Синдикат «Громовержец» - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 29
- Предыдущая
- 29/78
- Следующая
– Мечтаю, – ответил Кирилл, невольно отодвигаясь.
Вряд ли Людка его и слышала в грохоте, да и не надо ей было ничего слышать. Она была пьяная, счастливая и просто наслаждалась моментом.
– Кирюша! Я сегодня такая хорошая... – она попыталась приобнять его, но не достала. – Купи мне пивка, а?
Кирилл уже собирался куда-нибудь пересесть, но тут из темноты выдвинулась костлявая фигура Натахи Малаватовой, Людкиной подруги. Она дернула Людку за рукав и прокричала:
– Дай, блин, сигарету! Скорей, блин!
– От-твянь! – отмахнулась Людка, двигаясь к Кириллу. – Не видишь, у нас любовь...
– Люд! – выкрикнула Натаха. – Заколебала! Скорей дай, на фиг, сигарету.
– Не лезь! – Людка начала отталкивать подругу.
– Ну и пошла на хрен, дура, – сказала Натаха и отвернулась, чтоб попытать счастья в другом месте. Но Людка схватила ее за юбку.
– Ты кого на хрен послала, коза?! – с угрозой выговорила она, пытаясь подняться.
– Сама коза! – ответила Натаха и, шлепнув Людку по губам, попыталась уйти. Людка догнала ее в холле и с пронзительным визгом прыгнула ей на спину.
Через секунду обе катались по полу, собирая плевки и окурки. Вокруг моментально сгрудились болельщики, они свистели, хлопали в ладоши и подбадривали девчонок советами.
Людка надавила Натахе коленом на горло и начала растягивать пальцами рот, надеясь его порвать. Поскольку рот не рвался, она принялась заталкивать в него мусор, который собрала в горсть тут же на полу. Натаха такого надругательства не вынесла и сбросила подругу, наподдав ей коленом. И тут же попыталась укусить за ухо, но промахнулась и лишь вырвала зубами пышный клок волос.
Людка, визжа от ярости, выдавливала Натахе глаз указательным пальцем, одновременно царапая лицо. Натаха в ответ, подобрав на полу осколок бутылки, делала неглубокие надрезы на ноге подруги, стараясь нащупать артерию.
В самый разгар поединка в холл влетели два милиционера с резиновыми палками наготове. Один бросился было разнимать, но товарищ успел схватить его за портупею.
– Куда?! Обожди, сначала помотрим.
Кирилл понял, что настало лучшее для него время, чтоб уйти. Поршня все равно не видно, а сидеть просто так, навлекая на свою голову приключения, бессмысленно и просто глупо.
Он уже почти пробрался к выходу, как вдруг кто-то осторожно взял его за рукав. Кирилл резко отдернул руку и лишь затем обернулся.
Рядом стоял Пакля. Его морщинистое лицо растягивалось в загадочной улыбке.
– Кира! – сказа он. – Не бойся, это я. Привет.
– И до свидания, – сказал Кирилл и пошел дальше.
Пакля нагнал его уже на ступеньках.
– Не уходи, разговор надо поговорить.
Кирилл глянул по сторонам. Не очень-то ему сейчас хотелось торчать здесь, у всех на виду, да еще в обществе Пакли.
– Ладно, говори, только быстро.
Пакля усмехнулся, при этом в его глазах блеснула искорка затаенного торжества, не слишком понятного Кириллу.
Пакля достал пачку «Кента», протянул собеседнику.
– На. Будешь курить?
– Не буду. Говори быстрей, мне идти надо.
Пакля на мгновение помрачнел. Сигареты он купил на собственные деньги, истощив свой бюджет на неделю вперед. Он хотел удивить Кирилла, но тот не поддался. Разговорчик, похоже, с самого начала не заладился.
– Ладно... – Пакля почесал макушку. – За что тебя долбили-то?
– Не твое дело. Дальше что?
– За какие-то деньги, да? Ладно, я знаю. Слышал. Наверно, теперь приставать часто будут...
– Чего тебе надо? – взорвался Кирилл.
– Нет, ничего... Ты ж, кажется, видел, как мои пацаны мазутников утоптали?
– Ну видел. И что?
– А просто мы подписаться за тебя можем. Давай к нам. Будем вместе ходить – к нам тут никто не полезет. Ты, я, Пельмень...
– А, бригаду собираешь, – догадался Кирилл.
– Ну... – Пакля пожал плечами.
– Хочешь совет? Там в сверике Адмирал Пеночкин гуляет. Ты его позови в бригаду. Самое то для вас с Пельменем. А я свои вопросы сам разберу, ясно?
– Много ты сам наразбираешь, – снисходительно усмехнулся Пакля и сплюнул. – Так и будут тебя пинать разные уроды. И чужие, и свои будут. Я-то знаю... Уже весь город скоро будет говорить, что ты украл деньги. Слушай, а чего ты на меня так смотришь?
– Знаешь, Пакля, – произнес Кирилл, неотрывно глядя на его блестящие губы, – когда ты говоришь, то кажется, что две пиявки сношаются.
И, не дожидаясь ответных реплик, он начал спускаться по ступенькам. Пакля с досады закурил свой «Кент», забыв, что собирался экономить и расходовать его только на представительские нужды. Он силился понять, в чем тут загвоздка? Чего этому Кириллу надо: защиту ему предлагают, сигаретами хорошими угощают, а он только хамит в ответ.
Мимо прошли, поддерживая друг друга, Людка с Натахой – истерзанные и опухшие. Людка хромала, Натаха держалась за расцарапанную щеку.
– Хоть ты и дура, Людка, а все равно я тебя люблю.
– Кто дура? За дуру ответишь.
– Заколебала, еще получишь...
Пакля тяжело вздохнул. Он остро нуждался в обществе. Причем не в таком, как Пельмень или ему подобные. Пакле нужны были достойные пацаны в команде. Авторитетные. Желательно со связями.
Он рассчитывал, что Кирилл, которого прижали обстоятельства, сразу ухватится за предложение. Почему-то не ухватился.
Ну ничего. В ближайшее время Пакля собирался так красиво блеснуть, что этот вшивый городок ослепнет. И тогда не только Кирилл прибежит к нему с виноватой улыбкой. Все прибегут...
В автобусе Пельменя начало трясти. Он вцепился в сиденье, словно попал на прием к садисту-стоматологу. Гудел двигатель, за окном летели елки и березки, и с каждой минутой Пельмень все больше терял присутствие духа.
– Кончай очковать, – злобно шипел Пакля и больно поддавал в бок приятелю. – Распустил сопли, свинья, будто тебя на бойню везут.
Оба ехали в областной город. Наступил день, когда Пакля твердо решил начать активные действия. Откладывать больше не было сил.
Выехали на последнем четырехчасовом автобусе, чтоб к вечеру быть на месте. Утром же Пакля рассчитывал вернуться домой в Зарыбинск изрядно разбогатевшим.
Пельмень надел в поездку идиотскую панаму и огромные темные очки, кажется, женские. Пакля еле заставил его все это снять.
– Чего ты вырядился, как фофан? Хочешь, чтоб в бомжатник прямо с вокзала забрали?
– Почему в бомжатник? – бурчал Пельмень. – Это я, чтоб не узнали, когда пойдем банк грабить.
– Тише ты, дебил неотесанный! – негодовал Пакля. – Не будем мы банк грабить. А в этой лесбиянской шляпке тебя весь город запомнит. Да еще знакомым будут говорить – мол, видели такого толстого придурка...
На некоторое время Пельмень успокоился, откинулся на спинку и закрыл глаза. Но было видно, что страх так и бродит у него внутри, готовый с шумом вырваться наружу.
– Пакля! – вдруг горячо зашептал он. – Слышишь? Скорей... останови автобус. Мне надо обратно, срочно. У меня приступ. Помнишь, я с табуретки упал? Теперь каждый месяц приступы. В ушах трещит и в животе что-то булькает.
– Если ты еще раз булькнешь, – с угрозой прошептал Пакля, – у тебя везде затрещит. Чего ты меньжуешь, дебил? Мы в стороне стоять будем. Близнецы все сделают.
– А где они? Если заблудятся?
– Не заблудятся. Прибегут, как миленькие. Они у меня послушные, не то что ты, кусок свинины...
Перед отъездом Пакля поставил бойцам задачу – добраться до города самостоятельно. Чтоб не тратиться на билеты. Его не волновало, как это сделают его верные слуги – добегут ли пешком или догадаются прицепиться к какому-нибудь грузовику. Он уже знал, что приказы выполняются ими аккуратно и в срок.
– Не заблудятся, – повторил он и погладил сумку, где лежал шлем, тщательно завернутый в наволочку. – Надену эту штуку, скажу: «К ноге!» – тут же прибегут.
В город они добрались под конец рабочего дня. Раскалившиеся за день улицы были полны пестрого суетливого люда, которому ни до чего не было дела. Пельмень ступил на горячий асфальт автовокзала торжественно и скорбно, словно на алтарь для жертвоприношений. Снова он чувствовал себя медузой, оказавшейся в горячем котле, полном свирепых акул. Не говоря уж о том, что его приятель вместе с ним собирается бросить вызов этим акулам...
- Предыдущая
- 29/78
- Следующая
