Нет жизни никакой - Твердов Антон - Страница 38

• Предыдущая
• 38/76
• Следующая

— И… а-а! — проорал наполовину захлебнувшийся Георгий Петрович. — Ни-и-и-и-на-а-а!

Подбежавшая Нина всплеснула руками и метнулась к столику, на котором стоял телефон, но телефона там, конечно, не оказалось, а то, что в виде металлических деталек, проводков и обломков пластмассового корпуса валялось на полу, уже никак не могло выступать в качестве средства связи.

— Телефон разбит! — крикнула Нина, прижимая ладони к щекам. — Не могу никому позвонить!

Проделав поистине героические усилия, Георгий Петрович, уклонившись от напора воды, отклеился от стены, едва ли не ползком проник в ванную. Несколько минут оттуда доносились только нечленораздельные вопли, практически полностью заглушаемые шипением рвущейся из поврежденной трубы воды, потом вдруг напор ослабел и иссяк совершенно.

С головы до ног мокрый Георгий Петрович, пошатываясь, вышел из ванной навстречу бледной от перепуга Нине.

— Еле закрутил вентиль, — хрипло сообщил он. — Напор очень большой. Часть трубы сорвало к чертовой матери — хорошо еще пониже перемычки. Иначе вообще — утонули бы сами и весь дом утопили. Звони сантехникам, пускай приходят и разбираются. Хрен знает, что такое — месяц назад только Степка ремонт сделал, а теперь ванную заново перестраивать надо… Буржуазия чертова— при коммунизме такого ни за что не было бы…

— Да не могу я позвонить, — повторила Нина, осторожно заглядывая в искореженную ванную комнату. — Телефон разбит.

Георгий Петрович откинул с лица намокшие пряди волос.

— Кстати, какого черта телефонный провод на полу делал? — осведомился он. — Я через него полетел и башкой в стену… Хорошо еще не проломил ничего… ни стену, ни голову…

Нина пожала плечами.

— Он же у нас по притолоке шел, — сказала она, — провод-то…

— Ну и дела… — протянул Георгий Петрович. — Барабашка у нас, что ли, завелся?

Он вытащил из кармана свой мобильный телефон размером с батарею парового отопления, поднес— его к уху и потряс. Потом, оттопырив нижнюю губу, потыкал пальцами в кнопочки. Вынул телефон из промокшего насквозь чехла и, открыв крышку, посмотрел зарядную батарею.

— Мертвый, — констатировал Георгий Петрович. — Вода попала внутрь. Утопленник. Сим-карта полетела. Вот буржуйская игрушка… Как же это мы теперь без средства связи-то?

Нина снова пожала плечами.

— От соседей позвонить можно, — предположила она.

— От соседей… — проворчал Георгий Петрович и, швырнув ненужный теперь сотовый на пол, снова направился в ванную.

Нина, вздохнул, ушла за тряпкой и ведром.

— Кафель отлетел ко всем чертям! — гремел из ванной голос Георгия Петровича. — А тот, который еще остался, на соплях держится. Зеркало разбилось… Про полотенца и коврик я уже не говорю… Эх, мать твою! От раковины кусок-то какой откололся! Краники посшибало все…

— Это еще что… — попробовала было успокоить его Нина, собиравшая воду с пола тряпкой в ведро, — это еще трубу с холодной водой прорвало… А если бы вот с горячей…

Речь ее прервал неприятнейший скрип, мгновенно сменившийся ревом хлещущей воды. Ванная за несколько секунд наполнилась густым и горячим паром, стремительно заполняющим все комнаты квартиры Георгия Петровича, а сам хозяин с оглушительным воплем вылетел в прихожую.

— Обварился! — заорал он.

— Что случилось?.. — пролепетала Нина.

— Трубу с горячей водой прорвало! — выкрикнул Георгий Петрович, тряся в воздухе обваренными руками. — Беги к соседям — звони в «скорую»! В МЧС!!! Куда хочешь, только пусть они быстрее приезжают!

Уронив ведро и тряпку, Нина опрометью кинулась вон из квартиры.

Георгий Петрович как сумасшедший бегал по квартире, сшибая мебель и натыкаясь на стены, бестолково орал что-то и даже пару раз попытался было сунуться в ванную — и обварился весь с ног до головы. От убежавшей к соседям Нины не было никаких вестей.

Обезумевший Георгий Петрович непонятно зачем выскочил на балкон, потом запрыгнул обратно в квартиру и застал в коридоре жену.

— Сантехников ЖКХ прислать не может, — сообщила жена. — Так как на штатной должности остался один слесарь, и тот уже второй месяц не выходит из запоя. Что делать, Жора?

— Доперестраивались! — заорал Георгий Петрович. — Суки! Сволочи! Демократы паршивые!

И снова забегал по квартире, которую завалило клубами пара полностью, — и бегал до тех пор, пока не сообразил накинуть на себя висящий на вешалке длинный осенний плащ Степана Михайловича, натянуть на руки варежки, на голову — свою спортивную шапочку, а на лицо — большие горнолыжные очки, которые хранил с тех пор, когда партактиву органов выдавали халявные путевки на Домбай. И в таком виде вошел в ванную, пробыл там некоторое время, после чего шум воды прекратился.

Георгий Петрович, хлюпая промокшей одеждой, вышел в коридор, плюхнулся на табурет, стащил шапочку и очки и прохрипел жене, совершенно не видя ее в клубах пара:

— Открой все окна и балкон.

Через десять минут пар из квартиры испарился, зеркала и стекла покрылись банным налетом, который скоро заиндевел. В комнате треснула стеклянная горка, обои скособочились. Георгий Петрович кинулся спешно закрывать окна и балкон, а когда справился с этим делом и вернулся на кухню, совершенно без сил сполз по стенке на пол.

— Вот так, Нина, — сказал он заплаканной жене. — Такие случаются катастрофы. Но хорошо, что все закончилось…

— Знаешь, Жора, — всхлипывая, проговорила Нина. — Я думаю, это нас господь бог наказал… Мы ведь Степочку не хоронили даже, а в квартиру его въехали. Может быть, он жив и еще вернется?

— Не дури, — хмуро ответил Георгий Петрович. — При чем здесь бог? А Степка… Последний раз его видели в супермаркете — перед тем, как там стрельбу начал тот самый Маньяк, который недавно ночной клуб захватил. Но тела Степки не нашли в супермаркете. Я думаю, что его демократы погубили. Такое вполне в их стиле — подговорили Маньяка, маньяк убил Степку, а труп демократы куда-то вывезли… Украли.

— Зачем они труп украли? — тупо спросил Нина, не в силах уловить в словах мужа логическую нить.

— Чтобы надругаться, — не думая, ответил Георгий Петрович и, кряхтя, поднялся на ноги.

Он стащил с себя мокрый плащ и варежки.

— Давай, что ли, ужинать, — проговорил он, — жрать хочется от всех этих переживаний. Уборку потом сделаем.

Нина, всхлипывая, начала заново накрывать на стол, а Георгий Петрович, потирая озябшие руки, прошелся по кухне — и вдруг остановился.

— Что-то того… — неуверенно проговорил он, задирая голову вверх и хлюпая носом. — Что-то… пахнет как-то… У тебя ничего на плите не сгорело?

— Ничего, — ответила Нина и дрогнувшим голосом добавила: — Знаешь, Жора, хорошо, что у нас трубы с водой прорвало. Это еще ничего. А вот если канализацию…

— Молчи, дура! — взревел Георгий Петрович и бросился в туалет.

Картина, которую он застал там, потрясла его настолько, что Георгий Петрович замычал, бессильно всплескивая руками. Унитаз клокотал, как кастрюля на плите — из вонючего его нутра перло зелено-коричневое содержимое, как перекипевший суп. Георгий Петрович открыл рот, по неосторожности глотнул зловонного воздуха — и содержимое теперь поперло из него самого.

— Что случилось еще? — долетел из кухни встревоженный голос Нины.

— Накаркала, гнида, — икая мучительной икотой, простонал Георгий Петрович. — Канализация… Скорее — вантуз, вантуз!

Через полчаса ценою невероятных усилий были ликвидированы последствия очередной катастрофы. Правда, зеркала и стекла в квартире снова покрылись водяными пупырышками, а пол в коридоре и на кухне был покрыт зеленой липкой пленкой, которая никак не желала оттираться. Георгий Петрович, неумело обращаясь с вантузом, повредил себе правую руку, а Нину так и вообще едва не засосало в унитаз — но теперь было все позади.

Бледный Георгий Петрович дрожащими губами пил на кухне чай, а сидящая подле него Нина размешивала сахар в своей чашке, но так как руки у нее тряслись, чай расплескивался по столу.

• Предыдущая
• 38/76
• Следующая