И грянул гром, услышь крик мой… - Тэйлор Милдред - Страница 19

• Предыдущая
• 19/50
• Следующая

– Мистер Тёрнер, – сказала мама совсем шепотом, – а если еще кто-нибудь поручится за вас? Тогда вы станете покупать все в Виксберге?

Мистер Тёрнер, удивившись, посмотрел на маму:

– Да кто ж за меня даст ручательство?

– И все-таки, если даст, станете?

Мистер Тёрнер долго смотрел в огонь, от которого остались постепенно одни угли, потом поднялся, подбросил в очаг еще полено, подождал, пока пламя взовьется, охватив новое полено. И, не оборачиваясь, сказал:

– Когда я был совсем маленьким, я однажды горел, сильно горел.

Со временем все зажило, но я никогда не забуду, как это больно было… Умереть от огня – это ужасно. – Наконец он посмотрел маме в лицо: – Миссис Логан, вы сначала найдите, кто поручится за мой кредит, а тогда уж я хорошенько подумаю.

Когда мы уехали от Тёрнеров, Стейси спросил:

– Мама, а кого ты думаешь попросить, чтобы за них поручились?

Мама свела нахмуренные брови и не отвечала. Я хотела было повторить его вопрос, но Стейси мотнул мне и я, ничего не понимая, откинулась на сиденье и вскоре заснула.

Черно-синий фонарь у Т. Дж. под левым глазом, всю неделю так роскошно украшавший его, почти погас, когда он в то утро прыгнул к нам в фургон и уютно устроился рядом со Стейси в углу, свободном от масла, молока и яиц, которые Ба везла продавать на рынок в Стробери.

Еще не проснувшись как следует, я сидела впереди с Ба и сама себе не верила, что еду.

Вторая суббота каждого месяца была в Стробери базарным днем, и, сколько помню, и я и мальчики давно уже просили взять нас с собой.

Вообще-то Стейси был там однажды, но Кристоферу-Джону, Малышу и мне решительно отказывали в этом удовольствии. Отказывали так часто, что мы просились скорее по привычке, чем в надежде, что нас и в самом деле возьмут. Но в то утро, еще не рассеялась ночная тьма, Ба вдруг будит меня:

– Кэсси, девочка, вставай скорей, если хочешь ехать со мною в город. Но только тихо! Коли разбудишь Кристофера-Джона или Малыша, придется оставить тебя дома. Я вовсе не хочу, чтобы они вопили на весь дом, что их не взяли.

Джек вывел фургон на чуть видную в сером рассвете дорогу и понесся вперед. Ба натянула вожжи и крикнула ему:

– Тпру, Джек! Потише! Без глупостей! Не то, хочу не хочу, придется мне поговорить и с тобой, не только с Ти-Джеем.

– С Ти-Джеем? – в один голос воскликнули мы со Стейси. – Разве и он едет?

Ба ответила не сразу, она была занята борьбой характеров с Джеком. Когда победила она и Джек перешел на спокойную трусцу, Ба нам сказала очень недовольным голосом:

– Вчера вечером, когда вы уже уснули, заходил мистер Эйвери, просил, чтоб я прихватила Ти-Джея, когда поеду в Стробери. Он поручил ему купить кое-что, чего не достал в лавке Уоллесов. О господи, только этого мне не хватало, чтоб этот малый заговорил меня до смерти, пока мы будем ехать вместе двадцать две мили.

К этому нечего было добавить, и Ба замолчала, Т. Дж. никогда не был ее любимчиком, и нам стало ясно, благодарить за этот счастливый случай мне и Стейси надо не кого-нибудь, а Т. Дж., Его Величество Несносность. Однако Т. Дж. был на удивление притихший, когда влез к нам в фургон, правда, думаю, в полчетвертого утра даже у Т. Дж. рот еще запечатан. Но к рассвету, когда осторожно всходящее солнце цвета бизоньей кожи простреливало своими бледными лучами лес, он уже совсем пробудился и трещал без умолку, как попугай какаду. Слушая его болтовню, я невольно пожалела, что он так быстро подольстился к Стейси и вернул себе его благосклонность, но Ба, нахмурившись, думала о чем-то своем и не останавливала его. Он проговорил всю оставшуюся дорогу до Стробери и, когда мы наконец прибыли, торжественно объявил:

– А теперь, дети, откройте глаза и смотрите, перед вами город Стробери, штат Миссисипи.

– Что это! – воскликнула я, и жестокое разочарование охватило меня при въезде в город.

Ничего общего с ошеломляющим, неприступным величием, какое я рисовала себе. Совсем наоборот, он оказался унылым, порыжелым. Новой в городе была лишь мощеная дорога, прорезавшая его центр и уходящая на север, на длинные линии электропоездов. Сама дорога была очерчена полосками красной грязи, испятнанной пучками бурой травы и подсохшими грязными лужицами. По другую сторону высокого деревянного тротуара выстроились унылого вида магазины с покосившимся крыльцом.

– Фу-у! – ворчала я. – Чем здесь хвалиться-то?

– Помалкивай, Кэсси, – сказала Ба. – И ты, Ти-Джей. Мы уже в городе и ведите себя как положено. Через какой-нибудь час сюда понаедет столько народу со всех концов округа, что надо держаться очень осмотрительно, чтобы не попасть в какую неприятность.

Но вот магазины уступили место еще спавшим домам, и мы свернули на грязную дорогу, которая вела мимо еще каких-то лавок к широкому лугу, утыканному деревянными прилавками. При въезде на этот луг уже стояло несколько фермерских фургонов и пикапов, но Ба повела наш к дальнему его краю, где было еще два, и, вылезая из фургона, сказала:

– Раньше нас, слава богу, не так много народу наехало. А то летом случалось приезжать еще в пятницу, и, чтоб пробраться к такому удобному местечку, вся ночь проходила. – Она подошла к задку повозки. – Стейси, подождите-ка с Ти-Джеем спускаться, пододвиньте поближе сюда бидоны с молоком, чтоб мне легче было их снять.

– Ба, – спросила я, следуя за ней по пятам, – а эти люди тоже приехали продавать молоко и яички?

– Надеюсь, не все. Кой-кто мясо и овощи, стеганые одеяла, куртки, платья и всякое прочее. Хотя боле всего, я думаю, то ж самое, что мы.

Я внимательно оглядела фургоны, остановившиеся при въезде на луг, и воскликнула возмущенно:

– Что за чертовщина, почему мы так далеко забрались? Нас же никто тут не увидит.

– Попридержи-ка язычок, детка, – предупредила Ба. Потом, расставив бидоны с молоком и корзины с яичками поближе к краю фургона, она, уже смягчившись, пообещала: – Все будет хорошо. У меня есть постоянные покупатели, прежде чем делать покупки, они посмотрят, приехала я или нет.

– Да они не найдут нас здесь, так далеко, – брюмчала я.

Может быть, Ба и знала, что делает, только мне казалось, что это глупее глупого – останавливаться так далеко от въезда. Большинство других фермеров казались мне умнее, и я изо всех сил старалась убедить Ба, что выгоднее и нам поставить наш фургон впереди.

– Ба, ну почему бы и нам не поставить наш фургон впереди, рядом с другими? Там же полно места, и нам легче будет все продать.

– Кэсси, те фургоны принадлежат белым, – рассерженно ответила Ба, как будто это объясняло все. – А теперь помолчи, лучше помоги мне вытащить наш товар.

– Тьфу ты, – фырчала я, принимая одну из корзин из рук Стейси. – Пока они сюда проберутся, они собьют подошвы и натрут мозоли.

К полудню толпа, запрудившая луг в начале утра, постепенно поредела, фургоны и грузовики подбирали опустошенную тару и укатывали в город. Покончив с холодным завтраком из сосисок и кукурузных лепешек, которые мы запивали скисшим молоком, мы тоже последовали их примеру.

На главной улице Стробери Ба еще раз остановила наш фургон у дома, перед которым на ржавом столбе красовались четыре вывески. Одна из них гласила: «Уэйд У. Джемисон, адвокат».

– Здесь живет мистер Джемисон? – обрадовалась я, спрыгивая на землю. – Я хочу повидаться с ним.

– Он здесь не живет, – сказала Ба, раскрывая свой большой кошелек. Из него она вытащила длинный сверток, обернутый пеньковым лоскутом, проверила, что внутри, и осторожно спрятала. – Здесь его контора, у меня к нему дело. А ты полезай лучше обратно в фургон.

Ба соскочила на землю, но я влезать назад не захотела.

– Ну, Ба, разве я не могу просто зайти и сказать ему «здравствуйте»? – настаивала я.

– Вот я тебе скажу «здрасьте», если будешь приставать ко мне, – рассердилась Ба. Потом бросила взгляд на Стейси и Т. Дж. и сказала: – Все ждите меня здесь! Когда я вернусь, мы пойдем и купим, что надо, побыстрей, чтобы нам добраться до дому засветло.

• Предыдущая
• 19/50
• Следующая