Семь дней в мае - Нибел Флетчер - Страница 28

• Предыдущая
• 28/81
• Следующая

С утра на улице шумел настоящий ливень, днем он перешел в моросящий дождь, а теперь все покрылось густым туманом, оседавшим капельками влаги на стеклах пятистворчатого окна; это делало комнату похожей на мостик корабля в туманном море.

— В такой день, как сегодня, никак не скажешь, что это самый жизнерадостный уголок во всем доме, — проворчал Тодд. — Такое чувство, как будто собрался крейсировать в Саунде во время сплошного тумана.

— Понимаю, — ответил Лимен, — но здесь нет телефона и только одна дверь. Возможно, не очень-то безопасное место для дел вроде наших, но тут я чувствую себя спокойнее.

Тодд показал на маленький бар в алькове. Там в готовности стояло бутылок шесть и ведерко со льдом.

— Вы не находите предосудительным соблазнять сенатора Кларка? — поинтересовался он.

— Послушайте, Крис, я знаю, что после смерти Марты в течение последних нескольких лет Рей частенько прикладывается к бутылке. Но в критические моменты он не только надежнее, но и сообразительнее многих из нас. Я убедился в этом в Корее.

— Да, но после Кореи он потерял жену, — возразил Тодд. — Этот бар, по-моему, самый настоящий соблазн.

— Ничего. Все будет в порядке, — тоном, не допускающим возражений, ответил президент.

В течение нескольких следующих минут по одному подошли Джирард, Кларк и Корвин, а Кейси переступил порог с точностью военного: в два часа ровно. Лимен представил его Тодду — они никогда раньше не встречались. Кейси почувствовал себя несколько неловко, когда министр финансов оценивающе оглядел его от бобрика до башмаков, точно так же, как осматривал бы от шпангоутов до оснастки новую яхту.

После того как все расселись, президент надел очки и вынул из конверта с личным делом Кейси две страницы.

— Вот заключение о последнем медицинском осмотре полковника Кейси, — объявил он. — Осмотр проходил в военном госпитале, накануне производства Кейси в полковники. Я не стану зачитывать все заключение, но, по-моему, вас заинтересует мнение врача-психиатра. Вот оно; «Полковник Кейси абсолютно здоров. Он не страдает ни нервной возбудимостью, ни какой-нибудь манией, ни другим видом психического расстройства, обычного для людей его возраста. Лишь очень немногие из проходивших осмотр в нашем отделении обладали такой здоровой психикой».

Лимен, Кларк и Корвин, посмеиваясь, посмотрели на слегка покрасневшего Кейси.

— А знаете, — произнес тот, — сегодня утром, пока мне не позвонила мисс Таунсенд, я думал, что схожу с ума. Это были самые длинные четыре часа в моей жизни.

— Будьте довольны, полковник, что вас считают совершенно нормальным человеком, — заметил Тодд. — Здесь, в Вашингтоне, мало о ком можно сказать такое с полной уверенностью.

— Я предпринял этот довольно необычный шаг, — заговорил Лимен, — чтобы раз и навсегда устранить все сомнения. Джигс может ошибаться в своем анализе последних событий — нам предстоит сделать окончательный вывод, — но он действовал в здравом уме. Ну а теперь, по-моему, правильнее всего будет передать слово Крису Тодду. Он, так сказать, государственный обвинитель и пусть командует парадом хотя бы на время нашего совещания.

Министр финансов достал из нагрудного кармана очки в черной оправе, а из портфеля — длинный желтый блокнот, каким обычно пользуются юристы.

— Нам всем известно сообщение полковника Кейси, — начал он, — но, насколько я понимаю, ему неизвестны отдельные детали, о которых говорил президент.

Обращаясь к Кейси, Тодд рассказал ему о телефонном разговоре генерала Рутковского с президентом несколько месяцев назад; о том, что, по словам вице-президента Джианелли, мысль провести конец недели в деревушке предков в Италии ему подсказал Прентис; об имеющихся в досье ФБР сведениях, доказывающих связи Гарольда Макферсона с «ультра», а также о том, с какой настойчивостью Скотт требовал, чтобы Лимен, вопреки обыкновению, вылетел из Кэмп-Дэвида в Маунт-Тандер без журналистов.

— Если бы вы, Джигс, знали обо всем этом вчера вечером, — пошутил Кларк, — вы бы, пожалуй, явились сюда со всей морской пехотой.

— Морская пехота, Рей, — холодно поправил Тодд, — на стороне генерала Скотта. Или сие вам не известно?

Кейси взглянул на Лимена. Президент понял, что он порывается что-то сказать, и кивнул.

— Вы об этом не знаете, господин министр, — сказал Кейси, — но сегодня утром генерал Скотт убедил меня, или, точнее, приказал мне отправиться в трехдневный отпуск. Еще до полудня я оказался дома.

— Он указал причину? — поинтересовался Тодд.

— Нет, сэр, не совсем. Он просто сказал, что у меня усталый вид и что мне следует немного отдохнуть. Пожалуй, он мог что-нибудь разузнать от полковника Мердока или от одного из часовых в Форт-Майере.

— Гм-м… — Тодд что-то записал в своем блокноте, но было незаметно, чтобы сообщение Кейси произвело на него особое впечатление.

— Есть еще что-нибудь новое, имеющее касательство к сложившейся обстановке? — спросил он.

Наступило неловкое молчание. «А странную мы представляем компанию, — подумал Кейси. — Каждый, кроме меня, наверное, привязан к президенту, и никто — к кому-либо другому. Я-то ведь никого из них не знаю, за исключением Поля. Интересно, по какому принципу президент подбирал этих людей?» Пока Кейси ломал себе голову, пытаясь понять, почему здесь нет видных деятелей конгресса и кабинета, заговорил Кларк.

Сенатор сообщил, как он пытался расспросить Скотта о системах связи и как тот уклонился от ответа под тем предлогом, что во время прошлой тревоги выявлены какие-то недостатки и что сейчас как раз проводится соответствующая работа по их устранению.

— Это верно, Джигс? — спросил Лимен.

— Нет, сэр, — твердо ответил Кейси, — неверно. В прошлый раз, во время «Всеобщей красной», по существу, только связь и работала безотказно. Превосходно действовало, хотя до этого никогда не проверялось, даже приспособление, позволяющее главному командованию установить полный контроль над всеми системами радио— и телевизионной сети.

— Еще очко не в пользу генерала Скотта, — отозвался Джирард. — А я-то всегда считал его настоящим пай-мальчиком.

— И сегодня утром он замечательно сыграл эту роль, — сообщил Кларк. — Не часто можно слышать заявления, с каким он выступил на комиссии.

И сенатор пересказал все сказанное генералом о договоре и об его опасениях по поводу возможного вероломства русских.

— Вот в чем вся зыбкость наших предположений, — заявил Лимен. — Я имею в виду характер Скотта. Ведь мысль о насильственном изменении конституции может допустить лишь человек особого рода — крайне честолюбивый и несколько испорченный. Скотт же всегда производил на меня впечатление человека с совершенно иными наклонностями. Я никогда не сомневался в его искренности и в его преданности стране. В конце концов, ведь недаром я назначил его председателем комитета начальников штабов. Что вы скажете, Джигс?

— Поэтому-то я так долго колебался, прежде чем прийти к вам вчера, — нерешительно ответил Кейси. — Генерал Скотт никогда не был лицемером. Они есть у нас в армии, как есть и у вас, у политиков. Генерал всегда прямолинеен и постоянно повторяет, что ни в какой иной стране он не смог бы так выдвинуться.

— Точно такое же впечатление он произвел на меня сегодня утром, — произнес Кларк. — Я не почувствовал никакой фальши в его словах.

— Именно это я и хотел сказать, — заметил Кейси. — Вы, наверно, помните старый анекдот о Макартуре, когда во время исполнения государственного гимна он повернулся к жене и сказал: «Слышишь, дорогая, исполняется наша песня!» Вот и я всегда думал, что это «песня» Скотта. — Кейси немного помолчал и добавил: — Вот потому-то его неверные сообщения и произвели на меня вчера такое тяжелое впечатление.

— Вы хотите сказать, его лживые сообщения, полковник, не так ли? — быстро спросил Тодд.

— Да, сэр.

— Я полагаю, дело у нас пойдет куда быстрее, если мы будем совершенно откровенны, — ехидно заметил Тодд. — Это поможет нам сэкономить время.

• Предыдущая
• 28/81
• Следующая