Выбери любимый жанр

Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 39

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

— Вы, новый повелитель, за ленивых, за «сладкие кости» воюете?

— Опять слышу стереотип, пардон, устойчивое суждение. Нельзя всю жизнь ходить по одной колее, которая ведет вас в разделочный цех. Пора, товарищи индейцы, искать свежие пути. Нельзя лишь тупо и однообразно трудиться, это и дятел умеет, весь день-деньской носом долбит; надо думать и соображать. Каждый должен самостоятельно найти свое дело, то самое, с которым он лучше справится и на котором больше заработает, пусть это будет совершенно новое и необычное дело. Каждый обязан знать свою меру, сколько ему работать, сколько отдыхать и сколько сидеть на горшке, сколько оставить себе и сколько продать на сторону. Надо, господа, смотреть не только под ноги, но еще и по сторонам, и даже вверх.

Я оглянулся и увидел склоненные головы индейчиков и недоумевающие лица соратников. Кажется, переборщил со своей агитацией.

— Ты не слишком на политику налегай, тем более, они и не поймут, чурки ведь, — притормозил меня Кузьмин.

— Короче, кто сейчас запишется в наше войско, тот освободится от всех повинностей. Желающих прошу встать.

— Ну, наконец-то дело сказал, — выдохнул кто-то из наших внизу, кажется, Коковцов. — Ребята, вы извините, что он такой трепач несносный.

Поднялось до полусотни желающих вступить в войско. Это из десятитысячной-то толпы.

В другом селении мы набрали еще сотню «отчаянных».

В следующем селении мы вывели из строя каждого третьего и никто не отказался.

Тем более, и Золотой Катыш везде напускал тумана, что, дескать, я имею прямое отношение к Солнцу, если уж не сын, так внучатый племянник.

В других населенных пунктах выводили каждого второго и даже первого. И опять никто не возражал и не сопротивлялся. К концу недели у нас было минимум пятитысячное войско. К сожалению, я быстро убедился, что большинству моих воинов лучше бы в стаде баранами работать — впрочем, в стране инков даже бараны не водились.

А к концу недели стало меркнуть солнце, подернувши пеленой свой светлый лик. Казалось тот самый умопомрачительный великан, которого я наблюдал с верхушки пирамиды, наклонился к нам своим недовольной физиономией. Грозовые облака около соседних вершин изобразили собой морду зловредного беса, однако дождь так и не пролился. Вдобавок стало трясти почву, как будто кто-то, ворочаясь, просыпался в сердце гор.

Впрочем, я нередко говорил соратникам, чихаю-де на все, что угрозливо нарисует нам природа. За такую открыто проявленную храбрость на военном совете меня избрали главой стремительно растущего войска. «Пусть покомандует, — согласился Коковцов, — посмотрим, надолго ли его хватит.» Кстати, Кузьмин стал начальником штаба, а Коковцов — замом по тылу. Кроме того, было принято решение спешно покинуть долину и потихоньку спускаться с гор.

Так начался героический переход Суворова через Альпы, вернее Хвостова через Анды. Кстати, особой поклажи мы на себе не тащили, надеясь на общественные хранилища, носильщиков у нас было завались, также как и проводников. И лам, верблюдов местных, хватало — поскольку мы забирали их везде, где ни попадя, не стесняясь. Ведь все стада были имуществом Солнца, то есть общегосударственными.

Узкими скалистыми тропами мы преодолели перевал Уилькабамба, несмотря на пару каменных и несколько селевых лавин. И, наконец, оставили позади насупившийся лик Господина-Солнце. В центральных областях страны инков солнышко светило с прежней силой.

Тут мы и занялись мы крепостью Мойок-Марка, которая запирала путь к инкской столице. Решено было показать врагу, что такое лихой ночной рейд.

Обстреляли мы крепостные стены из пулеметов, а то, что за ними, из миномета. Наши лучники тоже хорошо поработали, утыкав стрелами и превратив в ежиков немало вражеских солдат. Правда, воспользоваться лестницами для штурма крепости не получилось — из-за глубоких пристенных рвов. Зато мы вскарабкались на верхотуры с помощью веревок, оснащенных «кошками» на концах. Потом перекрошили гарнизон у стен и обезвредили башни, нашвыряв через бойницы «лимонки». В крепости, кстати, имелось пару пулеметных гнезд, но пулеметчиков кокнули наши снайпера и гранатометчики. Боеприпасы мы сэкономили, когда остатки гарнизона также просто, как и оловянные солдатики, перешли на нашу сторону. В общем-то, мы только в раж вошли, а уже все и кончилось.

Набеги на окрестные селения быстро увеличили наши ряды до семи тысяч — за счет оперативно сдававшихся в плен ополченцев. Впрочем, все остальное они делали чрезвычайно замедленно, как будто были погружены в густую кашу. Мне это не слишком нравилось. Чересчур уж легко поддавалось государство инков, я в два приема получил большое, но малобоеспособное и дурное войско. Например, в штурме крепости и последующих набегах принимало участие не более пары сотен моих солдат. Из них тринадцать тех, кто пришел вместе со мной из цивилизованного мира-метрополии, плюс союзники из самых диких племен, которые ненавидели инков за то, что те мешали людоедствовать-сыроедствовать и спариваться в любое время суток, а также заставляли пахать и сеять. Остальные мои тысячи годились только на то, чтобы тащить что-нибудь на горбу, выносить горшки и подметать улицу.

Однако хотелось отдохнуть, чем я и занимался в покоях на верхнем этаже цитадели, которая раньше принадлежала коменданту крепости. До меня доносились вопли глашатая Верховного Инки, который, стоя на соседнем холме, проклинал наше воинство. Минут через десять до него доберется патруль, прирежет или прогонит, ну, а до этого придется терпеть откровенное хамство.

«И нарушили бунтовщики волю богов, осквернили храмы, предали поруганию святыни, разорвали хоровод жизни. Господин-Солнце закрыл свое лицо пеленой и очнулся от снов Хозяин Гор, сын Супайпы. Но пока страшная кара предотвращается милостью Верховного Инки, Сына Солнца. Покайтесь, бунтовщики, пока не поздно, и примите справедливое наказание с очистившейся душой…»

Из-за этих воплей плохо сочинялись лозунги насчет привлечения на нашу сторону честных тружеников, а не только лентяев и разных «отмороженных».

Мешали и «казаки-разбойники», топавшие внизу на площадке для тренировок.

Экс-десантники и экс-морпехи гоняли индейцев, пытаясь сделать из них хороших строевиков. Всем тренируемым дали в левую руку по початку кукурузы, чтобы те не путались, с какой ноги надо начинать марш. Эта же кукуруза выполняла роль учебной гранаты и учебной палицы.

От маршевых песен типа «через две зимы, через две весны» уже болела голова.

В последнем селении, которое мы взяли, пришлось столкнуться с нешуточным сопротивлением. Из ополченцев девяносто процентов сразу сдались в плен и затем только путались под ногами. Но десять процентов вместе с небольшим отрядом инкской гвардии — воинами орла — дрались как звери (и птицы). Причем огнестрельного оружия у них было еще меньше, чем у нас.

Прорваться к центру селения и водрузить штандарт они позволили, но потом взяли нашу передовую группу в клещи. Пришлось нам ударить с флангов и брать буквально каждый дом с боем. И что самое интересное: когда, наконец, гвардейцы Инки были окружены и сгрудились в каменном доме тысяцкого, то они оттуда просто-напросто исчезли. Наши ворвались в дом и не встретили там никого, ни трупов, ни раненных. И никакого подземного хода. Словно воинов орла и не было в помине. Растаяли как бред, как сон-кошмар. Я терялся в догадках: как эти «приснившиеся» бойцы так наклепали нам.

И еще чудной момент. У этих воинов орла было огнестрельное оружие. Не только тяжелые «шмайссеры». Нашлось несколько странных трубочек с непонятными деталями из золота и серебра. У нас было с десяток убитых и вдвое больше раненых (по счастью, все командиры остались целы), и кое-кто получил диковинные сквозные ранения. Судя по обугленным краям дырок, противник всаживал в наши тела высокотемпературные импульсы. Похоже, те самые трубочки внаглую плевались огнем. Это наводило на мысли, что у Уайна Капака имеется много всяких штучек-дрючек, которые держатся пока в запасе.