И грянул гром, услышь крик мой… - Тэйлор Милдред - Страница 25

• Предыдущая
• 25/50
• Следующая

– Идемте, нам пора, – сказала мама.

Мы вышли навстречу серому утру. Дождь уже прекратился. Чтобы не поскользнуться и не шлепнуться в грязь, мы осторожно ступали по усыпанной гравием дорожке, которая вела к конюшне, и сели в «пакард», вымытый и начищенный до блеска дядей Хэммером и мистером Моррисоном сразу после завтрака. Внутри «пакарда» все было нарядного темно-красного цвета. Я с мальчиками села назад. Мы оглаживали мягкие, дорогие сиденья, осторожно прикасались к причудливым дверным ручкам и к круглым оконным, в изумлении глядели на роскошные коврики под ногами, покрывавшие резиновые настилы. Мистер Моррисон в церковь не ходил и поэтому просто помахал нам на прощание с порога конюшни.

Наконец мы укатили.

Когда мы въехали на школьный двор и остановились, все прогуливающиеся перед церковью обернулись и уставились на «пакард».

Тут дядя Хэммер вышел из машины, и кто-то воскликнул:

– Ого, черт возьми! Это же наш Хэммер! Хэммер Логан!

Все тотчас окружили нас.

Т. Дж. прибежал вместе с Мо Тёрнером и Крошкой Уилли Уиггинсом, чтобы полюбоваться машиной.

– Это собственная машина дяди Хэммера, – с гордостью сообщил Стейси.

Но мальчики не успели вдосталь налюбоваться машиной, так как мама и Ба поторопили нас в церковь к началу службы. Только тут Т. Дж. заметил на Стейси новое пальто.

– Ему подарил его дядя Хэммер, – сказала я. – Здорово, да?

Т. Дж. пробежался длинными пальцами по бортам пальто и пожал плечами.

– Неплохое. Если только ему нравятся такие вещи.

– Неплохое! – вскричала я, возмущенная таким небрежным отношением к новому пальто. – Да это лучшее пальто, какое ты видел в своей жизни, воображала!

Т. Дж. вздохнул.

– Я же сказал, неплохое… если ему нравится быть похожим на пузатого священника. – И он вместе с Крошкой Уилли и Мо Тёрнером разразился дружным смехом и прошел вперед.

Стейси поглядел на свое пальто с чересчур длинными рукавами и широкими плечами, и улыбка на его лице погасла.

– Сам не понимает, что говорит, – вступилась я. – Просто завидует, вот и все.

– Да знаю я, – угрюмо прервал меня Стейси.

Когда мы проскользнули через толпу и сели на скамью перед Т. Дж., Т. Дж. зашептал:

– Вот идет его преподобие, – потом наклонился вперед и фальшивым голосом завел: – Как поживаете, преподобный отец Логан?

Стейси резко повернулся к Т. Дж., но я толкнула его в бок.

– Мама смотрит, – шепнула я, и он сел прямо, не оборачиваясь.

После службы Т. Дж. и все прочие залюбовались машиной, и мама сказала:

– Стейси, может быть, и Ти-Джей хочет прокатиться?

Но прежде чем Стейси успел что-нибудь ответить, я выпалила:

– Нет, мэм, нет, мама, он собирался… у него другие дела. – Потом тихо прибавила, чтобы не оказаться совсем врушкой: – Он, как всегда, должен идти домой пешком.

– Так ему и надо, – прошептал Малыш.

– Ага, – согласился Кристофер-Джон, но Стейси не отозвался и, мрачный, сидел у окна.

Солнце наконец вышло, и дядя Хэммер предложил покататься, прежде чем мы вернемся домой. Он проехал двадцать две мили до Стробери по Джексон Роуд – одной из двух дорог, ведших к городу. Однако мама и Ба запротестовали, чтобы он вез нас через Стробери, и потому он развернул свой большой автомобиль и поехал к дому по старой солдатской дороге – Солджерс Роуд. Предполагалось, что по этой дороге и дальше по мосту Солджерс Бридж однажды шагали восставшие солдаты, чтобы поддержать город, который мог попасть в руки армии северян – янки, но я что-то сильно в этом сомневалась. Ну кто, скажите, в здравом уме захочет захватить такой городишко, как Стробери… или, опять же, защищать его?

Дорога шла вверх-вниз и петляла. Мы неслись с большой скоростью, и дорожный гравий крепко барабанил по машине снизу, а вздымающиеся клубы пыли вихрем кружились за нами. Малыш, Кристофер-Джон и я вскрикивали от восторга каждый раз, как машина, вскарабкавшись на холм, вдруг ухала вниз, отчего душа у нас уходила в пятки. Немного погодя наша дорога пересеклась с дорогой на школу Джефферсона Дэвиса.

Дядя Хэммер остановил машину на самом перекрестке и, тяжело опустив правую руку на руль, указал другой в сторону магазина Уоллеса.

– Ух, хотелось бы мне выжечь это местечко!

– Хэммер, не смей говорить такие слова! – одернула его Ба, сделав большие глаза.

– Я, Джон Генри и Дэвид росли вместе. Мы с Джоном Генри даже сражались в последней ихней войне. А какая награда? Жизнь черного не стоит здесь навозной мухи.

– Я знаю это, сын, но такие разговоры пахнут виселицей, сам понимаешь.

Мама тронула дядю Хэммера за плечо.

– Есть ведь и другие пути… я тебе говорила, какие. Так что не делай глупостей. Дождись Дэвида, поговори с ним.

Дядя Хэммер глянул невидящими глазами в сторону магазина, вздохнул и повел машину от перекрестка к Солджерс Бридж. Итак, мы поехали домой кружным путем.

Мост Солджерс Бридж был построен перед самой Гражданской войной.

Он был деревянный, длинный и узкий, и каждый раз, как мне приходилось по нему переходить, я шла затаив дыхание, пока не перебиралась на другую сторону. Одновременно по нему могла проехать только одна машина, и, кто бы первым ни ступил на мост, считалось, что у него право первым и проехать, хотя не всегда это правило выполнялось. Уже случалось не раз, когда мы ехали в фургоне с мамой или Ба, мы были вынуждены пятиться назад, если какое-нибудь белое семейство въезжало на него даже после нас.

Как только показался мост, можно было четко рассмотреть другой берег реки, и мы все увидели, что пикап модели «Т», забитый рыжеволосыми детишками, первым вступил на мост и был готов пересечь его, но вдруг дядя Хэммер прибавил скорость и «пакард» с разгону въехал на скрипучую конструкцию. Водитель грузовика остановился, задержался на мосту не более секунды и тут же без единого сигнала протеста попятился с моста, чтобы мы могли свободно проехать.

– Хэммер! – воскликнула Ба. – Они ведь подумали, что ты мистер Грэйнджер.

– Ну и пусть. То-то они удивятся, когда разглядят нас на своей стороне, – сказал дядя Хэммер.

Съехав с моста, мы увидели, как Уоллесы, все трое – Дьюберри, Тёрстон и Калеб, – сделали нам с почтением под козырек, но тут же замерли, обнаружив, что это всего-навсего мы. Дядя Хэммер, соблюдая полное спокойствие и глядя прямо перед собой, тоже прикоснулся к полям своей шляпы, вежливо ответив на приветствие, и, больше не оглядываясь, покатил дальше по дороге, оставив Уоллесов молча глазеть нам вслед.

Стейси, Кристофер-Джон, Малыш и я весело смеялись, но холодный взгляд мамы заставил нас остановиться.

– Ты не должен был этого делать, Хэммер, – сказала она тихо.

– Уж очень подходящий случай подвернулся, сестричка. Вот и не устоял.

– Да, но однажды мы за это заплатим. Поверь мне, – сказала она. – За это мы заплатим.

– Стейси, принеси-ка твое новое пальто, – попросила мама несколько дней спустя; мы все сидели в это время после ужина вокруг горящего очага. – У меня как раз есть сейчас минутка, чтобы подкоротить рукава.

– Ух ты! – вскрикнул Кристофер-Джон, но тут же раскрыл свою хрестоматию, потому что мама внимательно посмотрела на него.

Малыш сложил трубочкой ладонь и шепнул мне:

– Ну, фунтики-шпунтики, теперь он получит!

– Да ладно… все в п-порядке, ма, – пробормотал Стейси. – Пальто и так сойдет.

Мама открыла коробку с шитьем.

– Так не сойдет. Ступай, принеси его мне.

Стейси встал и медленно направился в свою комнату. Малыш, Кристофер-Джон и я с вниманием следили за ним, не представляя себе, как он выкрутится. Он и в самом деле вошел в свою комнату, но находился там одно мгновение, тут же вышел назад и, явно нервничая, ухватился за спинку стула.

– Мама, у меня пальто нет, – сказал он.

– Нет пальто? – воскликнула бабушка.

Дядя Хэммер сразу оторвался от газеты, но не произнес ни слова.

• Предыдущая
• 25/50
• Следующая