Превратности судьбы - превратности любви (СИ) - Сухин Андрей Николаевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/160
• Следующая

Я же нарушил сразу все эти требования, предъявляемые к такой простой вещи, (я так думал) как бутерброд. В общем, мой лексикон обогатился несколькими весьма экспрессивными выражениями на грузинском (Гиви оказался настоящим грузином), а мои познания в области изготовления бутербродов расширились, благодаря небольшой лекции прочитанной мне Гиви. Несколько примирило меня с действительностью то, что забракованные экземпляры бутербродов мне было приказано утилизировать. Что я и проделал с большим аппетитом, тем более, что некоторые из бутербродов не прошли контроль качества в виде Гиви, по причине слишком большого количества икры на них.

Но поскольку доверие ко мне после этого резко упало, то мне пришлось теперь работать на подхвате: что-то порезать, что-то принести-отнести. В общем, я работал кухонным мальчиком. Но никакой обиды не было, несмотря на то, что ещё недавно я был студентом престижнейшего института, а теперь помогал на кухне дома отдыха. Всё дело было в моральном настрое. Я запретил себе раскисать и вспоминать о том, что исчезло как дым, о своем прошлом. Тем более были две девушки, небезразличные мне, которые не должны были скитаться без крыши над головой и лазить по помойкам за куском хлеба. А сейчас, и от моего поведения, в том числе зависело: примут ли их в клан, что означало в первую очередь для них спокойную и богатую жизнь, а не выживание, при этом не исключено, что и я приткнусь где-нибудь рядом. Поэтому я старался изо всех этих сил, выполняя любые распоряжения Гиви. По большому счету мое нынешнее положение не слишком отличалось от того, как я провел предыдущие дни. Та же самая готовка, только в больших объемах, но зато тут имелся Гиви, который всё-таки кое-что и сам делал, а не только всё спихивал на меня. Кроме того, Гиви, как и всякий человек любил учить несмышленышей, тем более таких несмышленышей, которые безмолвно внимают и бросаются со всех этих ног исполнять любые приказы гуру. От почувствовавшего себя гуру Гиви была и польза. Некоторые нюансы поведения во взаимоотношениях с хозяевами-аристократами были за день повторены неоднократно и уложились у меня в голове. Они были просты, но ими следовало проникнуться, чтобы выполнять без раздумий. А именно: молчать пока не спросят, не лезть на глаза, а стараться делать всё незаметно, не грубить ни при каких обстоятельствах, что прикажут, исполнять, если и не бегом, то, по крайней мере, очень шустро, а главное, не забывать, что они аристократы и маги, а мы простолюдины.

И к моему удивлению выполнить все перечисленные правила оказалось совсем нетрудно. Мне помогало желание преодолеть всё, и главное я помнил о девушках. Ради них я готов был расшибиться в лепешку.

После завтрака вся компания отправилась покататься на лодках. Оказалось, что в одном из модерновых сараев хранились надувные лодки, имелись мощные подвесные моторы. Мы с Гиви подкачали лодки, спустили их на воду, поставили моторы. В общем, господам магам осталось только сесть в лодки, крутануть ручку газа и умчаться под радостные вопли девушек вдаль.

Интересно расположились прежние парочки в лодках. Выглядящий совершенно счастливым, улыбающийся широкой улыбкой Илья, недовольная всем сущим, словно сжевавшая ведро клюквы Лика, и Ирина с непроницаемым выражением на лице. Вторая лодка: Кирилл, Анна и Светлана, причем выражения на их лицах были аналогичны выражениям лиц тройки из первой лодки.

В третьей лодке расположилась оставшаяся парочка: `вампир` Серж и его русоволосая подруга Габи. Здесь эмоции были выражены иначе. Серж улыбался, но не так счастливо, как ребята из двух первых лодок, зато на лице Габи не было и следа недовольства, в избытке имевшегося у Анны и Лики. Она уверенно обнимала Сержа за шею, плотно прижималась к нему и улыбалась улыбкой охотницы сумевшей защитить свою добычу от других охотников или вернее охотниц.

То, что хозяева развлекались вдали от дома, совершенно не означало, что у меня наступило время отдыха. Мытье посуды, мытье полов, уборка в комнатах на втором этаже, а попутно и мое переселение оттуда в маленькую каморку с топчаном и тощим матрасом при кухне. Сам Гиви готовил обед, разрубая тушку барана из морозильника. И как только я бодро доложил о полном выполнении всех его заданий, то бы немедленно усажен за чистку картошки. Гиви запланировал на первое чанахи.

Спустя три часа туристы вернулись назад. Они посетили, с их слов, какие-то скалистые островки на западе озера, где купались и загорали. Затем, отобедав (на ура пошло светлое сицилийское, которое одобрил, предварительно продегустировав почти целую бутылку Гиви) утомленные отдыхом отдыхающие разбрелись по спальням немного передохнуть и набраться сил перед очередной порцией активного отдыха назначенного на вечер. Планировалась рыбалка отвесным блеснением на что-то крупное.

Для тех, кто активно не отдыхал, то есть в первую очередь для меня и для Гиви, отдыха предусмотрено не было.

Я на автомате мыл посуду и думал об изменившемся ко мне, в очередной раз, отношении Ирины и Светланы. Теперь они меня просто не замечали. Словно бы меня и не было. Словно я превратился в какого-то человека-невидимку. Просто смотрели равнодушным взглядом сквозь меня и всё. Это оказалось для меня неожиданно больно. Конечно, я тоже делал каменную физиономию и ни следа эмоций на моем лице не было, но просто-то посмотреть в глаза они бы всё-таки могли, чтобы дать понять, что помнят обо мне!?

Я уговаривал себя, что всё идет нормально, надо верить девушкам, они лучше знают, как вести игру, но такие самоуговоры помогали слабо. На душе от такого невнимания было горько и тоскливо.

С тоской немного помогало бороться, точное следование правилам озвученным Гиви. Они ещё не въелись в меня, и мне приходилось проговаривать их про себя всякий раз, когда я оказывался рядом с кем-либо из аристократов. Это отвлекало меня от печальных мыслей.

По мнению Гиви я уже вполне смог проявить себя, как дисциплинированный и исполнительный слуга, не идеал, конечно. Идеалом Гиви наверно считал самого себя. Мне было оказано высокое доверие и было поручено прислуживать за полдником-перекусом, когда выспавшиеся ребята и девчата выползли из своих спален на свежий воздух. Мне пришлось в спешном порядке, (под присмотром Гиви, естественно!) организовывать ликер с печеньем и фрукты на лужайке. Выставленная марсала тоже была из моих запасов, которые принадлежали теперь уже не мне. Я предложил марсалу в качестве заменителя ликера, мотивируя тем, что ликер слишком уж крепок для девушек, а марсала ничуть не хуже по вкусу, но гораздо слабее по градусам. Естественно я заботился о своих девушках, а не об Анне с Ликой способных принять участие в мужском чемпионате по вольной борьбе и успешно выиграть его. Немного проигрывавшая им статью Габи была способна выиграть любой женский чемпионат. Кажется, Илья убедился в том, что выпивка, доставшаяся ему совсем не недурна, поскольку и шампанское, и сицилийское было вылакано до дна, несмотря на лицемерные возгласы о нежелательности утренних возлияний и такие же возгласы о слишком большом количестве спиртного за обедом.

Как и следовало ожидать, марсала тоже ушла очень быстро, а поскольку 18 градусов есть 18 градусов, тем более что пили можно сказать натощак, то пьющих слегка развезло, и видимо контроль над собой в какой-то степени оказался потерян.

Причем у всех разом. Илья придвинулся к Ирине вместе с креслом практически вплотную, держал ее за руку своей лапищей, уже совершенно не стесняясь Лики, и судя по всему в самое ближайшее время планировал обнять Ирину за талию. Об этом можно было судить по его левой руке, которая потихоньку пробиралась за спину Ирине. Эти маневры, конечно, немедленно были замечены Ликой, но та владела собой неплохо, и ее недовольство проявлялось только в яростном сверкании глаз. Те же самые проблемы были и у Анны, которая делала вид, что она совершенно не замечает, как ее Кирилл плотно любезничает с моей Светой. Проблемы были и у меня. Мне было тошно видеть, как этим двум накачанным амбалам ласково улыбаются МОИ девушки! Но я терпел и не только потому, что понимал: скандал мне ничего не даст, да не справлюсь я с ними со всеми. А ещё и потому, что при таком полном безразличии ко мне у Ирины и Светланы, у меня вдруг возник один простой вопрос: а любят ли они меня вообще и любили ли когда-либо? Когда этот вопрос возник впервые, то я его немедленно задавил и выкинул из головы, но избавиться от сомнений оказалось не так то просто, если таковые сомнения возникли, а мои девушки делали всё, чтобы эти сомнения укрепить.

• Предыдущая
• 23/160
• Следующая