Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 64

• Предыдущая
• 64/87
• Следующая

Мы со Щербатиным переглянулись, поняв друг друга без слов. Идиотская пошлая роль – благодарные младшие братья Цивилизации. Рассказать бы тут, как «младших братьев» выгоняют из собственных городов на островах, как косят их из танковых пулеметов и смешивают обгоревшие трупы с землей.

Я искоса поглядел на штурмовиков – они веселились, уже не обращая на нас внимания.

Вообще, в зале возникла непринужденная атмосфера. Ведущие почти перестали приставать с вопросами к гостям, люди вставали из-за столиков, прохаживались с бокалами, болтали. В центре зала несколько толстых теток плясали, повизгивая от восторга. На экранах шли ролики – ухоженные рабочие поселки, шахты, красивенькие, отмытые от грязи вездеходы с контейнерами белого угля, взлетающие транспорты.

А потом я увидел нечто невообразимое. Ивенки в нарядных одеждах братались с цивилизаторами и кушали со штурмовиками из одного котла. Меня даже передернуло. Неужели это правда?

– Так вы ивенки? – сказал наш сосед, и в его глазах впервые блеснуло что-то вроде любопытства.

– Самые настоящие, – подтвердил я.

– А правда, что вы никогда не моетесь? – спросила хипующая старушка и любезно нам улыбнулась.

– Конечно, – кивнул Щербатин. – Мы и так полжизни в воде.

Тут какой-то незнакомец в белой рубашке и кожаной шапочке появился из-за колонны.

– Настоящие ивенки? А вы долго учились читать?

И еще, и снова к нам подходили люди, улыбались, трогали пальцами одежду, заглядывали в глаза и невинно интересовались:

– А вы можете съесть живую лягушку?

– А что вы подумали, когда впервые увидели звездолет?

– Ваши дети рождаются с жабрами?

– Вы живете в пещерах или гнездах?

– А вас не пугают роботы-уборщики?

Щербатин стойко выдерживал роль, но в конце концов у него стало кончаться терпение.

– Да, да, верно, – напряженно отвечал он. – Абсолютно так. Нет, дети не с жабрами, а с копытами. Так точно. Перекусываю берцовую кость с одного раза. Нет, говорить я научился только здесь. Что? Да-да, мы первое время охотились на вездеходы с дубинами. Нет, сначала отрываем голову, потом едим печень. Электричество? Это такой дух, который живет в фонарике? Совершенно верно, мы поклонялись сломанному антротанку всем племенем. Ну что вы, качаться на ветках – наше любимое занятие... – Потом он повернулся ко мне: – Беня, а ты чего молчишь?

– Продолжай сам, – ответил я. – У тебя наконец-то появился шанс выделиться.

Тут откуда-то возник субъект в облегающем, будто у лыжника-гонщика, костюме и желтых блестящих ботинках. Он так радовался, словно узнал в нас близких родственников.

– Я Вит-Найд, конструктор одежды, – представился он. – Это я разрабатывал экономичную форму для Цивилизаторов. Мои модели обскакали полторы сотни претендентов, и я получил свое второе холо, правда, это было давно.

– Вот спасибо, дружище. – Щербатин сдвинул брови. – Особенно за экономичность.

– Разрешите отвлечь вас ненадолго.

Модельер схватил нас за руки и потащил к ближайшему стеклянному столбику, заставил нас встать рядом, потом повернул боком, попросил пройтись. Он двигался, как маленький юркий глист, и все время хитро улыбался.

– Зачем все это? – спросил Щербатин.

– Я записал ваши изображения. Очень оригинально выглядите, покажу друзьям. – Он радостно потер ладошки. – А скажите...

– Прошу извинить... – Щербатин вдруг отодвинул его и пошел в глубину зала. Кажется, увидел там свою официантку.

– Скажите, – пристал модельер ко мне, – а вы уже научились пользоваться туалетной бумагой?

– Нет. – Я потрепал его по щеке. – Мы все делаем руками.

Вечером мы шли по пустынному кварталу, ежась от ветра. На аэровагон мы не успели, пришлось добираться подземкой. Мы устали, хотелось скорее в постель.

– Уроды, – то и дело глухо повторял Щербатин. – Дебилы, твари, отморозки.

– А мне понравилось работать ивенком, – сказал я. – Не отказался бы еще разок-другой вот так...

– Мне тоже понравилось бы, – со злостью выдавил Щербатин. – Но зачем принимать меня за свежеразмороженного неандертальца?

– Ты для них и есть неандерталец.

– Твари, – повторил он. – Да что бы они понимали! Да им культуры ивенков до самой смерти не понять!

– Ты чего это? – Я взглянул на приятеля с интересом. – С каких пор ты стал такой защитник ивенков?

– Я не защитник, я просто... Не забывай, Беня, что ивенкам мы дважды обязаны жизнью. И вот это, – он похлопал себя по груди, – нам тоже от них досталось.

– Будь снисходителен, – посоветовал я. – Им вовсе не обязательно знать, кто такие ивенки. Их дело – костюмы кроить, машины настраивать, пробирки нагревать. А мы – просто экзотика.

– М-да, тоже верно, – чуть остыл Щербатин. – Но я рассчитывал, что мы там будем в качестве героев войны. А нас выставили в роли ученых обезьян.

– Меньше надо было паясничать, Щербатин. Вот взял бы да и доказал им в глаза теорему Пифагора.

– А толку? Они подумают, что это шаманский обряд. Ну их к черту, незачем вообще о них говорить!

– Придется. Мы же хотим стать такими, как эти господа, – важными, богатыми, солидными.

– Не совсем такими, – буркнул Щербатин.

– Между прочим, чего ты приставал к официантке? Тебе с первым холо запрещены даже воздушные поцелуи.

– Ничего я не приставал, – рассердился Щербатин. И, кажется, немного смутился. – Просто милая девушка, похожа на мою первую школьную любовь. Увидел ее, даже сердце екнуло.

– Дешевый трюк, Щербатин. Это ей ты мог сказать про школьную любовь. Но не мне.

– Сам напросился, – буркнул он.

– Значит, запал на девушку? Слушай, а может, она и есть та первая любовь? Улетела еще в юности, полежала несколько лет в сушильной камере – и сохранилась лучше, чем ты.

– Отвали, – поморщился Щербатин.

Я тихо рассмеялся. Приятно было видеть, как мой несгибаемый друг демонстрирует свои слабые стороны. Редкое зрелище.

Через несколько дней я вышел на работу.

Нашел мне ее, конечно, Щербатин. И без всяких инфоканалов, а только благодаря своим неутомимым ногам. Повезло постучаться в нужную дверь.

Гражданин, получивший пятое холо, имел право взять домашнего помощника. Вернее будет сказать, слугу, но такого слова не существовало в языке Цивилизации.

Щербатин клятвенно заверил, что работать мне придется от силы три часа в день, остальное время – гулять, или писать стихи, или смотреть программы, а лучше – искать подработку. Только поэтому я согласился стать слугой.

Утром я пошел знакомиться с хозяином. Я шел и надеялся попасть в патриархальную семью, где есть добрая и милая старушка-хозяйка, седой мудрый хозяин, а если повезет – то и длинноволосая грациозная дочь, которая истосковалась по настоящим чувствам и романтике в мире выгоды и всеобщей гонки за благополучием. Я ожидал увидеть домик с черепицей и маленький садик со стрижеными кустами.

Я увидел не домик и не садик, а такую же серую глыбу, в которой жил и сам. Только этажей поменьше, а окна пошире. В холле мне наперерез вышел хмурый и подозрительный этажный комендант.

– Наниматься, – сказал я. – К гражданину... э-э... Ю-Биму.

– Рано пришел, – отрезал комендант. – Погуляй еще, спит твой Ю-Бим.

– Но мне сказали... – растерялся я.

– Гуляй, гуляй. Приходи ближе к обеду, он раньше не встанет.

Я отправился гулять, полный недоумения. Я думал, Ю-Бим занимает важный пост, страшно занят и поэтому нанимает помощника. А может, он просто отсыпается после трудного дня или ночи?

Меня немного задевало, что Щербатин сам не согласился на эту работу, а подарил ее мне. На мой логичный вопрос он ответил, что поищет для себя «чего получше». Выходило, что для меня сгодится «что похуже». С другой стороны, не такие уж плохие условия. Три часа в день, а оплата не меньше, чем где-нибудь на заводе.

Истоптав все окрестные желтые линии, я вернулся к тому же дому. Комендант не встретился, и я беспрепятственно поднялся на нужный этаж. Дверь в жилище Ю-Бима была почти что настежь.

• Предыдущая
• 64/87
• Следующая