше. Стоящий напротив мужчина завладел его рукой и поглаживал запястье.
— С их блеском ничто не сравнится… — прошептал Весьямиэль. Ему очень хотелось отойти за угол и посмеяться от души, но увы! Игра требовала жертв. — И как бы я хотел увидеть воочию ваши раскинутые крылья, увидеть, как ветер поднимает вас в небо… И как я мечтаю взглянуть на землю с высоты полета!
"Ну, дойдет до тебя, наконец, или нет?" — уныло подумал он.
Судя по глазам Реталя, он все-таки сообразил, чего хочет этот господин. Мгновение на лице его отображалась внутренняя борьба, а потом он сдался. Со вчерашней девицей не повезло, как ни жаль, другие от него шарахаются, а тут… Крылатый окинул аристократа взглядом. Худенький, наверняка лёгенький. Глядишь, что и выйдет! Что до прочего… ну так он на девицу похож: ишь, какие глаза да кудри! Когда год ни с кем не был, поневоле отбросишь разборчивость… Опять же, вон какую он цацку просто так подарил, а вдруг еще отсыплет? Сам-то украшен!.. А может, ему ничего такого и не надо, просто полетать захотелось!
— Так это можно устроить, — сказал Реталь. Аристократ в ответ томно улыбнулся. — Очень даже просто!
— Я надеялся, что вы поймете меня, — прошептал Весьямиэль. Ну наконец-то, дурень! — Ждите меня в роще за поселком. Лучше, чтобы нас не видели вместе, эти сиволапые не поймут…
— Конечно, конечно, — закивал Реталь. Еще бы! Портить репутацию и себе, и этому господину он вовсе не желал, кто знает, как потом аукнется! Лучше поосторожнее… — Я полечу туда прямо сейчас и буду ждать!
— Прекрасно! — искренне ответил Весьямиэль и довольно улыбнулся.
Маша совершенно извелась взаперти. Работа занимала ее какое-то время, но постепенно она начала отвлекаться на раздумья: зачем бы Весю понадобилось уродовать одежду? Если хотел такой попугайский наряд, почему не заказал Малуху? Постеснялся? Да как же! Этот постесняется, пожалуй…
Девушка припомнила его бесстыдные слова и почувствовала, что снова краснеет. Это… это… Она даже не знала, как и назвать-то подобные вещи! Чтобы мужчины… Бр-р! Ее передернуло. Неужели такое правда бывает? Маша не могла вообразить, чтобы это могло произойти с кем-то из ее товарищей! Это неправильно, против законов природы и вообще… отвратительно! С другой стороны… а если люди друг друга полюбят? Нет, нет, тогда они должны оставаться друзьями, товарищами, никто их не осудит, но зачем же всё опошлять?!
Время шло, а белобрысый развратник так и не появлялся. Маше очень хотелось есть — давно прошёл обед. Вода в кувшине нашлась, и на том спасибо! Ну и еще кое-чего хотелось. Под кроватью, правда, имелся ночной горшок, как во всех комнатах для важных гостей (не бежать же им среди ночи на задний двор, если вдруг приспичит!), но Маша подумать не могла о том, чтобы им воспользоваться. Хотя чувствовала, что вскоре ей придется пересмотреть свои убеждения…
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин. Вид у него был довольный, будто у кота, вволю налопавшегося сметаны. Маша посмотрела на него осуждающе, но промолчала. Не хотела говорить с таким глубоко испорченным человеком.
— Ну, что ты тут нашила? — весело поинтересовался тот, взял одну из рубашек, рассмотрел. — Н-да, портниха из тебя та ещё… Вкривь, вкось… но сойдет для сельской местности! Продолжай в том же духе.
— А поесть мне можно? — спросила Маша. — Обед давно прошёл!
— А, конечно, — он словно только что заметил, который час. — Иди. Потом вернешься.
Маша направилась было к двери, потом остановилась.
— Ну, что встала?
— А что с Реталем? — спросила она неуклюже, не смогла удержаться. Несмотря на неудачу, она хорошо относилась к крылатому, и ей очень хотелось, чтобы он отправил белобрысого… куда подальше!
— О, тебя все-таки интересуют эти «ужасные» вещи? — хозяин привычно расположился на кровати и начал вынимать заколки из волос. — Ну, наш пернатый друг оказался слаб на передок… можно так о мужчине сказать? Вернее, слаб он оказался совсем на другое… — он покачал на ладони горстку драгоценностей. — За это некоторые матушку родную подадут, не то что…
— Неправда, — нахмурилась Маша. — Я бы никогда…
— Да о тебе речи нет, — отмахнулся Весь. — Ты вообще удивительно неиспорченна.
— У нас все такие, — с достоинством ответила девушка.
— Тёмные? — хмыкнул мужчина. — Нашла, чем хвастаться…
Он привстал, скинул камзол — даже по жаре ходил в этой штуковине, нет бы раздеться до пояса, как все здешние! Но нет, Весь явно не хотел испортить аристократическую бледность плебейским загаром.
Правда, на этот раз, как выяснилось, камзол понадобился белобрысому не только для защиты от солнца: он скрывал то, что мужчина заткнул за пояс, предусмотрительно обмотав какой-то тряпицей. Оказалось — это самый обыкновенный серп…
Маша уставилась на него с недоумением: зачем бы Весю потребовался обычный сельскохозяйственный инструмент? Да еще не новый? Когда тот развернул тряпицу и начал зачем-то протирать серп, стало видно, что тот хорошо послужил на своем веку. А вот кромка лезвия оказалась чистой, блестящей, будто серп недавно наточили до бритвенной остроты.
И тут Маша заметила, что к обшлагу рукава камзола прицепилось перышко. Точно такое, какое Весь вытащил сегодня из ее волос.
— Где Реталь? — сурово спросила Маша, вспомнив, с чего началась беседа. — Вы с ним всё-таки…
- Предыдущая
- 22/96
- Следующая
