Отраженная угроза - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 69

• Предыдущая
• 69/81
• Следующая

– Ну, что у нас тут? – проговорил он, критически разглядывая полицейских. Потом чуть качнул головой. – Эх, не бравые они какие-то. Пенсионеры, что ли? Ну да ладно, других все равно нет. Идемте, господа.

Трое «мытарей» взяли пленников под конвой: один спереди, двое сзади. Они шли по коридору, огибающему аппаратный зал, из-под пола слышался тяжелый гул генераторов.

– Мы вас не задержим надолго, – дружелюбно пообещал Каспер. – От вас требуется только передать привет друзьям и засвидетельствовать, что у вас все хорошо. Потом отужинаете и отдохнете.

Их привели в богато обставленную комнату, усадили в огромные кресла. Напротив кресел стоял штатив с телекамерой, по углам – осветители.

– Нет, не то, – огорченно покачал головой Каспер, взглянув в монитор. – Какие-то они совсем жалкие. – Он задумчиво подпер челюсть рукой. – Вот этого – побрить. И принести обоим полицейскую форму. А то прямо партизаны какие-то, ей богу.

Кто-то побежал за формой и за бритвой. Каспер сел на обитый плюшем стул, закинул ногу за ногу и закурил тонкую сигару.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Сенин.

– Хотим показать вас народу. Очередные жертвы никому не нужного противостояния. В руках оппозиции еще двое заложников-полицейских. И тому подобное. На широкое вещание мы, конечно, не рассчитываем, но в локальные телесети вполне можем врезаться. На местных и орбитальных базах вас увидят, это точно.

– И к чему этот театр?

– К тому, чтобы ваши коллеги видели, кому служат. Сами подумайте: двое полицейских незаконно доставляют в кризисную зону груз – детали противоракетного комплекса. При этом еще и попадают в руки сопротивления в качестве заложников. И все это при прямом попустительстве собственного командования. Действительно, театр, да и только. Комедия.

– Это с вашей стороны вроде мелкой пакости противнику?

– Нет-нет, это называется идеологическая борьба. Мы не хотим вооруженной борьбы, да и никто уже не хочет. Сейчас в ходу другие методы. Я всячески добиваюсь, чтобы решение наших разногласий перешло, наконец, в мирное русло.

– А вы вообще-то кто?

Каспер улыбнулся, показав ровные белоснежные зубы.

– Считайте, что я один из лидеров оппозиции. А если подумать, странно, что вы обо мне не слышали. Я вот, например, все ваше начальство знаю, и в лицо, и по именам.

– А что потом? – спросил Яцес. – Потом, когда нас покажут – что с нами будет?

– О-о, не волнуйтесь. Немного погостите у нас – должны же мы проявить характер? Потом вернетесь к своим. Мы с терпимостью относимся к полицейским, потому что просто не хотим их злить понапрасну.

– Эти люди в картонных домиках, – проговорил Сенин, – они тоже гости?

– Не совсем, – брови Каспера огорченно шевельнулись. – Это, увы, заложники. Жизненная необходимость. Они прикрывают даже не нас, а этот энергоцентр. Вы и этого не знаете?

– Мы ничего не знаем, мы и дня не успели здесь прослужить, – сердито ответил Сенин.

– Ну, никакого секрета тут нет. Если федеральные силы ударят по энергоцентру – встанут машины на приисках. Абсолютно все лишится смысла. Сотни уважаемых людей вскричат – «Где наши деньги!» – и перестанут с нами здороваться.

– А если они ударят прямо по приискам?

– Ну-у, там же сотни рабочих! Как можно!

– Странная у вас борьба, – покачал головой Сенин. – Не поймешь, кто с кем борется.

– Очень хорошо, и не надо вам понимать. Поскольку лично вы в этой борьбе даже не третья, а тридцать третья сила.

Пришел посыльный с двумя комплектами полевой полицейской формы – новенькой, в нераспечатанных пакетах. Сенину, кроме этого, дали крем-эпилятор.

– Идите к черту, – сказал Сенин. – Надо вам меня снимать – снимайте. А прихорашиваться и переодеваться не буду, нашли клоуна. Срал я на ваш цирк вместе с вашей борьбой. – Он хмуро отвернулся.

Яцес, который уже начал натягивать новые штаны, в нерешительности замер. Но его слегка пихнули под ребра, и он продолжил. А на Сенине скрестились тяжелые взгляды.

– Убедить его? – спросил один из костоломов у шефа.

– Да пусть, – махнул рукой Каспер. – Не в форме дело. Кстати, абсолютно верная у человека позиция.

Все время, пока шли съемки, Сенин молчал, глядя в сторону. «Мытари» натянули себе на головы черные мешки с дырками и встали за спиной. Каспер ими режиссировал: «Поверните тем боком, покажите погоны, задерите им головы...» В основном, задачей «мытарей» было держать пленников за шиворот, как котят, демонстрируя их жалкое положение. Затем они засучили обоим рукава и провели сканером по запястьям, считав полицейские метки, как доказательство подлинности пленников.

Это было весьма скверно. На метку заносились настоящие имена. И имя Сенина не преминули озвучить перед камерой. Теперь он оказался на виду перед всеми – перед СИНом и перед двойником. Не факт, что они увидят передачу, и тем не менее...

В заключение Сенина попросили что-нибудь сказать, но тот снова послал всех к черту. Его напарник на дерзость не решился и пробормотал какие-то невразумительные слова: «Очень жаль... надеемся на лучшее... хотим успокоить родных...» и тому подобное.

– Ну, все, – удовлетворенно заявил Каспер и посмотрел на часы – золотые, естественно. – Можете отдыхать. Настоятельно не рекомендую вам от нас бежать. Абсолютно бестолковая будет затея.

Он уже почти ушел, но в дверях вдруг повернулся к Сенину. Сделал к нему несколько шагов и сунул в карман тюбик с эпилятором.

– Как мужчина мужчине говорю – побрейтесь. Ну, не идет вам.

Побродив по территории энергоцентра, поговорив с его обитателями, Сенин убедился, что жизнь здесь не так плоха, как показалось из окна машины.

Заложников никто не третировал, не устанавливал им порядки. Их вполне сносно кормили три раза в день, кроме того, стояли автоматы, в которых в любой момент можно было получить горячий кофе и коржики.

Имелись душевые кабинки, мини-прачечная, выдавались одеяла, работал импровизированный медицинский пункт, где уже освоился знакомый Сенину попутчик-доктор.

Здесь даже работали телевизоры, вернее телетерминалы. Хозяева сами определяли, что можно смотреть их узникам.

Так что все условия для здоровой жизни здесь были. Не было только свободы, впрочем, как раз это и есть самое поганое. Потому люди здесь и ходили неряшливыми и злыми. Даже немногочисленные женщины.

Хотя, не такими уж злыми. В Сенине сразу узнавали новенького, первыми подходили и заговаривали. Обнимать, конечно, не бросались, а просто сдержанно советовали, как ему обустроиться. Оказалось, что за гаражными постройками специально была свалена целая куча разного хлама, из которого можно худо-бедно собрать крышу над головой. Погода здесь всегда стояла теплая, можно спать на улице, но свой угол – вещь первостепенная.

Своего напарника Сенин как-то потерял, да и не очень об этом сожалел. Он отправился за гараж, найти себе несколько листов пластика и соорудить шалашик. Там он встретил священника, который изо всех сил пытался вытянуть ржавый металлический каркас из кучи хлама.

– Божий промысел? – усмехнулся Сенин.

– Ну, можно сказать и так. – Священник утер пот с лица. – Поможете?

– Да запросто. – Сенин уперся и вывернул злосчастную железку, подняв тучу пыли.

Тут он заметил, что святой отец натаскал из кучи уже столько стройдеталей, что хватило бы на скромное ранчо.

– Куда вам столько? Храм основать здесь хотите?

– Ну, не храм, конечно. Но молебную комнату поставить надо.

– Надо... Кому надо? Кому вы здесь собираетесь помочь своим бормотанием о вечности?

– Я? Да я-то никому не помогу, а вот разговор с богом – это поможет. Человек должен иногда говорить с богом, иначе все суета.

Сенин взялся за каркас спереди, и они понесли его на примеченное священником место.

– Значит, вы тут полномочный представитель бога? – спросил он.

– Я? Да что вы! Я ничто, просто пыль под ногами. Бога нельзя представлять, но можно указать путь к нему.

• Предыдущая
• 69/81
• Следующая