Песня о неземной любви (СИ) - Силкина Елена Викторовна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/89
• Следующая

Пространство было буквально набито звёздами и потрясало сознание, восхищало, но не подавляло. Да и почему должно было подавлять? Человек — существо гордое, иначе он не выживал бы в подобных ситуациях. А ещё пространство, набитое звёздами, навевало печаль. При гиперсвете любой кратности невозможно побывать на всех этих далёких мирах, озаряемых разноцветными солнцами. Сколько звёзд в нашей Галактике? Двести миллиардов, кажется. А сколько галактик? А Вселенных?..

Некоторые звёзды были ближе остальных, например, вон те две, рядом, яркие, крупные, цвета глаз Ирруора. И притягивали, прямо-таки гипнотизировали, словно глаза маура. Бездонная глубь тоже заманивала взгляд. Казалось, что разум летит туда, летит, летит… И тонет, теряя себя, мысли, память…

Ира почувствовала, что падает.

И тут же была подхвачена сильными руками Ирруора. Оказывается, он был совсем рядом, за слоем объёмного изображения. А ей даже не пришло в голову его позвать.

Она не потеряла сознание. И даже быстро успокоилась, потому что гипнотизирующая бездна уже исчезла, в рубке зажёгся свет, а нежные, надёжные объятия, в которых девушка пребывала, являлись лучшим лекарством от любых потрясений.

Ирруор винил себя в произошедшем. Он же видел, как она испугалась экрана нижнего обзора в первый вечер на борту. Он должен был отговорить её от намерения побывать в открытом космосе немедленно. Но ему хотелось любым способом развлечь её, чтобы в конечном счёте увлечь собственной персоной. За его опрометчивость заплатила она.

— Я не гожусь для космоса. Я только взглянула на него и уже почти упала в обморок, — с отвращением к себе самой и отчаянием пробормотала Ира.

— Всё не так, — попытался уверить её маур. — Это просто отсутствие привычки. Иляги в детстве боялся высоты и думал, что не сможет летать вообще. Как видишь, теперь он инспектор и проводит в космосе больше времени, чем на любой из планет, чувствуя себя отлично.

Ира энергично покивала, показывая, что с ней всё в порядке.

— Отнести тебя в каюту?

— Не надо. Я хочу побыть здесь. Я вспомню ещё вопросы. Принеси мне пожалуйста конфет.

— Хорошо, вспоминай пока вопросы…

Ирруор быстро вышел из рубки.

А когда вернулся, то обнаружил, что в рубке включены все до одного экраны, а Ира сидит на полу, вцепившись в ножку кресла, и заставляет себя смотреть вниз.

— Что ты делаешь! — закричал Ирруор, прыгнул к пульту, вырубил всё видео, включил свет и подхватил девушку на руки. — Разве можно обращаться с собой настолько свирепо? Так можно себя сломать! Неужели я должен следить за тобой, как за ребёнком?

— Я не сломаю себя! Я выдержу! — тоже закричала Ира. — Время не ждёт! Или я привыкну к таким зрелищам сейчас, или меня придётся отправить обратно!

— Не отправлю, не надейся, разве что только вместе с собой. Я согласен больше никогда не выходить в космос, если ты не сможешь привыкнуть к звёздным пространствам.

— На Земле тебя на части разорвут, потому что поделить не смогут… И выдерживать тут мне нечего! Я знаю, что произошло! Во время учебной тревоги всё было нормально и сейчас вначале тоже всё было нормально! Я не первый раз смотрела в бездну! Просто нельзя смотреть на звёзды, словно в глаза! Я сама себя загипнотизировала, только и всего!

— Во время учебной тревоги у тебя была обратная связь?!

— Да!

— Всё равно я не позволю тебе над собой издеваться. Приучать себя надо постепенно.

Повисло молчание. Ира догадалась, что сейчас произойдёт, тем более после такого бурного диалога, но не возражала, даже прикрыла глаза, чтобы не сбивать с толку своим суровым взглядом. И тут же почувствовала учащённое дыхание Ирруора возле своего лица.

Она продолжала считать, что притворяется, не признаваясь самой себе, что начинает ждать его прикосновений и получает от них удовольствие. Он целует так нежно, бережно и трогательно, как и обнимает, к тому же не заходит слишком далеко.

— Я всё время боюсь, что мне придётся отправить тебя обратно, — прошептал он неровно. — Слишком много информации, впечатлений и чувств. Была у тебя маленькая знакомая планета и вдруг оказалась безмерная Вселенная. Взгляд в бездну может оказаться слишком сильным шоком. Чрезмерная психическая перегрузка иногда убивает. Я боюсь за тебя.

Такой поворот дела привёл Иру в растерянность. Как? Похититель готов вернуть её обратно? Что это значит?

Не успев додумать до конца, она принялась с жаром возражать:

— Да нет у меня никакой психической перегрузки! Я холерик, я всегда так бурно реагирую! И что это такое тут может меня смертельно потрясти? Фантастику читала, боевики смотрела, на самолёте летала! Невелика разница — самолёт и звездолёт! Другие тут летают, значит, и я могу! Нельзя меня обратно, обратно хода нет! Я же буду сидеть и грызть себя за то, что лишилась такого потрясающего шанса! Как по-твоему, это будет чрезмерная психическая перегрузка или нет? Да то, чего ты боишься, случится тогда ещё быстрее! Я не хочу обратно!!!

— Тс-с-с, — Ирруор нежно приложил кончик пальца к её губам. — Не хочешь, и очень хорошо, потому что я тоже очень не хочу возвращать тебя на твою планету.

Он опасался сейчас забыться и зайти чуть дальше, чем следует, потеряв то малое, чего уже достиг, поэтому, не выпуская Иру из объятий, взялся за синтезатор.

— Что-нибудь кахурианское, разумеется, — попросила она, потом обнаружила рядом с инструментом коробку «ассорти», открыла её и положила себе в рот конфету.

Ритмичная звенящая пьеса была похожа на латино-американский фолк, а ещё — на любимые Ирины электронные инструменталы с парящей мелодией и эффектом «полёта тарелки». Ирруор играл одной рукой, а второй обнимал Иру.

— Твоя музыка? — сонно спросила она, когда он закончил играть.

— Да.

— Мне очень нравится.

Она положила в рот ещё одну конфету и уютно пристроила голову на плече у Ирруора.

— Всё-таки отнесу я тебя в твою каюту. Ты очень быстро устаёшь, перегрузка велика, тебе нужно больше отдыхать…

Оставшись один, он некоторое время колебался, не решаясь на очередной сеанс. Взгляд в будущее — это тоже взгляд в бездну, и смотреть туда нужно, если хочешь держать в руках свою судьбу. Но он тоже устал, а в таком случае сеанс становился рискованным, ибо подстраховывать его было некому.

Утром Ира вошла в рубку, и на ней был надет её пятнистый бело-коричневый герлон, а поверх него — серебряный короткий плащик, свисающий на спину. Одним краем он был заведён вперёд и закреплён поясом-цепочкой, слегка прикрывая бёдра, которые, по мнению девушки, комбинезон слишком сильно обтягивал.

Ирруор, сидящий за пультом, немедленно выключил экран нижнего обзора.

— Зря, — весело сказала она и только потом добавила: — Привет.

— Эоро, — отозвался Ирруор.

— Это по-маурски?

— Ага.

Она хихикнула. Её земные словечки в устах величественного кахурианина иногда очень забавляли.

В рубке горели только экраны.

— И как тебе хватает такого освещения?

— Вполне. Зрение у мауров отличается от человеческого. Люди — дневные существа.

И тут девушка обратила внимание на пульт.

— Сигнал вызова мигает.

— Вижу.

— Почему же игнорируешь?

Он не ответил, сосредоточившись на клавиатуре. Ей показалось, что он спешит и о чём-то беспокоится.

— Что случилось? Никак мы от кого-то удираем? — удивилась она.

— Вот именно, — рассеянно согласился маур, не отрывая от пульта ни глаз, ни пальцев.

Она помолчала, чтобы не отвлекать его, и спросила только тогда, когда он поднял наконец голову и посмотрел на неё.

— Кто же за нами гонится?

— Пока никто не гонится, он нас ещё не заметил.

— Кто — он?

— Инспектор.

— Опять? Я уж думала — пираты. Тут полиция, там полиция, спокойно не полетаешь, проходу не дают.

• Предыдущая
• 19/89
• Следующая