Вооруженное восстание животных - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 34
- Предыдущая
- 34/37
- Следующая
Личинки типа А должны были вылупится лишь часа через три-четыре. Вот тогда-то все и начнется.
«Не надо нервничать», – послышался голос.
Я, насколько мог, оглянулся – ни одного человека. И репродукторов тоже не видно.
Голос был очень отчетливым, очень звонким и чистым, как при прослушивании стереофонической передачи через наушники. Передачи, передачи… Похоже, что приемник подключен прямо к моему слуховому нерву.
«Чем меньше вы нервничаете, тем спокойнее животные и тем меньше негативных последствий для вашего организма», – сообщил неведомый голос.
Я приготовился зашептать, но голос уже предупредил:
«Не надо вслух, это может взволновать животных. Говорите «про себя», но максимально четко. Нейроконнектор, введенный в ваш мозг, уловит это».
Черт, еще и какой-то нейроконнектор в мозгах!
«Я просто не желаю с тобой общаться, понял? – твердо подумал я. – Какое тебе дело до негативных последствий для моего организма? Ты же работаешь на Гиреева».
«Я ни на кого не работаю, – сообщил собеседник, – я всего лишь программа. И моя задача – объективно информировать добровольного участника эксперимента. Поэтому меня и зовут – друг».
«Ни шиша. Никакой я не добровольный. Я тут из оков всю дорогу не вылезаю».
«Я сужу по контракту, подписанном вами, с которыми ознакомился по его электронной копии. В нем значится, что ради прогресса науки вообще и медицины в частности вы соглашаетесь на проведение таких-то и таких-то испытаний. Последствия осознаете и так далее. Мне процитировать?»
«А вот этого не надо!» – мысленно заорал я. Парочка червяг даже оглянулась на меня, но продолжения с их стороны не последовало. Черт, я еще и какой-то контракт подписал. У Гиреева и труп подпишет контракт.
«А сейчас я предлагаю вам пообедать», – сказала программа «друг».
«Обедать в этом гадючнике, сейчас? Когда у меня в желудке лежит полкило дерьмовых яичек? Вот у вас был бы в этом случае хороший аппетит?»
«Вовсе не полкило, а только сто грамм. Как друг я говорю вам, лучше бы вам что-нибудь съесть, в противном случае вылупившиеся личинки, не найдя другой пищи, начнут пожирать вас».
«Да, это объективно, – вынужден был согласился я. – Но я же c этим параличем особо не попрыгаю».
«Уже можете. Самка ввела в вас умеренную порцию токсина, антагонистичного ацетилхолину, и его действие на данный момент уже сильно ослабло».
Через минуту я убедился, что максимум моих способностей – это ползти, волоча за собой ноги.
«И это называется ослабло?» – ехидно спросил я.
«Больше и не надо – ради вашего же блага. Животные нетерпимо относятся к стоящим двуногим. Человек на двух ногах вызывает у них резкое неприятие – своей возвышенностью так сказать».
«Завидуют, что ли?»
«Можно и так назвать. У них довольно сложная психическая организация. И неприязнь к чужим достижениям – один из главных факторов их поведения. Это, кстати, очень помогает им в развитии».
Я прополз на животе до закутка с ласково мигающей лампочкой – матка проводила меня трепыханием отростков и прицельным разворотом глазных шариков. Там была пара окошек, прикрытых панелями и вдбавок светящийся рисунок ладони. Все ясно и без объяснений, которые пытался услужливо выложить «друг». Ладонь приложил, еду через окошко получил… Выдали мне парашницу с чем-то вроде салата оливье. Я его недолго вкушал, стравил почти сразу. Салатец мне показался совершенно отвратным на вкус и запах.
«Нормальная еда, – настойчиво произнес друг. – Вы должны есть, хотя бы для того, чтобы личинки получили питание. Или они быстро возьмутся за вас».
Но у меня ничего не получилось и со второго раза.
Меж тем в желудке похреновело, его перекрутили спазмы, начались рези, которые отдавались испариной на спине и лбу.
«Ешьте!» – велел «друг».
Но ничего не получалось. В поту и слезах корчился я около кормушки.
Раньше я не особо верил, что человек в какой-то момент перестает воспринимать смерть как самый больший негатив, сейчас и я стал воспринимать ее довольно симпатичной избавительницей – хотя до самого худшего было еще далеко.
Но война в животе как-то стихла, желудок еще прощально ныл, однако уже без резей и спазм. Что-то случилось. Или я уже почти умер и у меня болевой шок, или…
Я видел, что матка ползет ко мне с крайне недовольным видом, зашевелились в мой адрес и другие червяги.
«Кажется… вы переварили эти яички… или уничтожили неким другим образом, – озадаченно произнес друг. – Сканирование показывает, что внутри вас только разрушенные и лишенные активности остатки яиц, которые движутся по пищеварительному тракту к прямой кишке. Причем некоторые токсичные фрагменты яиц даже закапсулированы».
Я не мог радоваться; матка и пяток других червяг, гневно стрекоча, надвигались на меня.
Я увидел как у одного из них на раздвоенном кончике хвоста уже надувается шаровой разряд, а пара других высовывает хоботы.
Я знал, как хоботы пробивают черепа, мне было известно, как шаровые разряды прожигают не только людей, но и броню. И не похоже, чтобы способности этих червяг были сильно ослаблены гиреевскими гормонами.
Но я не мог снова ударится в панику. Я был поражен тем, что чувствую одновременно два тела. Нет, если точнее, я сознавал свое родное тело, но в мое сознание равноправно входил поток ощущений от другого, нечеловеческого тела. И этот другой организм как бы накладывался на мой собственный.
От точек, словно бы расположенных в нижней части живота, плеснули два потока силы, они смешались в груди в какой-то вихрь. Грудь, конечно, стало распирать, даже разрывать словно наполненный водой пакет.
Пространство помещения разделилось на несколько сферических фрагментов, пузырей. В каждом из них была цель – червяга.
Меня окружил пузырящийся мир, похожий на невероятно раздувшиеся легкие. В ближайших пузырьках, скользивших мимо меня, я видел червяг.
Я автоматически выставил вперед руку и увидел как на кончиках моих покрасневших пальцев светится разряд, а потом вихрь разом рванул наружу и жвахнул сразу по всем целям.
Бой был коротким, десять секунд максимум. Взрывы, огоньки, ошметки, фейерверк.
И как результат, все было кончено для червяг. На полу кое-где трепыхались обгоревшие тела побежденных монстров, вода в бассейнах наполовину выкипела, остальное превратилось в бульон.
Суперпозиция оказалась очень продуктивной. Я сохранял свои способности стрелка, но пользоваться услугами еще одного организма.
Можно торжествовать? Тем, вторым сознанием, я потянулся к кристаллу владычества.
Но тут открылись патрубки на потолке и в помещение ударили желто-зеленые струи. Зверинец оказался по совместительству и газовой камерой.
Я расколол гипс и встал на ожившие ноги, потоки силы снова смешались и бросились наружу. Я увидел, что «газовая камера» вытягивается и… лопается. Несколько шагов к стене – и я оказался снаружи.
По всему концерну «Жизненная сила» гремела тревога. Звуковая, радио, видео.
Я тем временем торопился в лабораторию, где хранились замороженные яйцеклетки и эмбрионы червяг – мне не понадобился план здания, я отлично чувствовал их тонкие пульсы.
Я вошел в комнату, заставленную капсулами, к которым через трубки подводился жидкий азот. Потом пыхнул плазмоидом: из разорвавшихся трубок ударили белесые струи, несколько капсул лопнуло сразу.
В коридоре я встретил делегацию, состоящую из представителей одной "молодой демократии", а также "глашатая свободы" Феноменского, банкира Дубинского и "пламенного трибуна" Урканова. Скажу кратко. Им не поздоровилось. До сих пор стоит перед глазами Феноменский, летящий по коридору с дымящейся задницей.
Но играться с лидерами не было времени. Центр Управления я тоже чувствовал. И вскоре моя рука легла на дверь с надписью «Вход для посторонних только по предварительной записи». Моим пропуском был плазмоид, который проплавил дверь.
Толпа операторов слетела со своих мест как листья под порывом осеннего ветра. Парочка охранников пыталась пришить меня из короткоствольных автоматов, но не успела. Эти бойцы под воздействием молнии так спеклись, что уже невозможно было разобрать, где «калашников», а где человек.
- Предыдущая
- 34/37
- Следующая
