Тропою духов - Бейкер Мэдлин - Страница 17

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая

Черный Ястреб медленно открыл глаза. Бобби сидел напротив, в недоумении глядя на него.

— Что такое? — спросил Черный Ястреб.

— Я видел старика, — ответил Бобби. — Его кожа была сухой и сморщенной, волосы — седыми, а в руках он держал рог бизона.

— Волчье Сердце, — прошептал Ястреб.

— А ты видел его?

— Да.

— Он говорил с тобой? — воскликнул Бобби, подавшись вперед.

— Он напомнил мне о моем предназначении, о долге перед святой землей Лакоты и велел передать тебе то же.

Бобби судорожно сглотнул:

— Я слышал те же слова.

— Я знаю

Глаза Бобби вспыхнули:

— Он говорил с нами обоими?

Черный Ястреб утвердительно кивнул. Да, он видел то, что явилось Бобби. Перед ним был Волчье Сердце. Тот стоял у входа в Священную Пещеру. Ястреб удивительно четко и ясно слышал голос шамана.

— Еще не время, — произнес тот, — будь только терпелив, и ты снова соединишься с нашим народом.

Ястреба успокоило то, что Волчье Сердце незримо присутствует рядом с ним, что он, Ястреб, не один в этом странном мире.

— Когда же мне идти за видением? — спросил Бобби.

— Через два дня. Ты должен смело идти один на Холмы и не брать с собой оружия. И если ты хочешь услышать голос Вэкэн Танка, должен открыть свое сердце, душу и все свое существо. Тебе следует выкурить ароматические травы к земле, к небу, и во все четыре стороны света. Ты должен слушать не ушами, а всей своей душою и не ведать сомнений.

Бобби понял. Он совсем недавно познакомился с Черным Ястребом, но ясно ощущал величие, силу, уверенность, исходящие от него. Лишь нескольким людям из резервации Бобби желал бы подражать, но Ястреб затмевал всех. Бобби всецело доверял ему.

С каждым днем растерянность Мэгги возрастала. Она старалась отгородить свою жизнь от Ястреба, убеждала себя, что он вовсе не интересует ее, а тот поцелуй не затронул ее глубоко. Придет время, и он покинет ее. Ведь и Сюзи, и Фрэнк оставили ее. Лучше не привыкать, чем страдать снова.

Но Ястреб не уходил из ее жизни. Он разрушал все преграды, что неустанно возводила Мэгги. Часто довольно было улыбки, голоса, как все укрепления исчезали, таяли подобно снегу под лучами яркого солнца.

Иногда Мэгги казалось, что все это — лишь сон, и его присутствие не больше, чем мираж, плод ее богатого воображения, а иной раз ей представлялось, что этот индеец всегда был здесь, всегда, улыбаясь, сидел напротив нее за кухонным столом.

Она старалась изо всех сил держаться на расстоянии от него. Но стоило ему только взглянуть на нее своими неизъяснимыми темными глазами, произнести ее имя удивительным бархатным голосом, и она сдавала все завоеванные позиции.

Она ловила себя на том, что стала носить длинные юбки, нарядные блузки вместо джинсов и свитера. Прежде она носила прическу «конский хвост», убирая волосы с лица, а теперь распускала их волною по плечам, ибо заметила, что ему это нравится.

Однажды вечером, сидя на диване у камина, она рассказала Ястребу о гибели Сюзи, обвиняя себя в беспечности, глупости, казнила себя и называла убийцей, которой нет прощения. На груди друга Мэгги изливала терзавшую ее боль, гнев на самое себя. Он терпеливо вынес ее стенания и плач, крепко держа в объятиях и шепча слова утешения о том, что это был несчастный случай, что жизнь и смерть ее сестры, жизнь и смерть любого человека во власти Великого Духа, который один только распоряжается ими.

Нет, Мэгги не верила в это и не могла бы простить себя за то, что стряслось. Но все же после этого разговора ночные кошмары постепенно отпустили ее. Она стала ощущать покой и вставала с постели отдохнувшей.

Черному Ястребу удалось снискать расположение Вероники. Она стряпала его любимые блюда — отбивные, жареный картофель, по крайней мере, раз в неделю. Ему нравилось сладкое — и она всегда подавала шоколад, или торт, или пирожки, а то и всё вместе.

Бобби обожал Ястреба, подражал ему во всем, даже пытался копировать голос и следовал за ним по всему ранчо, словно нитка за иголкой.

Как быстро, думала Мэгги, как легко он стал частью их жизни. Как же ей удастся вдруг остаться без него?

Было прохладное ветреное утро, когда Бобби отправился навстречу своему видению. Он надел лишь набедренную повязку, присланную ему братом из резервации, сел на тощую серую длинноногую кобылу и отправился на Холмы, не взяв с собою ничего, кроме маленького мешочка с ароматическими травами и одеяла. Ястреб стоял на крыльце и смотрел ему вслед. Мэгги глядела на них обоих из окна спальни. На минуту она закрыла глаза, молясь, чтобы? Бобби нашел то, что искал.

Когда она открыла глаза, Ястреб все еще стоял на крыльце. Откинув голову, он воздел руки к небу. Она тихонько приоткрыла окно, тайком прислушиваясь к звуку его голоса, такого глубокого и звучного. Он молился, горячо прося благословения Вэкэн Танка.

— Всевышний благословил меня. Путь ясен для меня. Всевышний создал землю и деревья, скалы и все живое. Пусть этот прекрасный день принадлежит мне. Пусть радуется все живое. Пусть земля поет от счастья.

Потом он опустил руки и медленно повернулся к Мэгги.

Она вспыхнула, смущенная тем, что ее застали подслушивающей молитву, в которую он вкладывал столько личного. Но Ястреб улыбался, направляясь к окну спальни. Он распахнул его и легко перепрыгнул через подоконник.

— Ястреб, что ты делаешь?

— Несу тебя к завтраку, — ответил он, поднимая Мэгги с кресла, и принес ее в кухню, где Вероника взбивала яйца и жарила бекон.

— Доброе утро, — приветствовала их Вероника, казалось, нисколько не удивившаяся странному появлению своей хозяйки на руках у мужчины, который, как известно, вовсе не был ее мужем. — Завтрак готов.

Черный Ястреб посадил Мэгги в одно из кресел, стоявших у стола, и устроился напротив. Этим утром она казалась особенно хорошенькой. Волосы Мэгги свободно рассыпались по плечам, именно так, как он любил. Юноша от души надеялся, что это сделано для него. Она была одета во что-то из чудесной голубой материи, которая изумительно подчеркивала цвет глаз Мэгги. В этот момент Ястреб подумал, что с радостью отдал бы все воинские знаки отличия, все успехи в схватках в обмен на право каждое утро вот так любоваться ею.

Темные глаза индейца излучали тепло, он улыбнулся Мэгги, и ее щеки сразу загорелись. Она улыбнулась в ответ. Каким чудесным стало каждое утро с тех пор, как Ястреб появился в этом доме! Он поглощал пищу с таким удовольствием, что и Мэгги стала есть с большей охотой. Казалось, его аппетит безграничен, и он уверял Веронику: сколько бы еды она ни приготовила, он все равно все съест. Этим утром он справился с дюжиной оладий, уничтожил пять кусков бекона, три яйца и выпил три чашки кофе.

Вероника усмехнулась, убирая со стола:

— Мне казалось, что юнец Бобби много ест, — задумчиво изрекла она, — но Ястреб, один способен умять целый пирог.

— Пирог, — подхватил Ястреб, — а ты сегодня печешь пирог?

— Как будто я не пеку их каждый день с тех пор, как ты появился здесь.

— И это становится заметным, — улыбаясь, сказала Мэгти, — мне кажется, за последние две недели я прибавила около десяти фунтов в весе.

— Вам-то это не повредит, — тотчас откликнулась Вероника, — до сих пор вы были чересчур худой.

Мэгги слабо запротестовала:

— Знаешь, как говорят, что нельзя быть слишком богатым или слишком худым.

Ястреб с улыбкой смотрел на них. Ему нравилось, когда две женщины дружески подтрунивали одна над другой, и даже когда он сам становился объектом шуток. В родном лагере у него не было времени на длительные беседы и отдых. Правда, он проводил много часов в обществе Волчьего Сердца, разучивая песнопения и священные обычаи Лакоты. А так как он пользовался любовью и уважением воинов своего племени, то его часто звали на охоту, для участия в набегах. И хотя он был еще довольно юн, но считался мудрым не по летам. Многие юноши просили его совета.

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая